— Просто мой друг Вед предположил, что княжича может и вовсе не быть в лесу. Мы прошли там всего несколько часов назад. Это же не чаща непролазная. А если, как мы узнали от Вашего слуги, ребенка ищут столь много людей, и ищут безрезультатно, то где он может находиться? Ни в своем доме, ни в чужом он оказаться никак не мог. Мы едва успели осмотреться, но оба подумали о конюшне и, конечно, о сеновале над ней. Вот и вся история, нет в ней никаких чудес.

Княгиня очень внимательно посмотрела на Кондрахина, словно пытаясь прочесть его мысли.

— Вы очень хорошо думаете для простолюдина, а еще лучше говорите.

— Разве я утверждал, что родился в крестьянской семье? — ответил Юрий, так же пристально взглянув в глаза Ити Шаратхи.

Та, не выдержав, отвела взгляд.

Служанки закончили все приготовления, и гости не заставили себя упрашивать. Ведмедь по своему обыкновению и непритязательности ограничился миской каши и двумя ячменными лепешками, Кондрахин же не отказался от аппетитного куска жареного на вертеле ягненка. Ели не торопясь. Едва закончился обед, и расторопные девушки привели стол в порядок, как за окнами послышался перестук копыт. Минутою спустя дверь отворилась, и с порога управляющий торжественно объявил:

— Его высочество князь Аю Амаравата!

Быстрым скользящим шагом в дом вошел высокий широкоплечий мужчина. В его черных волосах и коротко постриженной бородке пробивалась первая седина. Видимо, он был порядком старше своей миниатюрной жены. Скидывая на ходу накидку для верховой езды на услужливые руки управляющего, он лишь мельком взглянул на Кондрахина и Ведмедя и поспешил к супруге. Оба гостя поднялись, но княжеская чета удалилась во внутренние покои.

— Заметил, какое у него мощное поле излучения? — шепнул Юрий.

— Да разве это мощное? — хмыкнул в ответ Ведмедь. — Хотя… на такую мелочь, как чтение мыслей, он, несомненно, способен. А у ребенка ты что-нибудь заметил?

— Ни у ребенка, ни у княгини.

— У княгини точно ничего нет, а вот у рыженького… Как будто невылупившийся цыпленок в скорлупе. Интересно!

Их краткий разговор был прерван возвращением князя.

Амаравата цепко оглядел гостей и, приблизившись, приобнял каждого по очереди. Его словесная благодарность за отыскание сына была на редкость скупой. Юрий мгновенно установил ментальную защиту, но не тот абсолютный блок, через который не пробивается даже дыхание разума, а прием, почерпнутый им на Тегле. Он просто создал несколько одномоментных потоков не связанных между собой мыслей. В такой мешанине не разобраться даже Просветленному. Как поступил Ведмедь, Кондрахин мог только гадать.

После традиционных в любой культуре обменов любезностями князь предложил гостям остановиться у него в доме. Все было, как обычно. Кроме одного: лицо Амараваты выражало не радость по случаю отыскания его пропавшего сына, а серьезную озабоченность. Причины ее Юрий понять не мог. Он осторожно попытался погрузиться в мысли князя, но натолкнулся на защитный блок. Не бог весть, какой надежный, но взламывать его стало бы верхом легкомыслия. Все свидетельствовало о том, что Амаравата обладает определенными магическими способностями, пределы которых пока оставались неведомыми.

Гостей провели на половину, предназначенную для челяди. Комната, которую им предоставили, оказалась маленькой, но чистой и уединенной, удаленной от других помещений. Два топчана, застланных шерстяными одеялами, да стол между ними — а что еще желать двум бедным странникам?

Вечером, когда уже стемнело, Амаравата вызвал Кондрахина и Ведмедя к себе. Он ожидал их на втором этаже, в библиотеке, где ухоженные полки с рукописными манускриптами перемежались с коллекцией холодного оружия, развешанного на стенах. Лицо князя отражало борьбу противоположных чувств, идущую в его сердце. Он пристально посмотрел на вошедших, словно пытаясь пронзить их взглядом насквозь. Но не острым и холодным, а пытливым, пытающимся понять. Юрий и Ведмедь сдержанно, с достоинством поклонились.

— Еще раз хочу поблагодарить вас за своевременно протянутую руку помощи, — произнес князь густым баритоном. — Сын очень дорог мне, он — единственный, других не будет.

