— А вы меня спросите п-прямо, и я вам отвечу: я знаю. Потому что главное качество, которое необходимо умному человеку для счастья, — это в-воля.

— Может быть, настойчивость? И еще, конечно, случай.

— Да, но лучше и главнее — воля. Надо сильно з-захотеть, и тогда все сможешь. Можно быть первоклассным зубным врачом, но всю жизнь работать на ставке, на двух ставках, а денег не иметь. Вы говорите, Вернер, случай? В-возможно. Только дорогу осилит идущий. Надо идти, несмотря ни на что, ни на какие препятствия, по своей дороге, и тогда к тебе п-придет и случай, и удача, и успех. Но все это будет закономерно.

— Что ж, Евгений, это меня убеждает. Кстати, о случае. Вы случайно не захватили на нашу встречу те симпатичные рыжие штучки?

— Вернер, за кого в-вы меня держите? Так говорят в Одессе, — Евгений Александрович тронул салфеткой губы, протянул правую руку к коричневому «дипломату», вынул коробочку из-под набора авторучек, открыл ее и протянул собеседнику. В коробочке, выстроившись один за другим, лежали десять золотых патрончиков, по два в каждом ряду.

— Да вы прелесть, Евгений Александрович! — воскликнул Штольц, бережно принимая коробочку. — Вы просто молодчина. И не зря господин великий случай у вас в подчинении. Сколько здесь всего?

— Ровно сто пятьдесят граммов. По п-пятьдесят за грамм.

— По пятьдесят? — Вернер собрал морщины на лбу, в светлых глазах мелькнула растерянность. — Дорогой мой друг, но это же на десять рублей выше государственного курса. Так, кажется?

— Не знаю, Вернер, честное слово. Однако я з-знаю, что я — не государство.

— Понимаю, понимаю. Но дело в том, что я могу предложить вам не только рубли. Разумеется, в разумных пределах. Речь о долларах, один за пять рублей. Вас это устроит?

— Вы будете брать все? — Евгений Александрович подумал о том, что вторую коробочку доставать рано, иначе Штольц увидит, что товару много, а оптом выманит совсем за бесценок.

— Да, это я возьму все. Значит, — Штольц на секунду закрыл глаза, — пятьдесят на сто пятьдесят, получится семь с половиной, минус пять. С такой арифметикой я могу согласиться. Итак, Евгений, с меня тысяча долларов и две с половиной тысячи рублей. Вы согласны?

«Видимо, у него больше с собой нет наличных», — решил Евгений Александрович и, чуть помедлив, неохотно кивнул.

— Ну, тогда хорошо, тогда — мой ход, — Вернер встал к тумбочке, возле которой, блестя никелем, стоял его «кейс», покрутил цифры замков, открыл, достал одну пачку, завернутую в бумагу, бросил на тумбочку, потом еще, захлопнул чемоданчик и, повернувшись к креслу, положил перед Зайцевым сверток, а рядом три десятирублевых пачки:

— Ваше! — Он сел в кресло, закинул ногу на ногу, взял рюмку, пригубил, сверкая запонками, — Вы видите, Евгений, я не люблю мелочей, я иду вам навстречу. Здесь не две с половиной, а три тысячи плюс доллары.

Евгений Александрович сглотнул тревожно-радостный комок ожидания:

— С в-вашего разрешения я их уберу, — он с аккуратной небрежностью взял деньги и спрятал их в «дипломат».

— Обмоем, как говорят у вас? — усмехнулся Штольц, заметив, что на этот раз в отличие от первого, когда Зайцев принимал гонорар за лечение зубов Клаусу, и второй, дома у Вернера, в ФРГ, когда продал шесть патрончиков за пятьсот долларов, — на этот раз Зайцев был удивительно спокоен, почти равнодушен, а ведь это не сто, а тысяча долларов. Да, непростой у парня характер, быстро привык он к долларам. Только что он может купить на них здесь, в России? Зачем они ему здесь? Впрочем, это его дело.

— Разумеется, — Евгений Александрович наполнил рюмку хозяина, себе добавил невесомую каплю и снова только пригубил коньяк.

— Впрочем, это все пустяки, — Вернер показал глазами на коробку с патрончиками и на «дипломат» у ног Зайцева. — И я бы, дорогой друг, не стал бы вас тревожить, срывать вас из вашего города в Москву по таким пустякам. Я хочу вам предложить дело, более достойное такого человека, как вы. Но дело не совсем обычное. Забегая вперед, могу сказать, что ваш бизнес может быть намного крупнее, на очень много больше.

«Куда он клонит?» Евгений Александрович взял бутерброд с паюсной икрой:

— Вы извините, я еще н-немного поем. Я вообще люблю поесть.

