Колдун смирно сидел на стуле, чего-то ожидая. Он казался спокойным, но не благодушествовал. Поглядывал по сторонам, не задерживаясь взором ни на портретах предков хозяина кабинета, ни на корешках книг в шкафу. Граф же молча страдал, с полной ясностью понимая, что от ответа на вопрос отставного колдуна ему все равно никуда не деться. Он либо поможет королю добраться до гор Аргиз, в герцогство, к месту свершения ритуала, либо постарается сорвать процедуру вызова Сумрачной Тени. Да. Все так и будет. Со Снаку и не требовалось на него давить или колдовским штучками подчинять своей воле. Будущее было равно неопределенным, хоть верь отставному колдуну, хоть нет. Старик лишь заставил графа это ясно понять.

— Идите, почтенный Со Снак, занимайтесь своими делами, — выдавил из себя граф, — я не смогу сейчас дать ответ.

И колдун соскочил со стула, поклонился, вежливо попрощался и исчез за дверью, а граф в сомнениях принялся вышагивать из угла в угол, горестно размышляя, что даже не может себе представить, с кем он мог бы посоветоваться.

Наследник

В эти самые минуты смаленский эмир Юркай-сар трапезничал наедине с Великим Герцогом. Правитель трудился над бедром ягненка, демонстрируя белизну и силу зубов. Гость довольствовался овощами и поздними грушами. Мясо ему тоже хотелось, но он помнил, что мясо питает тело, но ослабляет дух, а, судя по тому, что сейчас поведал герцог, в ближайшие дни ему потребуется именно сила духа.

Хозяин замка перевел дух и полотенцем вытер жир с бороды.

— И что ты думаешь об этом? — спросил он, откидываясь на высокую спинку стула.

— Чего и следовало ожидать от гроссведунов, — ответил Юркай, продолжая прерванный обедом разговор. — И формально они правы: у меня нет патента, а вот у троих из претендентов он есть.

— Плевать я хотел на их бумажки! — воскликнул герцог.

— На бумажки — пожалуйста, Ваше Высочество, но не разом на всю их братию. Есть другой путь…

— Ты читаешь мои мысли? — подозрительно спросил герцог.

— Нет, Ваше Высочество, просто высказываю свои собственные. Недурно бы Вам объявить магический турнир, где ставкой будет должность колдуна-министра. Я способен его выиграть, уверен.

— Неплохой ход, — согласился герцог, — но вот в чем загвоздка: ты не входишь в их круг, поэтому гроссведуны проигнорируют твой вызов. Хотя мысль очень, очень интересная. Мы дополним ее моими соображениями на этот счет. Я тебя усыновлю.

Брови эмира поползли вверх.

— Вот именно, усыновлю. Хоть и редко, но в истории такое случалось. Наследников мужского пола у меня, считай, нет, — герцог потупился, видимо, припомнив больного сына, — так что в случае моей смерти ты будешь претендовать на трон, титул и прочее. Никто, думаю, не посмеет перечить участию в турнире наследника. Им же, может быть, под тобой ходить придется.

Предложение было столь неожиданным, что Юркаю потребовалось время, чтобы переварить услышанное.

— Что от меня требуется? — наконец спросил он.

— А ничего. Готовься к турниру.

И Юркай принялся готовиться. Так, как готовятся к кулачным боям, с тою лишь разницей, что теперь придется биться не на кулаках. А в остальном — всё то же самое: тактика соперника, собственные заготовки обманов, отработка передвижений и ударов. Магических, ясное дело. Никто ему не мешал, да и заняться, по большому счету, больше было нечем.

На третий день во всех присутственных местах герцогства были вывешены грамоты Великого Герцога, провозглашающие сыном и наследником дворянина Юркая.

Первым, кто после этого вошел в комнаты Юркая, оказалась герцогиня. Бывший смаленский эмир, а теперь — наследник герцога, приветствовал ее по всем правилам этикета, как знатную даму, старшую по возрасту и положению. Но герцогиня, с этого момента приходящаяся ему приемной матерью, обняла Юркая, и молча зарыдала на его плече. Она так и не смогла произнести ни слова. Хотя — зачем были нужны слова? Две девочки, примерно четырех и шести лет, стояли рядом, улыбаясь своему новому брату. Юркай приветствовал их, как взрослых, но ответила ему лишь старшая, похожая на отца не только внешностью, но и какой-то невозмутимой добротой. Младшая же, глядя на мать, быстро расплакалась. Сестре пришлось ее увести к нянькам, а герцогиня, цепляясь за руку Юркая, повела того по коридорам замка в сторону Красной Башни.

