– Войдите! – раздался знакомый голос из-за двери, и привратник распахнул ее перед гостем. Штайн глубоко вдохнул и переступил порог комнаты магистра.

Комната оказалась небольшой. У одной стены стояла тщательно убранная кровать, у окна письменный стол, у другой стены – целый ряд книжных шкафов со стеклянными дверцами. Хозяин комнаты стоял в центре. Он тоже приготовился к визиту – черный фрак с белой манишкой были, судя по всему, недавно выглажены, а стрелки на брюках могли соперничать остротой с боевыми клинками.

– Конрад! – воскликнул Ланье, натянуто улыбаясь. – Рад вас видеть! Входите, прошу вас!

Услышав, как за ним захлопнулась дверь, инженер прошел к столу и в нерешительности остановился у кресел, что стояли рядом с письменным столом – непривычно пустым. Ему казалось, что обиталище магистра должно быть уставлено таинственными приборами, а на столе должны выситься груды загадочных манускриптов. Но в тот же миг Конрад сообразил, что работает Ланье в своей лаборатории, а здесь, по-видимому, только ночует.

– Прошу вас, присаживайтесь, – любезно предложил магистр, подходя к одному из шкафов. – Выпьете что-нибудь?

– Воды, если вас не затруднит, – отозвался Конрад, усаживаясь в кресло. – Немного пересохло в горле.

– Предлагаю морс, приготовленный лично леди Розалией, – отозвался Ланье, распахивая дверцы шкафчика, оказавшегося крохотным баром. – Очень рекомендую.

– Превосходно, – оживился Конрад, боясь, что отказ от выпивки обидит магистра. – С удовольствием попробую.

Ланье быстро наполнил два хрустальных стакана розовой жидкостью из пузатого графина и вернулся к гостю. Протянув стакан, магистр осторожно присел на краешек кресла и первым сделал глоток. Штайн тут же последовал его примеру. Напиток оказался кисловат, но инженер, не желая обижать хозяина, улыбнулся. Сделав еще один глоток, он поставил стакан на стол и решил, что пауза затянулась и пора переходить к делу.

– Я так рад вас видеть, – внезапно сказал Ланье, отставляя свой стакан. – Наконец нам удалось встретиться. Переписка – это совсем другое, к тому же мы в основном писали друг другу о делах. Помните тот движитель, что вы сделали по моим чертежам?

– Да, конечно, – отозвался Штайн, немного сбитый с толку. – Прекрасно помню. Великолепная идея, но…

– Но, увы, хоть вы и следовали моим указаниям, они оказались в корне ошибочны, – подхватил Ланье. – Помните, что вы мне написали? Кажется, так – механизм в полной исправности, но теория оставляет желать лучшего…

– Ну, кажется, немного не так, – механикус нахмурился. – Я тогда написал, что теория требует доработки, и указал на недостатки в движущихся узлах.

– Помню, помню! – воскликнул Ланье с искренней радостью. – Вы оказались правы. А форсунки, помните мои форсунки для автоматического разбрызгивателя? Ваш совет пришелся как нельзя кстати.

– Да, я сразу сказал, что их надо изолировать, иначе энергия глоубов пойдет на мокрый металл и будет замыкание, – немного растерянно отозвался Штайн, не понимая, что происходит.

Он был готов к чему угодно, но только не к расспросам о прошлом. Ланье, кажется, ударился в воспоминания о старых добрых деньках, и Конрад никак не мог сообразить, как же начать разговор о новом деле.

Перебивать хозяина было невежливо, а тот все нес какую-то чепуху о прошлых делах, давно позабытых даже самим Штайном. При этом магистр лучился искренней радостью, когда Конрад поправлял его, более точно припоминая детали, и механик никак не мог понять, откуда взялась эта радость. Неужели магистр уже успел приложиться к бутылке? Его глаза блестят, на бледных щеках проступил румянец. Порой Ланье начинал бурно жестикулировать, с жаром припоминая какие-то теплые слова, что Конрад говорил о его изобретениях. Штайну начало казаться, что он появился не вовремя. Беседа пошла совсем не так, как он рассчитывал, и инженер смешался, не зная, как перевести разговор на другую тему. Магистр же заливался соловьем, припоминая совсем уж мелкие детали, что, по мнению Конрада, не стоили даже упоминания в переписке. Он смущенно поддакивал Ланье, и старался намекнуть магистру, что желает сменить предмет разговора. Но его собеседник намеков, похоже, не замечал и не успокоился, пока не припомнил все проекты, над которыми работал Штайн по его заданию. Наконец магистр иссяк, шумно вздохнул и припал к стакану с морсом. Конрад, начинавший терять терпение, решил воспользоваться паузой.