— Бога ради, сытый человек добрее, не так ли? — засмеялся Штольц. — Кстати, я могу заварить для вас кофе, настоящий, бразильский. Желаете?

— С удовольствием!

— Тогда воспользуемся услугами вот этого самовара. — Вернер подошел к серванту, снял с него самовар. — Знаете, Евгений, давно мечтаю привезти моей Берте из России вот такой сувенир. Но в самый последний момент забываю. Теперь думаю, что не забуду. А дело в том, что наша фирма хотела бы заключить контракт, очень выгодный и для вас, и для нас, с объединением, которое находится в вашем городе, и его филиалами. Заметьте, Евгений, не с заводом, где мы монтировали оборудование, а с объединением. У вас ведь сейчас началась новая эпоха, эпоха настоящего прогресса, ускоренного внедрения новой техники и технологии. Я вам как-то говорил еще у себя дома, что наша фирма специализируется на выпуске компьютеров, промышленных роботов.

— К сожалению, Вернер, я в этом н-ничего не понимаю. Автомобили — другое дело.

— Нет, Евгений, автомобили — не наш профиль. Мы занимаемся выпуском компьютеров, которые во много раз сокращают ручной труд. А ведь у вас не хватает рабочих рук.

— Это точно. Везде н-народ требуется.

— Ну, вот мы и хотим заключить крупный контракт на изготовление, поставку и монтаж своей продукции.

— А в чем же дело? Кто мешает?

— Бог мой, Евгений, да вы, оказывается, очень нетерпеливый, или, может быть, лучше — торопливый? — человек. Дело в том, что у нас есть конкуренты, другие фирмы. Они не должны ничего знать об этом контракте. Но и мы не имеем права рисковать. К слову, это моя инициатива — заключить контракт с вашим объединением. Ведь оно достаточно крупное, не так ли?

— Черт его знает, — Зайцев пожал плечами, — я там н-никогда не был, но знаю, что там работает уйма народу.

— Вот видите, а нам нужен солидный заказчик. И если контракт состоится, ваш покорный слуга получит хорошее повышение, возможно, мне предложат место заместителя директора фирмы. А это значит, что в следующий раз я смогу принять вас у себя дома по-королевски.

— А я-то здесь при чем? — Зайцев недоуменно развел руками.

— Снова торопимся, мой друг, — Вернер открыл крышку самовара, — скоро будет закипать. А речь идет о том, что мы, то есть фирма, не можем рисковать, мы должны иметь твердые гарантии. Я поясню, фирма должна быть уверена, что ее заказчик, во-первых, надежный, то есть он постоянно выполняет план и эти самые, как они у вас называются? Обязательства перед социализмом.

— Социалистические обязательства! — рассмеялся Евгений Александрович.

— Вот-вот! — закивал Штольц. — Во-вторых, фирма должна знать, что ваше объединение выполняет план по всем пунктам, по поставкам своей продукции, по договорам, по реализации, по прибыли, по номенклатуре. В-третьих, если это так, то у нас будет уверенность, что с приобретением нашего оборудования у вас в объединении резко поднимется производительность труда, а это главное, это наша реклама. Это значит, что наша продукция отличная и ее могут заказывать и покупать другие заводы, объединения и вашей страны, и по всему миру.

— Черт побери! — не выдержал Евгений Александрович. — Это все, к-конечно, замечательно, только я-то здесь при чем?

— А при том, что фирма рискует. Мы же не знаем ничего о вашем объединении. А вдруг там плохая дисциплина? Вдруг продукция или технология, по которой эту продукцию получают, не на том уровне, который требуется для второго и третьего поколений наших компьютеров? Вдруг ваше объединение подводят поставщики сырья? Или филиалы заваливают план? Правильно я сказал — заваливают? Или, например, предприятия, которые получают продукцию вашего объединения, бракуют ее? Ведь все это надо знать до тонкостей, обязательно, чтобы вкладывать миллионы марок и долларов не в гиблое дело. Понимаете мою основную идею? Конечно, проще сделать официальный запрос. Но! Во-первых, это сразу же станет известно нашим конкурентам, у нас было немало подобных случаев. А во-вторых, скажите мне, кто лучше знает положение дел: министр или директор объединения? Директор или начальник цеха? Начальник цеха или технолог? Конечно же, в каждом случае — второе лицо. Фирма уже не раз горела, как говорят у вас, была на краю гибели из-за того, что доверялась официальной информации. К слову, она нам достаточно хорошо известна. В объединении вашем все нормально, все просто замечательно. Однако есть официальные справки, и есть жизнь, а она конкретна, как кофе. Вам сделать покрепче?