— Ведмедь! — позвал он. — Сколько времени должны храниться следы, чтобы ты мог их прочесть.

— Астральные или ментальные? — подходя, спросил ведун. За месяцы общения с Кондрахиным он усвоил новую для себя терминологию и частенько прибегал именно к ней.

— Полагаю, что ментальные. Вряд ли кнопки нажимались силой воли. Руками в данном случае проще и быстрее.

— Думаю, что месяцев пять или шесть. Если очень сильный след, то до года.

— Попробуй, не сохранилось ли здесь что-нибудь. На этих рукоятках. Не вслепую же их нажимали. Думали, код вспоминали.

Ведмедь пристально посмотрел на выводы цифрового замка, потом попросил:

— Убери свои следы, все забивают.

— Как я это сделаю?

— Просто втяни в себя.

"Эх, — подумал про себя Юрий, — чего только люди не придумают! Знал бы я о таком раньше, на Иоракау или в Германии…" Он без усилия проделал то, о чем просил Ведмедь. Тот немного постоял, шевеля ноздрями, словно принюхивался к неуловимому запаху чужих мыслей. Потом показал узловатым пальцем:

— Эта, эта и вот эти две смежные.

Сказать, в какой последовательности нажимались кнопки, он не мог. Но какое это имело значение, если возможные комбинации можно было легко пересчитать. Через несколько томительных минут тяжелая, десяти сантиметров в толщину, стальная дверь со скрипам повернулась в петлях, освобождая проход.

Теперь Юрий пошел первым — в темноту, в неизвестность, по металлической лестнице, ведущей вниз. Вдруг поочередно тускло засветились лампочки на стенах, равномерно закрепленные через каждые десять шагов.

— Либо нас здесь ждут… — пробормотал Ведмедь.

— Автоматика, — возразил Кондрахин. — Видишь, они гаснут за нами.

Лестница привела их в широкий коридор. Здесь загорающийся и гаснущий свет был значительно ярче, а лампы оказались укрепленными над дверями с каждой стороны. Ведмедь автоматически проверил, не установлено ли и здесь заклятий, но ничего опасного не обнаружил.

— Вот тебе и на, — произнес Кондрахин. — Подземный бункер, электрический свет. А в княжеском доме факелы, да восковые свечки. Неужели здесь когда-то существовала передовая цивилизация? Да нет, непохоже, — ответил он сам себе. Следы ее были бы повсюду. Да и в незапамятные лета она должна была сгинуть. Бункер-то совсем новенький, словно вчера построен. Пойдем-ка, друг мой, по комнатам пошарим. Может, там и разгадка кроется.

Он толкнул ближайшую дверь, та оказалась незапертой. Вела она, как оказалась, в просторный зал, уставленный десятком столов необычной конструкции. На каждом из них размещалась аппаратура непонятного назначения: плоские черные экраны на подставках, рядом — клавиатура с множеством клавиш, среди которых лишь часть обозначались буквами и цифрами. На некоторых имелись надписи на языке, которого не знали ни Кондрахин, ни Ведмедь. В специальных нишах столов помещались прямоугольные металлические коробки, связанные с экраном и клавиатурой путаницей проводов. У каждого стола стояло высокое вращающееся кресло. В одно из них Юрий и присел. Оказалось — удобно.

— Ты не в курсе, что это такое? — спросил он, показывая на аппаратуру.

— Впервые вижу, — признался Ведмедь.

— Да, загадка на загадке. Пойдем дальше?

Некоторые из комнат имели вполне очевидное назначение. Например, в одной принимали или должны были принимать пищу. Внутренним переходом она соединялась с кухней, оборудованной электрическими печами и варочными котлами. Другая, с десятком двухъярусных кроватей, тоже не вызывала сомнений в ее использовании. Было еще сравнительно небольшое помещение, в котором одну из стен занимал большой экран, перед ним стоял стол или, скорее, пульт со множеством кнопок и тумблеров. То ли диспетчерская, то ли командный пункт. И лишь одна из комнат оказалась запертой.

Кондрахин осмотрел замок. Он оказался обычным, внутренним. Повозившись полчаса, он открыл его с помощью обычного кухонного ножа. Оказалось, что просто был защелкнут язычок, и достаточно оказалось его отжать, просунув нож в щель между дверной коробкой и самой дверью.