— Почему? — спросил Кондрахин, рассчитывая вызвать Амаравату на откровенность.

— Причина проста. В шестилетнем возрасте он выдержал экзамен, показав, что имеет все необходимые задатки, чтобы стать князем. А если другие мои дети проявят такие же способности? Я не хочу, чтобы жизнь они провели в монастыре.

По всей видимости, Амаравата посчитал тему исчерпанной, потому как немедля перешел к другому вопросу.

— Позволят ли гости заглянуть в их души?

— Разве Вашему Высочеству нужно согласие каких-то бродяг? Наши души открыты для Вас в любую минуту, — ответил Юрий.

— Подойди ко мне, — приказал князь, а когда Кондрахин приблизился на расстояние вытянутой руки, впился в него проникающим взглядом.

Юрию был хорошо известен этот прием, при котором читаются не мысли, а внутренний, истинный образ человека. Ощущение растворенности, единства с окружающим, сродни тому, которое возникает при прикосновении к своему дереву. Не слишком высокий уровень магии, но в отношении простых людей очень даже действенный. Для Юрия такая метода не представляла опасности: Искусственный образ человека благородного, решительного и надежного он мог воссоздать за долю секунды. Так он и поступил. Затем наступила очередь Ведмедя, но оба раза Амаравата со вздохом прекращал испытание.

— Хорошо, — сказал он, — ваши души мне теперь понятны. Хочу ответить добром на добро: приглашаю вас завтра на княжескую охоту. Это большая честь.

— И на кого будем охотиться? — поинтересовался Юрий.

— В моих лесах вновь объявился свинорыл. Задрал нескольких оленей. Дети, когда отправились в лес, об этом не знали. Сейчас отправляйтесь спать — вставать придется еще до рассвета. И да пребудут с вами все боги мира!

Ведмедя с его этической установкой на непричинение зла предстоящее мероприятие не радовало, а Юрий был не прочь посмотреть на неведомого зверя. Пока они могли только гадать, что это за чудище.

Князь же, выпроводив гостей, еще надолго задержался в библиотеке. Он никак не мог понять несоответствия. Оба странника во время испытания показались ему людьми простыми, откровенными и честными. И в то же время они непостижимым образом отыскали его сына. Он еще раз перебрал в памяти их объяснение, переданное ему княгиней. Была в нем серьезная неувязка. Можно предположить, что ребенок находится на территории поселка в полной безопасности, но как угадать, где именно? А ведь бородатый Вед повел управляющего к конюшне совершенно уверенно. И не просто к конюшне, а к лестнице на сеновал. Кто же в действительности его гости? Черные колдуны? Но те творят зло. Так и не придя к определенному выводу, он отправился спать.

— Может, я все-таки останусь здесь? — молящим тоном сказал Ведмедь.

— Не дури, — оборвал его Юрий, примеряя на баланс выданную ему пику.

Предутреннюю тишину двора нарушал оружейный звон. Это собиралась на охоту дружина князя — полтора десятка воинов, составлявших его обычный эскорт. Вскоре появился и сам Амаравата, в высоких сапогах, зеленой куртке со стоячим воротником и с такой же пикой, как и у всех прочих.

Охота предстояла пешая, ибо в лесу лошади были бы только помехой. Шли споро. Князь впереди, за ним дружина, а замыкали шествие Кондрахин и Ведмедь. Накануне им выдали сандалии и просторные рубахи, в которых они не слишком отличались от дворовых мужиков, особенно Ведмедь со своей простоватой внешностью, длинной гривой волос и клочковатой бородой.

Порядком углубившись в постепенно просыпающийся лес, князь расставил своих людей полукругом. Предстояло прочесать цепью длиною в полкилометра порядочный участок. Юрию и Ведмедю князь Амаравату наказал находиться неподалеку от него.

Шли, прислушиваясь, все более и более теряя друг друга из виду. Вот и Ведмедь вскоре пропал где-то среди необхватных стволов. За друга Юрий не боялся: кто-то, а Ведмедь, выросший в лесах, здесь не пропадет. И зверь его не тронет. Гораздо сильнее заинтересовало Кондрахина поведение князя, который все больше и больше сближался с ним, вместо того, чтобы расходиться веером, как остальные охотники. Когда их разделяло всего несколько метров, князь негромко сказал: