– Вы – не знаю, а меня что, из-под катка вынули? Слабость ужасная.
– Замечательно, замечательно, – не успокаивался милый доктор. Так и должно быть. Это скоро пройдет, – и он, похлопав меня по руке, бодро унесся куда-то в сторону. Я опять уснула.
Утром меня действительно перевели в общую палату. Двухместную, но я оказалась в ней одна. Перед моим появлением кого-то выписали. Самым приятным было то, что все провода и трубочки остались в реанимации. Я мучилась только от безделья и неизвестности. Кажется, меня пытались убить, – вяло подумала я и попыталась встать, но раздумала: закружилась голова, к горлу подкатил какой-то тошнотворный комок.
Пожалеть себя я не успела. Открылась дверь палаты, и я увидела настороженное лицо Натальи. Впрочем, таким оно было всего несколько секунд. Увидев меня, она широко улыбнулась:
– Привет! Ну ты и похудела! Немного неприятных ощущений, зато какой эффект! И цвет лица у тебя приятный – нежно-зеленый. Тебе идет. В следующий раз обязательно сама подставлюсь. – Подруга уселась и принялась выгружать соки и фрукты. – А ведь говорила этим козлам, следите за каждым шорохом ресниц Лады! У меня, представляешь, опять за шкафом спину скрутило. Мы все там еле уместились – в шеренгу стояли. Правда, я этих оперов быстро выжила.
– Скалкой действовала? – спросила я.
– Не-а, скалку у меня отобрали. Шантажом! Обещала заорать не вовремя. Хочешь сока? – я отрицательно покачала головой. – Что значит «нет», возмутилась подруга. – На, уже налила, выпей немножко. – И она силком заставила меня взять стакан. Гранатовый сок оказался неожиданно вкусным. – Ну, с едой пока не пристаю, – удовлетворенно заметила она. – Димка придет попозже, он почти не спал. Все время дежурил, то у реанимации, то у телефона. С ним и Сережка собирался, но у него, сдуру, развился комплекс вины за случившееся. Через определенные промежутки времени рвет на голове волосы и обзывает себя нехорошими словами. Так интересно!
– Скажи ему, что я не люблю лысых. А у тебя и Лешика все нормально?
– Конечно, нормально. Правда, меня муж из дома выгнал, но это ненадолго.
– Как выгнал? – слабо испугалась я. – За что?
– Да я дома не ночевала. Вместе с собакой и выгнал. Лешка после ареста Лады домой поехал, а там Борис у открытого холодильника стонет «О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями». Из продуктов-то только два суповых набора для Деньки, да и те в морозилке. И все бы ничего, но я после Лешкиного сообщения на мобильник о прибытии грозного царя Бориса позвонила, чтобы показать, как радуюсь его приезду. Надо бы этим и ограничиться, а я добавила, что сегодня вернуться домой не смогу. В холодильнике он найдет все, что ему нужно. Запамятовала, что мы продукты выгребли. Вот он и выгнал.
Одну ночь мы с Димкой и Сережкой недалеко от тебя проторчали, вторую ночь я ждала их у Сережки дома, а сегодняшнюю – спала, как младенец, у тебя за шкафом на матрасике. Мне там привычнее. Не было сил никуда ехать, хотя отпущение грехов я официально уже получила. Теперь Борис у меня получит!
– Наташка, – вдруг сообразила я, – это что, я три дня тут торчу?
– Почему три? Четвертый… Лада тебе в кофе кое-что подсыпала, пока ты ей воды наливала. Валидол запить. Кто ж тебе сказал, что его водой запивают?
– Никто, просто на всякий случай.
– Если бы не Сережка, никто бы ничего не понял. Он заставил чертову мамочку объяснить врачам «скорой» как и что она тебе подсыпала. Ну, хватит о грустном. Давай о радостном: Димка завязал с пьянством. Хотела тебе сразу сказать, но ты не любишь лысых. Он тоже без конца рвет на голове волосы и во всем случившемся винит одного себя. Так интересно! Я им обоим не мешаю. На шампуне сэкономят. Завтра прибывают твои дети. Звонили. Оба. Очень обрадовались.
– Чему, Наташка? Что ты мелешь? – с ужасом спросила я, представив состояние своих великовозрастных крошек.
