– Света, а от кого ты здесь прячешься?

Она тяжело вздохнула:

– Ну сначала от всех, кто меня запомнить мог. Мы с Игорьком раньше разговаривали со многими из команды, даже с этой вот, которой вы дверь недавно открывали. Все пытались узнать, может, кто-нибудь видел Ольгу с Дениской во время высадки. Потом пряталась уже и от Игоря. Он, оказывается, взял путевку на эту поездку. А дома сказал, что в командировку едет. И зачем врал? Иду такая по коридору, а он с какой-то отпадной девкой под ручку в холле стоит. Рассказывает ей что-то, а она ржет, как лошадь. Ну я к в вам в каюту и ввалилась. Боялась, что увидит. Хотя все равно сюда шла. Думала, скажу, что в прошлый раз плавала в этой каюте и где-то в ней сережку потеряла. – И вдруг, без всякого перехода шлепнув рукой по тумбочке, зло проговорила: – Все из-за этого Игоря! Уперся в свою работу. Если бы он не опоздал, ничего бы не случилось! А теперь вот отдыхает от нашего горя.

Она порывисто встала и отправилась умываться. Через несколько минут передо мной стояла уже другая Света. С милым лицом. И я опять подумала, что косметика забивала ее прелесть. Впрочем, девочка не хотела быть узнанной…

Выпив еще воды, Светик собралась уходить. Мне стало страшно. Я понимала, что не могу отпустить ее, и лихорадочно перебирала в голове доводы, которые смогут убедить ее остаться. Маленькая смешная девчонка в центре жутких событий. Самое интересное, что я вместе с ней стала подозревать в преступных намерениях и Игоря, и команду, и пассажиров в целом. В конце концов, я предложила отправиться вместе с ней. Она ласково и как-то снисходительно улыбнулась и сказала, что оставит мне свой домашний телефон. Вынув из пострадавшей сумки карандаш, торопливо записала номер на моем журнале. Убедив меня, что ей обязательно надо еще кое-что выяснить, а я буду только мешаться, – могу застрять, она твердо пообещала вернуться в каюту и до Дмитрова доехать с нами. В Дмитрове у нее однокурсница по медучилищу. Договорились, что она встретит ее вместе со своим парнем. А утром проводят на электричку, и она вернется домой. Днем надо к маме в больницу.

Не совсем успокоенная (интуиция бубнила про опасность), я открыла дверь. В коридоре никого не было. Светик решительно вышла из каюты, обернулась и протянула мне свою сумочку:

– Она тоже только мешаться будет. Все равно ведь я к вам вернусь.

Она не вернулась. И с этого момента отдых превратился в мешанину из кошмаров и экскурсий.

Около полуночи полил дождь. Вспышки молнии, сопровождаемые раскатами грома, стали весьма ощутимы. Прихватив книжку и термос с кипятком, пришлепала Наталья. Я ее понимала. Сидеть одной и ждать у окна непогоды – занятие не из лучших. Вдвоем – куда надежнее.

– У тебя что-то случилось? – Голос подруги звучал участливо.

– Почему ты так решила? Что у меня могло случиться в этом пластиковом сейфе?

– Тогда перестань лить горячую воду поверх бокала. Его размеры ограничены. Как и размеры плошки, в которой он стоит. – Я спохватилась, рука дрогнула, и щедрая порция почти кипятка плеснулась в открытую коробку конфет. Тех самых… с ликером. – Вот теперь тебе следует поискать что-нибудь подходящее, чтобы устранить половодье. И не хватать в замешательстве первую попавшуюся под руки шмотку, – сказала подруга, отнимая у меня подвернувшееся под руку полотенце. – Тогда я смогу поверить, что ничего страшного действительно не случилось. Просто мелкие неприятности, вроде того, что тебе выпало быть запевалой хора пенсионеров на здешних увеселительных мероприятиях.

Пока я суетливо искала подходящую промокашку, Наталья уже использовала прессу. Надо сказать, с толком.

– Если тебе нравится трястись от не знаю чего одной – трясись. Хотя вместе – куда интереснее. Я что, вышла из доверия? – Наталья явно обиделась.

– Не говори глупости, – взяла я себя в руки. – Просто не уверена, должна ли портить тебе отдых.

– Вы, мадам, самонадеянны. Тут и без вас уже постарались… с каютой. А потом я сама от любопытства на «нет» сойду. Тебе же хуже. Так что колись, матушка.

То, что мой краткий пересказ последних событий произвел впечатление, было очевидным. Физиономия у подруги вытянулась, а глаза округлились. В другой ситуации это зрелище было бы весьма забавным. По окончании рассказа Наталья несколько раз привстала и опять села. Потом стянула очки, посмотрела на них в упор, как будто видела первый раз в жизни, и снова нацепила на нос. Аккуратно отряхнула коленки и взялась за свое излюбленное занятие – возить чайной ложкой по столу. Последнее действо всегда являлось верным признаком крайнего замешательства. Я зачарованно следила за маршрутом ложки.

– И она так и не приходила? – наконец раздался голос подруги. Я отрицательно покачала головой. – И ты никуда не выходила? Ну, может быть, в туалет… Ах да, он же в каюте!

– Я все время сижу здесь. Интересно, где она может быть, а? На улице дождь лупит. Гроза все ближе. Может быть, в ресторане – на дискотеке? Там бар работает. Нет, это я чушь несу…

– Слушай, Ирка! – вдруг оживилась Наталья. – Ты говорила, она сумочку оставила. Давай-ка ее сюда!

– Ты что, хочешь содержимое проверить? Это же чужая сумка. Неудобно лазить…

– Тебе, может быть, и неудобно. А мне – в самый раз. Я сама все содержимое этого ридикюля высыпала, сама и назад сгребала. Забыла, что ли? В метро. Интересно, заметила она мои двести рублей компенсации?

Я достала сумку Светика из-под своей подушки и протянула Наталье. Та, не долго думая, высыпала все ее содержимое на мою кровать. И тут же с торжеством в голосе заорала:

– Видишь?!

– Вижу, – покорно согласилась я.

– Да ни фига ты не видишь! Пистолета нет! Ну, который она зажигалкой обозвала. – На последних словах Наташка опять округлила глаза, прижала пустую сумочку к груди и бессмысленно уставилась на свои двести рублей. – А что, если… оружие настоящее? Слушай, ее немедленно надо найти и…

Договорить она не успела. Дверь каюты распахнулась. Толкая друг друга и смеясь, ввалились наши детки. Я обалдело уставилась на них. Совершенно вылетело из головы, что мы плывем не одни. Наташка, судорожно сметая все с кровати назад в сумку, издала дикий вопль:

– Не входите! Я… переодеваюсь!

Бурное веселье деток как корова языком слизнула. Они недоуменно умолкли, но пройти коридор не решились. Ленуська робко кашлянула и осторожно сказала:

– Мамуля, это же я. Твоя дочь. Кстати, у меня и свидетельство о рождении есть. Правда, оно дома осталось. Я тебе его обязательно покажу. Только потом. Когда вернемся.

Лешик осмелел и пошел в своих рассуждениях дальше:

– Мам, ты, наверное, запамятовала, что переодеваться удобнее в своей каюте. Там, по крайней мере, есть во что. Или ты в гости со своими вещами ходишь?

Наталья успела сгрести содержимое сумки назад и спрятать ее на старое место – под подушку. Я облегченно вздохнула:

– Алена, не делай из меня идиотку. Без вас уже сделали. Просто я испугалась. Тут массовик с затейником без конца вваливались и требовали нашего присутствия на вечере знакомств. Так что моя идиотская реакция вполне объяснима. Просто немного ошалела от счастья лицезреть именно вас, а не ее с очередной попыткой принудить веселиться.

– У мамочки это тоже нервное – сразу переодеваться на звук открываемой двери? И почему массовик с затейником?

– Какой массовик с затейником? – хором спросили мы с подругой. Детки вежливо прыснули и прошли к нам.

– Ой, вы тут супчик из конфет сварганили? – ласково улыбнулась доченька. – Что ж прямо в коробочке-то?

– Скажи спасибо родной матери, – окончательно пришла в себя Наталья. – Это она так кипяток в бокалы наливала. От всей души, так сказать. Стресс! Ее, несчастную, сначала работник культмассового сектора напугал, а потом – гроза. Ну ладно, вы тут сами разберетесь, а мы пойдем по теплоходу погуляем.

– Почти в час ночи? – засомневался Лешик.

– Да мы уже вроде совершеннолетние, – язвительно заявила подруга.

– Лешка, ты уверен, что они ничего не замыслили? – засомневалась моя дочь. – Может, пойдем с ними?