Поэтому неслучайно все религии апеллируют к откровению. Они могут брать начало в каком-то особом откровении или они могут существовать на основе непрерывного откровения, но они никогда не заявляют о том, что их основание – человеческое исследование, потому что им может быть только божественный авторитет. Этого требует сущность религии. Откровение – это исходная предпосылка, основание, обратная сторона, необходимый коррелят религии. Религия, которая больше не осмеливается высказываться от имени Бога и на основе Его авторитета, теряет свою сущность. Она становится мифологией или философией религии. Кроме этого, она теряет свое влияние на людей, которые всегда ожидают от религии большего, чем просто человеческого мнения. Теология, догматы которой больше не происходят от Deus dixit ("Так говорит Господь"), подорвала свое основание, потеряла устойчивость и вскоре превратится в руины. Единственное основание, на котором может покоиться религия, – это откровение, божественный авторитет.
Безусловно, нельзя отрицать, что религия всегда чрезвычайно злоупотребляла этим авторитетом. Нигде не было столько обмана, в большей или меньшей степени, коварного и жесткого, как в религии. Демагоги использовали божественный авторитет в своих собственных целях. Священники поставили себя глашатаями Божьей воли, чтобы держать людей в рабстве и заставлять их служить для пользы и власти священников. Суеверия, колдовство, предсказание судьбы и много других варварств обвили ствол божественного авторитета как растения-паразиты. Невозможно подсчитать, сколько несправедливых и жестоких действий совершалось во имя религии на протяжении всей истории. Реки крови и слез были пролиты ради великой славы Бога.
Но все это не умаляет того факта, что божественное откровение и божественный авторитет образует основание религии. Скорее, такие действия подтверждают этот принцип; люди убивали друг друга в убеждении, что служат этим Божьему делу и содействуют интересам наивысшего блага. Это еще раз указывает на тот факт, что в отличие от науки и искусства, религия требует божественной уверенности. Человеческая душа находит полный покой только в Боге; только в непогрешимом авторитете она находит полное удовлетворение. Поэтому слово проповедника обладает силой только тогда, когда оно несет Божье Слово. Без этого проповедь не имеет ни влияния, ни силы. Кто, кроме Бога, дает проповеднику право стоять за кафедрой, возвышаясь над людьми, проповедовать о правилах веры и жизни и связывать вечное счастье или скорбь слушателей с принятием или отвержением этих правил?
Научное основание
Если это так, то возникает еще более важный и сложный вопрос: где и как можно найти такой божественный авторитет, который по праву будет требовать нашего признания и подчинения?
Ответ на этот вопрос мы начнем с того, что признаем, что невозможно полностью решить эту дилемму абстрактно. В науке невозможно изолировать доказательство данного суждения так, чтобы все другие противоречащие предпосылки по этой теме остались вне игры. Все доказательства предполагают существование отправной точки, общей для аргументов «за» и «против», то есть основание, признанное обеими сторонами. Невозможно приводить доводы тому, кто отрицает все принципы. И доказательства и предпосылки, на которых они основываются, в разных науках разные. Они отличаются друг от друга в математике и в естествознании, в философских и исторических науках. Они отличаются по своему построению, количеству, силе и степени, в которой они зависят от темы и ее отношения.
Математическое доказательство требует в качестве предпосылки наименьшего, поэтому имеет самую универсальную обоснованность, обладая большой степенью очевидности. Логическое доказательство исходит из намного большего количества исходных предпосылок, что в результате часто не убеждает другую сторону. Историческое доказательство еще сильнее апеллирует к теме; как результат оно часто не имеет силы и во многих случаях не дает ничего, кроме степени вероятности. Но какие бы доказательства ни предоставила наука, они всегда основываются на согласии и логике человеческой природы. Таким образом, в их основании также лежит вера в то, что можно полагаться на человеческие ощущения, обоснованность логических правил, существование познаваемой истины и правдивость Бога. В их основе лежит большое количество метафизических, логических, психологических и нравственных предпосылок, которые уже приняты, самодостаточны, очевидны и недоказуемы, но являются проводниками всех доказательств. Те, кто решит поискать какие-то другие предпосылки для того, чтобы начать сомневаться в них, подорвет основания науки и сделает уверенность невозможной.
Это истинно и для религии. Нет ни одного человека, который бы вырос абсолютно вне религии и нравственных ценностей и который мог бы оставаться нейтральным и непредубежденным по отношению ко всем религиям. Попытка доказать истину любой религии такому абстрактному, бескровному лицу, существующему только в воображении, была бы напрасной тратой времени. С детства каждый человек учится разговаривать на определенном языке, и в этом языке он получает все виды религиозных и нравственных концепций, которые, как правило, он сохраняет до конца своей жизни и которые управляют его мышлением и волей.
Современный метод, пытающийся без предварительной оценки изучать все религии для того, чтобы в конце выбрать одну из них, наталкивается на всевозможные непреодолимые практические и богословские препятствия. Сразу же видно, что невозможно избавиться от всех убеждений и предубеждений, находящихся в сердце с самого рождения и появляющихся до или во время научных исследований. Даже в голове самого радикального неверующего все еще остаются религиозные впечатления детства, которые в определенной степени продолжают влиять на него. И даже преобразование теологических факультетов в факультеты религиоведения не смогло избавить их от влияния римско-католического, лютеранского или реформатского происхождения и среды.
Более того, метод «выведения» чистой религии через сравнительное изучение религий также заслуживает теоретического осуждения во имя науки. Любой, кто изучает различные религии под покровительством научных дисциплин, исходит из убеждения, что все религии – это нечто другое, нечто большее, чем патология человеческого духа. Он исходит из истинности религии как такой, и таким образом из существования Бога, из значения и прав метафизики, из идеи единства и развития, плана и цели в истории религии. Для того чтобы изучать религии, сравнивать их, делать выводы относительно их истинности, особенных ценностей, нам требуется норма, идея религии, пусть даже смутная и общая, которая предваряет и направляет изучение и оценку. Чисто позитивистская концепция науки несостоятельна не только в богословии, но и в сравнительном религиоведении.
Кроме того, изучение религий дало очень важное преимущество: оно показало превосходство христианской религии над всеми остальными. Известно, что в Европе и Америке существуют отдельные группы, которые отдают преимущество буддизму или исламу и официально приняли эти религии. Но намного больше тех людей, которые думают, что не нуждаются в христианстве, что они могут замечательно жить и без него, и кто ненавидит христианство всю свою жизнь. Огромное количество людей поворачиваются к христианству спиной, испытывая при этом гордость или безразличие, и ищут удовлетворения в язычестве.
И все же ничто из этого не умаляет того факта, что по своему религиозному и нравственному характеру христианство намного превосходит другие религии. Нигде больше природа и история, человек и мир, сердце и совесть не постигаются с такой глубокой истиной и близостью к реальности, как в христианской религии. Познание себя и познание окружающего нас мира постоянно подтверждает познание Бога, открытого в Святом Писании. Это свет на пути, который ведет через творение и который сам разъяснен и подтвержден природой и всей историей человечества. Мы не можем себе представить, в чем бы мы нуждались, в какую ужасную духовную нищету мы бы погрузились, если бы христианская религия и весь ее вклад и влияние исчезли бы вдруг из нашего общества и культуры. Если христианство не есть истинной религией, то у нас есть все основания разувериться в том, что истину в религии вообще можно найти. В сущности и на практике вопрос относительно уверенности веры сводится вот к чему: каким образом истина христианства может быть показана нам и может повлиять на наши души так, чтобы мы в конце концов убедились, что христианство – это истина.