– Как чему? – искренне удивилась подруга. – Восстановлению семьи, конечно. Главная причина для развода ликвидирована. Я им так и сказала. А тот факт, что ты в больнице, объяснила маленькими издержками процесса примирения. Так сказать, «через тернии – к звездам». Да ладно тебе злиться! Тебе не идет. Я вам вариант обмена нашла! Помнишь соседку из трехкомнатной квартиры на моем этаже? – Заметив мой недоуменный взгляд, она нетерпеливо добавила: – Ну Светку. Ту, что дочь замуж выдала? На днях свадьба была. – Заметив у меня начало процесса мышления, она удовлетворенно продолжила: – Ей надо срочно разъехаться. Они с зятем окончательно не сошлись характерами. Он у них еще до свадьбы с месяц жил, так Светка каждый день с утра обстоятельно готовила тезисы для упреков в его адрес. А зять очень добродушный оказался. Все ее старания сводит на нет своими шуточками. В результате она в собственной семье, как клоун на манеже. А все тезисы – в мусорном ведре. У нее нервы совсем сдавать стали. Ваш вариант их всех устраивает. Они уже и квартиры видели, и на доплату согласны. Так что отсюда вернешься в свой родной дом. Не в свою прежнюю квартиру, конечно. Но оно и лучше. У тебя в большой комнате одна стена не очень ровная была. Правда, чуть все не сорвалось. Ой, ты же ничего не знаешь! В однокомнатной квартире вместе с Димкой сейчас Шляпа живет. Но он не надолго – только пока следствие в нем нуждается, поскольку он тоже бывший хозяин этой квартиры – Петр Степанович. Милейший, между прочим, мужик и не козел, хотя… Ладно, ему и так досталось. Завтра он переберется к Сережке, а потом назад, к себе на хутор уедет. Кстати, тебе от него привет. А также от оравы Силкиных. Что ты делаешь такие большие глаза? Они все не у вас, а у Олега живут.
А ты оказалась права – как будто рядом сидела, когда Шляпу повезли «оформлять» покупку «домика в деревне». Этот домик вообще очень интересный коттеджик. Владела им сестра одного из бандитов летучего отряда Кузи. Время от времени туда на смотрины привозили клиентуру, сама знаешь какую. Не было случая, чтобы он кого-то не устроил. «Шляпе купили на дорогу пару бутылок водки, но никто не учел, что у мужичка было врожденное качество подвергать все сомнению. Этакий Фома неверующий. И профессия у него в прошлом была подходящая: бухгалтер-ревизор. Единственный из всех он додумался не брать деньги за проданную квартиру на руки, а прямо в банке оформил вклад и перевел всю сумму на заранее открытый счет в Лопарево.
Выпив для души полстакана водки, он задремал, чем усыпил бдительность водителя и «менеджера». Считая, что клиент выпал в осадок, они тихонько обсудили план действий. «Шляпа» от ужаса вообще глаз не открывал. Воспользовавшись остановкой и кратковременным одиночеством, он схватил с переднего сиденья папку, решив забрать свой паспорт. Паспорт у него перед тем как сесть в машину попросил «менеджер», якобы сверить данные. Разбираться с содержимым папки времени не было. Согнувшись в три погибели он осторожно выбрался из машины и дал стрекоча в лесок, особенно на успех не надеясь. Но судьба Петра Степановича хранила. За полосой придорожных деревьев и кустов стояли старенькие «Жигули» первой модели – «копейка». Какие-то два человека грузили в нее мешки с картошкой, собранной, очевидно, после основной уборки урожая. Буквально из последних сил он кинулся к ним и прохрипел, махнув в сторону дороги:
– Бандиты…
Поняли его с полуслова. Через секунду машина была уже далеко. Несмотря на это, Петр Степанович залег на сиденье и выпрямляться не хотел. Вплоть до конечного пункта.
Пару дней он прожил у гостеприимных спасителей, заодно обдумывая свое положение и пришел к неутешительному выводу, что в милицию ему обращаться нельзя. Кто ж ему, алкоголику, поверит. Поди докажи, что его собирались ограбить и убить. Деньги у него на счету в банке. У представителя фирмы – документы на оформление сделки купли-продажи жилого дома. В момент докажут, что старик допился до белой горячки. Да и паспорта у него нет. Окончательно запугал его документ, обнаруженный в папке бандитов. Содержание ты угадала правильно.
Положение казалось безвыходным. Бандиты его в живых не оставят. Тем не менее, он вернулся в Москву. Небольшие деньги вскоре кончились. Без паспорта он не мог даже пенсию получить. Так и начал бомжевать. В надежде, что от такой жизни скоро загнется, но зато – сам. И загнулся бы, если бы не случайная встреча с Олегом. Тот собирался разобраться во всем. Ему не хотелось подставлять Ладу, которая, как он думал, слишком доверилась своему «племяннику». Это закончилось покушением на жизнь Олега. Анна отправила старика к своим родителям в деревню. Весной он перебрался на пустующий хутор и зажил так, как не мог предположить в самых розовых мечтах. Об имеющемся у него документе Шляпа умолчал. Боялся подвергать опасности людей, ставших ему родными.
