— Да, да, — кивнула Инфинити и со всех ног метнулась в сторону вросших в землю темно-зеленых вагончиков строителей.

   — Аптечка… — криво улыбнулся Пип. Ему даже улыбаться было больно — Желательно, такую, как в играх — съел и порядок.

   Во рту у него было полно крови. У Зиро все оборвалось в груди. Это означало внутреннее кровотечение.

   — Я всегда хотел, чтобы на моих похоронах играл Радиохэд, — прошептал Пип.

   — Ну что ты такое говоришь? — быстро заговорил Зиро. — Какие похороны?! Все будет зашибись! Сейчас перевязку тебе сделаем нормальную, будешь у нас как новенький. Мы еще с тобой…ух!

   — Брось, чувак. — Пип положил руку Зиро на плечо. — Не обманывай себя. Это… он закашлялся, — все… Я уже не чувствую ног. Боже мой, как холодно… Чертово болото добралось до меня…

   Он дернулся и умер.

   Зиро сначала не поверил. Это очень трудно — поверить в смерть близкого человека.

   — Пип! Ей, дружище! Ты что?! Как же так? Ты же… Мы же…

   Когда Инфинити вернулась с пустыми руками, Зиро, опустив уголки рта, тупо смотрел куда-то вдаль, сжимая в объятиях безжизненное тело лучшего друга.

   Инфинити, обхватив руками колени, сидела на плитах и молча наблюдала как осунувшийся и посеревший Зиро роет яму. Он копал ее уже полтора часа без перерыва. За это время он не сказал ни слова.

   Зиро яростно вгрызался в болотный суглинок, стирая ладони в кровь черенком лопаты. Он должен вырыть хорошую яму. Хорошая яма это очень важно. Важнее всего на свете. Выживает сильнейший, вдруг вспомнил он. Это ты загнул, Чарльз, — мысленно возразил Зиро бородатому гению, навсегда избавившего человечество от иллюзии собственной исключительности. Выживает, как правило, всякая мразь. А клёвых парней молодыми закапывают в землю. Какое же грязное и кровавое дело эта твоя эволюция, Чарльз. Он копал и никак не мог остановиться. Ему очень хотелось плакать, но слезы застряли в горле.

   Зиро присел на краю ямы. Дрожащими руками вставил в рот сигарету. Классная получилась яма, придирчиво осматривая дело рук своих, думал он. Просто загляденье. Широкая. Глубокая. Ровная. На лице Пипетки играла умиротворенная полуулыбка, почти такая же, как на лицах сомнамбул. Словно он не умер, а просто заснул и ему снится хороший сон. Так всегда бывает — спустя несколько часов после смерти, лицевые мышцы покойного размягчаются, навсегда стирая с лица маску предсмертных страданий. Может, из-за этого и возник миф о счастливой загробной жизни? Он завернул тело в кусок брезента, и при помощи Инфинити, аккуратно спустил труп в эту распрекрасную яму. Начал забрасывать ее землей. Закончив похороны, Зиро несколько минут молча стоял, никак не решаясь бросить лопату. Наконец он, буркнул куда-то вверх:

   — Я не согласен.

   Лопата выпала из его рук и он, наконец, расплакался, закрыв грязными ладонями лицо. Инфинити подошла к нему, положила руки на плечи. Так они и плакали, обнявшись, посреди гнилого, холодного и равнодушного ко всему болота.

   Конец второй части