Офедр спросил, конечно, лейтенанта, что происходит, но тот не ответил. Сказал, что беспокоиться не о чем и вышел на улицу вслед за гроссведунами. Гвардия покидала поселок. На носилках, укрепленных на спине невероятно крупного коня, везли раненного. Еще несколько таких же коней — огромных, с толстыми лохматыми ногами — шли налегке. Тех, с кем гвардия столкнулась в стычке, подбирать не стали. Тела лежали возле корчмы, хоронить их предстояло жителям поселения.

Ведьма с Кайтар и Юркаем вернулись ближе к вечеру. Офедру полагалось ждать в корчме тех, кому следовало передать Кайтар, поэтому он несколько раз туда заглядывал. Полагалось бы там и заночевать, но Кайтар наотрез отказалась, и гвид в душе ее понимал. Дом Амешака казался куда безопаснее. Так что ночевать в комнатах над корчмой отправился он один, а его спутники воспользовались гостеприимством семьи хозяина. Юркай пока не определился, куда ему идти. Он порывался расплатиться с Офедром, но для этого следовало продать ту тварь, что смирно дремала в его мешке. После того, как гвид сказал ему, что лучшую цену за Лысого Малинника смогут дать на юге, в Смалене, его новый знакомый всерьез задумался.

— Граница, ясное дело, охраняется, и в открытую нежить через нее не протащишь, — втолковывал серый гвид. — Но ты мужик хваткий, иначе бы свою тварь не спеленал, пройдешь. Карта пограничных земель есть, дороги я знаю, растолкую. А там просто: придешь в Ка-Смален, найдешь любой дом с гербом, на котором есть красная диагональ и предложишь товар. Нужны деньги — возьми деньги; я бы предпочел дворянство. Говорят, такое возможно. С долгом я подожду. Ты, похоже, сможешь его вернуть не только деньгами.

Ночь в корчме прошла спокойно. А за завтраком мальчонка, хозяйский сын передал Офедру письмо. Писали на одном из из малоизвестных наречий, некогда бытовавших возле горы Белого Облака. Его Длинные Уши королевства Светори изучали специально, используя вместо тайнописи. Гвиду предлагалось вместе со своей спутницей направляться на юг. Встреча назначалась в остроге Ключевом, что на Синей реке. По реке легко можно было спуститься до Транки, столичного города Великого Герцогства. Но дорога к Ключевому легкой быть не могла. Шла она по местам пограничным, где жила публика отчаянная, не боявшаяся ни Черной Нежити, ни Великого Герцога, ни лазутчиков Качкара.

Населено пограничье негусто, но деревеньки на пути будут встречаться исключительно свободные, герцогу налога не платящие, а лишь обязавшиеся охранять свои земли от лихих людей и порождений Черной Нежити. Вооружены там все до зубов и оружием владеют искусно. Много в тех деревеньках и колдунов разных, из непризнанных короной. Оно и к лучшему — Кайтар к тех краях опасности не грозят. Зато самому гвиду там опаснее, чем на торных дорогах. В таежной глухомани почти все жители верны герцогу, его бляха там не защита, а скорее угроза для его же здоровья. Убить не убьют, а бока намнут да ограбят запросто.

Юркай пошел с ними. Ему так и так надо было на юг, и он решил хотя бы часть пути пройти вместе с уже известными ему спутниками. Гвид купил одну небольшую замореную лошадку — почему-то в местных поселениях приличных лошадей никогда на продажу не предлагали — на которую предполагал посадить Кайтар и навьючить их невеликий багаж. Продуктами их снабдил Амешак, нашелся в его хозяйстве и топор на длинной рукояти, годный и деревце срубить, и от лихого человека оборониться. От нежити Юлиса снабдила их короткими стрелами с серебряными наконечниками. Глянув на них, Юркай поинтересовался, действительно ли серебро уничтожает нежить.

— Кое-какую уничтожает. Правда, я сама убедилась, Юркай. А такого оружия, которое пригодно против всех порождений Черных, не существует. Нежить Черная порождает каждая своих созданий, их порождения всегда в чем-то различаются. Чем их можно уничтожить, заранее сказать нельзя. Есть общие средства, пригодные в большинстве случаев, но они требуют серьезной магии.

Они вновь молча поглядели друг на друга и Юркай сказал:

— Я издалека, сестра. Мне долго следует учиться, а оставаться здесь я не могу…

Гвид пошел впереди, взяв топор. Юркай шел позади, налегке, опираясь на крепкую прямую палку. При случае ее можно использовать и в схватке. Горы Аргиз тянулись слева близкой цепочкой низких лесистых вершин. Некоторое время их путь совпадал с торным трактом, и на нем серый гвид никаких неожиданностей не ждал. И напрасно. Стоило им отойти на несколько миль, как навстречу им попалась крестьянская ватага. Предводительствовал ими уже облысевший тип в прохудившемся армяке и рваных пехотных сапогах. Его запавшие, почти неподвижные глаза подсказали Офедру, что без осложнений не обойдется. Юркай сзади посоветовал не беспокоиться и предоставить разговор ему. Крестьяне, все шестеро, остановились, перегораживая дорогу. Вожак вытащил из-за пояса кистень, прочие извлекли кто топор, кто длинный нож, а один попросту вооружился своим посохом, демонстративно вращая его одной рукой.

— Эй, сермяжные! Что поперек дороги встали? Подраться, что ли, не терпится?

Юркай вышел вперед, прихрамывая и опираясь на свой посох. Вожак, не дожидаясь, пока он подойдет, мрачно процедил:

— Отдайте нам колдунью, и ступайте себе. Не подходи!

Юркай мгновенно рванулся вперед. Грянувший вперед посох звучно стукнул вожака в лоб, мгновенно ушел влево, оглушая стоявшего там крестьянина. Правым концом посоха Юркай ткнул рванувшегося к нему с ножом крестьянина в глаз, шагнул вперед и оказался за спинами оставшихся на ногах крестьян. Первого он сбил ударом ноги в колено, перехватив правой рукой занесенный топор, а стоявшего за ним ударил локтем в челюсть, одновременно ткнув посохом в живот последнего, еще стоящего на ногах.

Гвид не успел даже поднять топора, как пятеро крестьян валялись на дороге без признаков жизни, а шестой, у которого Юркай отобрал топор, ныл что-то вроде: "Пощадите, больше не буду, Черный попутал" и дальше все такое же, жалостливое.

— Этот нужен? — Деловито поинтересовался Юркай. — Допросить?

Офедр отрицательно махнул рукой. "Чего их допрашивать, и так все ясно. Вбили себе в головы, что во всех их бедах колдуньи виноваты и бродят по дорогам, творят справедливость, как они ее понимают. Ну, а Юркай, оказывается, по своему справедливость понимает". Его спутник угомонил последнего крестьянина ударом кулака по голове, и тот безмятежно растянулся на дороге. На память о встрече Юркай прихватил себе кистень предводителя ватаги.

— Где ты научился так драться, Юркай? Я многих бойцов встречал, но ты лучше их всех.

— Мне, Офедр, много пришлось странствовать. Те, кто меня в это странствие отправил, озаботились меня кое-чему научить. Всему приходилось учиться: и бою на мечах, и кулаками махать.

Серый гвид мысленно вознес хвалу Великим Светлым за то, что Юркай оказался сейчас с ними. Он бы этим шестерым противостоять не смог. Страшно подумать, что эти обезумевшие дикари могли бы совершить с девушкой. Но он-то тоже хорош! Вот-вот они свернут с торной дороги, а он прется прямо по ней, везя девушку, укрытую платком колдуний! Не переломились бы ноги и лесом пройти!

Юркай идти лесом отказался. Мелких групп лихого люда он не боялся, крупных здесь давно не встречали, а дорога от порождений Черных была все же свободнее, чем лес. Даже та, на которую они вскоре свернули, и которая местами напоминала просто тропинку. Заблудиться здесь, как обьяснил своим спутникам гвид, было невозможно. Дорога шла параллельно горной цепи. Все пересекающие ее тропы — или к горам или от них. Иногда она петляла, либо обходя горный отрог, либо углубляясь в горную долину, но эти изгибы всегда следовали рельефу местности и угадывались заранее. На повозке здесь проехать было бы затруднительно.

— На картах этой дороги нет, но ее можно угадать по расположению деревень и сторожевых острогов. — Они уже устроили небольшой привал и гвид развернул свою карту. — Вот Ключевой, вот здесь мы сейчас…

Объяснил он Юркаю, и как тому идти дальше. Показал участок на границе с Смаленом, который хоть и охранялся, зато преодолеть незаметно там следовало всего-то сорок шагов. Причем сторожили границу в этом месте лишь со стороны Светори. Карты Офедра показывали лишь пограничье и всего любопытства его спутника удовлетворить не могли.