- Ну, варианты… — неуверенно начала объяснять она, — это значит ходы…

 Она хотела собраться еще с мыслями и привести для примера какую–нибудь игру вроде шахмат, но не успела.

 - А почему ты тогда говоришь, что этих… вариантов… больше нет? — недоуменно прогудел ей в другое ухо Макар. — Есть ведь еще один… вариант.

 - Какой? — молниеносно повернулась к нему царевна, чуть не столкнув с непривычно маленького ковра своего благоверного.

 - Дверь, — пожал плечами умрун.

 - И что? — тупо уставилась на него царевна. — Да ее все равно, что нет! Башня затянута в заклятье как банан в кожуру — со всех сторон! Без приглашения Костея эта дверь никогда не откроется!

 - Макар, понимаешь, — очнулся от своих душевных мук и присоединился к назревшему филологическому диспуту Иванушка. — Серафима имела в виду переносное значение слова «ход». Ну, например, в шахматах, или шашках, когда игрок обдумывает…

 - Без приглашения не откроется, — как бы убеждая саму себя, настойчиво повторила Серафима, ненавязчиво сбивая мужа с умной мысли.

 Он покосился на нее и продолжил:

 - Ну, так вот. Когда во время какой–нибудь игры вроде шахмат или шашек игрок обдумывает…

 - Без ПРИГЛАШЕНИЯ не откроется, — снова проговорила царевна и начала делать в воздухе перед собой какие–то таинственные знаки, словно это не октябришна, а она отвечала у них в отряде за магию и заклинания.

 - Я имею в виду, — упорно повторил Иван, стараясь не глядеть и не слушать жену, — что игрок в шахматы или шашки, или крестики–нолики…

 - Это она без приглашения не откроется, — выразительно–задумчивым голосом проникновенно произнесла царевна, походя в очередной раз отправляя под откос поезд размышлений милого и подняла к звездному небу указательный палец, словно внушая небосводу важность именно этой глубокой мысли.

 Лукоморец отвернулся и мужественно продолжил, хоть ковер уже и коснулся булыжников двора:

 - И вот этот игрок в шашматы.. то есть, в шахки… то есть…

 - ИВАН, — плоским, безэмоциональным голосом произнесла царевна прямо под ухо супругу, и тот окончательно забыл, о чем хотел рассказать. — У нас действительно есть еще один ход. То есть, вариант.

 - Какой? — недоверчиво склонил голову набок и прищурился Иванушка.

 Слишком много планов и чаяний за это вечер пошли уже клочками по закоулочкам. Стоит ли заводить только для того, чтобы похоронить через пять минут еще один?

 - ДВЕРЬ.

 - Дверь?..

 - Да, дверь, — Серафима рывком поднялась на ноги и протянула руку Находке, помогая подняться: — Я тут подумала: почему бы в один день ко мне в голову не прийти двум одинаковым гениальным идеям? Так вот. Слушай. Это. Опять. Дверь.

 - Думаешь, ее можно прорубить?.. — загорелся царевич.

 - Нет. Я не думаю, что ее можно прорубить, — отрицательно мотнула головой Серафима и закончила: — Но через нее можно пройти. Где моя бумажка, Вань?

 - Какая бумажка? Записка?

 - Да. Ты ее там выбросил?

 - Нет. Не совсем…

 Иван быстро извлек из кармана потертый листок.

 - Держи, конечно… Но какая от нее?..

 - Прямая. Это — то самое приглашение от Костея, без которого невозможно попасть в эту Проклятую башню.

 - Приглашение?.. — с сомнением нахмурился Иван. — Ты что, собираешься зачитать ее этой двери? Или показать в окошечко?

 - И то, и другое.

 Иванушка подумал, что ему лучше сделать — восхититься изобретательностью супруги или покрутить пальцем у виска, но решил, что жесты такого рода неприличны, а восхищаться заранее — верный способ сглазить успех, которого и так, мягко говоря, не густо, и поэтому просто развел руками:

 - Пробуй.

 Умруны окружили Серафиму плотным полукольцом, отгородив ее и вход в башню от отвлекающих факторов внешнего мира, Находка поднесла поближе свой огонек, Иван сжал кулаки на удачу, и царевна, откашлявшись, хорошо поставленным театральным шепотом начала декламацию.