– Магистр Ланье, – сказал он, решительно отставляя стакан с остатками морса. – Как вы, наверно, догадались, я приехал в Магиструм не только для того, чтобы посмотреть город и насладиться беседой с вами.

– Да? – рассеянно переспросил Ланье, поглядывая на круглые часы, стоявшие на столе.

– Я приехал к вам с деловым предложением, что при успешном развитии дел принесет немалую выгоду нам обоим и поднимет достижения науки и техники на новую высоту, – отчеканил Штайн заготовленную фразу.

– Вы знаете, – воскликнул магистр, – прошел уже целый час! Как быстро летит время за хорошей беседой.

Конрад поперхнулся заготовленным ответом на вопрос, в чем же заключается деловое предложение, и с изумлением взглянул на магистра. Тот, похоже, совершенно его не слушал. Рассеянно комкая в руке носовой платок, он разглядывал часы, а его брови нахмурились, словно Ланье о чем-то напряженно размышлял. Штайн почувствовал, как к его щекам приливает кровь. Он начинал злиться – конечно, он много слышал о рассеянности магистров, что служит неиссякаемым источником для шуток, но подобное пренебрежение беседой граничило с настоящим оскорблением.

– Магистр, – прорычал он. – Вы, кажется, не слушаете меня.

– Что? – спохватился Ланье. – Да, конечно, ваше предложение. Простите великодушно, я в последние дни сам не свой, практически не сплю. Примите мои извинения, господин Штайн, и расскажите мне о вашем предложении.

– Да, конечно, – буркнул Штайн, пытаясь справиться с охватившим его раздражением. – Я понимаю. Итак, у меня родилась идея уникального приспособления, что может быть использовано в области строительства и медицины. Не буду скрывать, возможно его использовать и в военных целях, но это далеко не главная задача приспособления. Думаю, при умелом развитии дела оно способно принести значительные коммерческие выгоды. Но есть проблема, – в одиночку я не способен осуществить этот проект.

– Какое совпадение, – буркнул Ланье, разглядывая стакан, что держал в руках.

– Что? – переспросил Конрад.

– Продолжайте, я вас внимательно слушаю, – отозвался магистр. – В чем же состоит ваше изобретение, в чем его суть?

– Позвольте, я закончу, – раздраженно бросил Штайн, начиная подозревать, что помощи от Ланье ему не дождаться. – Изобретение представляет собой усиливающий корсет, наподобие медицинского. Или, если угодно, механизированные доспехи.

– Доспехи? – с искренним изумлением переспросил Ланье, оторвав, наконец, взгляд от часов и взглянув на собеседника.

– Не совсем доспехи, – признался Штайн. – Некий набор штанг и сочленений, что имитируют работу человеческих конечностей. Надев такой корсет, человек запускает его в работу, и этот, с позволения сказать, внешний скелет принимает на себя основную нагрузку. Например, при поднятии тяжестей.

– Весьма остроумно, – отозвался Ланье. – Мне пока сложно представить, как это все выглядит, но, зная ваш талант, я не сомневаюсь, что конструкция жизнеспособна. Но что вы хотели от меня?

– Понимаете, – проникновенно сказал Штайн, растаяв от интереса, проявленного к его детищу, – механизм управляется несколькими моторами. Им необходимы источники питания, чтобы конструкция могла действовать автономно. Но, к сожалению, у меня таких источников нет. Зато есть предположение, что такие источники могут быть в Магиструме. Ваша слава в работе с энергиями широко известна, магистр. Быть может, вы смогли бы сконструировать мощный источник питания величиной с кулак или даже меньше.

– Возможно, – немного помолчав, признался Ланье. – Возможно, они уже существуют.