Юркай, хоть и провел в замке несколько дней, в этой его части не бывал. Не приходилось. Он уже понимал, куда ведет его герцогиня — в Красной Башне лечился настоящий сын герцога, безнадежно больной юноша. Аристократия герцогства недавно, хоть и в мягкой форме, но вынудила герцога пообещать, что еще до первого снега он объявит официального наследника. Такое объявление уже во всеуслышание признавало герцогского сына как бы несуществующим. Конечно, какой отец и властитель согласится на такое заявление, если с ним можно еще потянуть? Но герцог и так тянул дольше, чем это было возможно. И вот теперь наследником был объявлен Юркай, и плачущая мать вела его посмотреть на того, чье место он занял.

Юноша лежал на широкой кровати под светлым покрывалом, вышитым красными ромбиками. Возле постели сына герцогиня взяла себя в руки и принужденно улыбнулась.

— Добрый день, Лукьяс, — певуче проговорила она. — Я тебе твоего брата привела. Его зовут Юркай. Поздоровайся с братиком, сынок.

— Юркай, — отчетливо произнес юноша, но его зрачки при этом даже не шелохнулись.

Лукьяс равнодушно смотрел в потолок, ко всему безразличный. Не нужно было разбираться в медицине, чтобы понять — Лукьяс никогда не сможет стать полноценным человеком. Юркай слышал, что у юноши отнялись еще и ноги, но, в сравнении с состоянием его ума это казалось незначительной мелочью.

— Здравствуй, Лукьяс. Ты меня запомнишь? — произнес новый наследник, глядя на юношу.

Тот чуть повернул голову и скосил глаза в сторону входа.

— Юркай, — снова произнес он и его лицо вновь застыло.

Герцогиня крепко сжала руку Юркая и повела его прочь. В коридоре она вновь расплакалась.

— Юркай, он тебе ответил! Он ведь, сынок мой, до того только на мой голос откликался.

— Я его попросил мне ответить, — только и сказал приемный сын.

А потом к нему шли посетители сплошным потоком. Маршал Рабриус, командующий войсками. Председатель Палаты, которая при герцоге исполняла роль правительства, Лебедень; главный таможенник Сулудман; и прочая, и прочая… Сановники сдержанно знакомились, словно бы вскользь интересовались взглядами наследника на текущий политический момент. Никто, к их чести, не просил чего-либо, никто и не высказывал явно преданности. Аристократия присматривалась.

Юркай всем им отвечал, что он в государственных делах не разбирается, и полностью надеется на министров и советников герцога.

— Да ведь и Великий Герцог молод и здоров, — добавил он в очередной раз и его посетитель, ведавший продовольственными запасами, вдруг ответил на это:

— После великого дождя припомнили старое пророчество. Герцогу осталось жить немного. Вам, наследник, придется быстро вникать во все дела.

— Что за пророчество? — осведомился Юркай безразлично, и получил в ответ протянутый лист бумаги.

"Грядет с небес вода, наследник не живет — но корона царя речного не падет. Отец злосчастный, не продолжив рода, перед кончиною надежду обретет. Не кровь, но дух бессмертны. А враг коварный, Сумрачный Король, не победит, лишь роль свою изменит. Затем с полудня человек придет, рулем он станет лесов, степей и гор. Границы королей в безвестности потускнут. И род, дотоле славный столь, с другими кровь сольет. Начнет же все вода, с небес упав".

Юркай скептически пожал плечами, и милостиво кивнул собеседнику, прощаясь. Лист с текстом пророчества он оставил на столе и раз за разом ловил направленные на него взгляды посетителей. Все в замке явно знали, что было написано на той бумаге.

— Ваше Высочество, мне вот пророчество принесли… — встретил он вошедшего после всех герцога.