 - … если Вас не затруднит, пошлите за мной, а сами подождите меня там, где Вам будет удобно.» И поэтому я решила подождать его величество внутри этой башни, как он сам меня и просил, — торжественно завершила она и стала ждать.

 Показалось ей, или действительно враждебная атмосфера вокруг башни неуловимо изменилась?.. Что–то сместилось… Смешалось… Что–то, что намекало теперь скорее на недоверие и растерянность, чем на неприязнь…

 Она победно прижала бумажку к окошечку и уверенным шепотом сообщила двери:

 - Вот, пожалуйста. Оригинал. Думаешь, я тебя обманываю? Очень надо!

 Отношение башни — или заклятья на ней? — снова претерпело незаметное изменение.

 Сомнение?

 Недоумение?

 Оторопь?

 Надо поднажать.

 - И, между прочим, на улице не май месяц, а мы тут стоим, мерзнем, ждем, пока ты признаешь очевидное, — недовольно надув губки [212], заявила царевна. — Недовольство Костея… в смысле, его величества царя Костея, когда узнает, не будет иметь пределов. Или ты так не думаешь?

 Испуг.

 Раздражение.

 Отчаяние.

 Нажать еще!..

 - И я сообщу ему об этом прямо сейчас. Видишь, у меня стоит гонец с ковром? Я составлю такое письмо, в таких выражениях, что…

 Дверь пристыжено скрипнула и приоткрылась.

 - Полностью–полностью! — гневно притопнув, скомандовала Серафима. — Что я тебе, кошка, в щели пролазить?

 Дверь нерешительно поскрипела, покачиваясь на петлях, словно ей поигрывала невидимая рука, и приоткрылась еще сантиметров на двадцать.

 - Гонец, бумагу и перо! — капризно кинула царевна через плечо умруну с ковром, в воздухе повеяло ужасом, и упрямая дверь мгновенно распахнулась настежь, как от порыва урагана, грохнув ручкой о стену так, что искры полетели.

 Умруны отшатнулись, Находка охнула, Иванушка дико завертелся, выглядывая в темных окнах тех, кого мог потревожить грохот…

 Серафима окинула открывшийся проход оценивающим взглядом, посчитала его сносным для своего царского достоинства, удовлетворенно кивнула и сделала шаг вперед, приглашая широким жестом за собой всех остальных:

 - Пр–раш–шу!

 И, не дожидаясь реакции отряда, гордо подняла голову и уверенно ступила в недовольно, но принижено ждущую ее вторжения темноту.

 Сделав несколько шагов мимо лестницы, ведущей наверх, она уперлась в окованную железом дверь, стала нащупывать ручку и вдруг пришла к выводу, что ей отчаянно не хватает света. Растеряно оглянувшись, Серафима с удивлением увидела, что хоть дверь по–прежнему и открыта, но никто, почему–то, за ней идти не торопится.

 - Ну, Находка, Иван, где вы там?.. — нетерпеливо вытянула она шею, пытаясь разглядеть, что же удерживало ее друзей от вторжения на территорию противника.

 В свете Находкиного огонька было хорошо видно весь отряд. Они неподвижно стояли там, где и были, не сдвинувшись с места ни на миллиметр, И лишь один Иванушки изображал пантомиму «ломление сквозь невидимую стену».

 Заподозрив недоброе, Серафима встревожено метнулась назад, стрелой проскочила сквозь дверной проем и оказалась в объятиях супруга.

 - Сеня, мы не можем пройти — ни я, ни Находка, ни солдаты!.. — раскрасневшийся и запыхавшийся от безуспешных попыток пробить кулаками магическую защиту Иванушка готов был кричать от бессильной ярости. — Что–то случилось!..

 - И, по–моему, я даже знаю, что, — задумчиво покривила губы царевна и вздохнула, предвидя еще более бурный взрыв эмоций. — Кажется, это приглашение на одну персону.

 - Что?.. — проявил чудеса сообразительности Иван.

 - Я говорю, что вам придется постоять где–нибудь в сторонке, пока я сбегаю и принесу сюда сундук с яйцом, — любезно пояснила она.

 - Но ты не можешь пойти туда одна!.. Там, в башне, тебя может поджидать все, что угодно!.. Или кто угодно!.. И где угодно!.. Наконец, яйцо может просто оказаться слишком тяжелым!.. Не говоря уже о сундуке!..

 - Ты прав, — покорно кивнула царевна.