Здесь хранилось оружие — несколько сотен стволов, аккуратно расставленных в ячейки. Кондрахин взял в руки один из образцов. Конечно, это автомат, но конструкция его отличалась от тех орудий убийств, которые он изучал в диверсионной школе НКВД, видел в фашистской Германии и на Тегле. Основные части те же самые — затвор с затворной рамой, ствол с газовой коробкой, штык-нож. Но вот приклад был откидной, в виде металлической рамки, а магазин в форме рожка. Юрий разобрал и собрал один из автоматов, внимательно рассматривая каждую деталь. Красиво, гармонично, но интересно посмотреть его в деле. Хорошо бы захватить с собою хоть один, да под одежду не спрячешь, в княжеский дом не пронесешь. А хранить в другом месте — бессмыслица. Здесь они сохраннее. Подумаешь, заклятие невидимости уничтожено. Ведмедь десяток новых поставит, ему не впервой.

У одной стены стеллажами размещались цинковые ящики. Кондрахин приподнял один из них. Судя по весу, в нем были патроны. И — ни в одном из осмотренных помещений — никаких документов, даже клочка бумаги с записями.

Когда друзья возвращались назад, Ведмедь спросил:

— Ты не обратил внимания, что некоторые оружейные ячейки были пусты?

— Еще как обратил, — ответил Юрий, — и мне это ужасно не понравилось. Ты представляешь, если против местного войска выйдет хотя бы один боец с автоматом?

Когда поднялись на поверхность, уже начало смеркаться. Близилось время, установленное князем для их возвращения. Ведмедь наложил на все военное убежище свое охранное заклятие, создав заодно иллюзию отсутствия самого холма. Может, оно было не столь замысловатым, как уничтоженное ими, зато вполне надежным.

Примерно в то же время, как Ведмедь при поддержке Кондрахина боролся с треклятыми спиралями, к дому князя начали съезжаться первые гости. Кто верхом, кто в экипажах вместе с семьями. Амаравата лично встречал гостей. Они давно были, если не друзьями, то, по крайней мере, добрыми соседями. К тому же все составляли одну касту — законных магов. Гостей ожидалось не так много, поэтому все должны были уместиться в пиршественной на первом этаже.

Конечно, главным блюдом должно было стать мясо убитого накануне свинорыла, хотя хватало и других закусок. Веселье было искренним, но Амаравате предстояло параллельно решить и несколько важных практических вопросов. В частности разрешить земельный спор с одним из прибывших князей. Тот давно претендовал на часть пахотных земель, предлагая в обмен участок леса. В принципе Амаравата был согласен — к полеводству он не был расположен, но он сомневался в равноценности предложенного обмена. Вот почему он намеревался, пользуясь благоприятным поводом, предложить соседу дождаться окончания уборки урожая, а лишь потом начать предметный разговор.

В пиршественной было немного душновато; многие выходили на воздух: кто на двор, кто на балкон. Иные не виделись по году, а то и больше. Было о чем поболтать и что вспомнить. Покидали пиршественную время от времени все, и гости, и хозяева. Непрерывно сновали слуги с подносами. Было шумно, весело и немного бестолково, как и положено на пирушке.

С хозяевами понаехало довольно много челяди, которую разместили во дворе, поставив под открытым небом в ряд несколько столов. Там и вовсе царила неразбериха. Кто-то жадно насыщался, кто-то спешил на требовательный зов хозяина, а чаще хозяйки. В этой снующей толпе совершенно затерялся стройный загорелый парень в серой рубахе навыпуск и таких же штанах. Его видели и не замечали. А если бы оказался поблизости случайный наблюдатель, то поразился бы его поведению, не соответствующему статусу слуги.

Парень в сером, обогнув дом, замер у стены и некоторое время прислушивался. Потом задрал рубаху, размотал обвивавшую его пояс тонкую веревку с крюком на конце и точным броском послал ее в открытое окно. Ловко, как прыгающая по ветвям обезьяна, он забрался на второй этаж. Следом за ним исчез и свободный конец веревки.