Никто не среагировал на шутку. Махони вздохнул и пожал плечами.

— Да, ребята, весельчак из меня никакой. Но комедия, похоже, будет здесь разыграна славная…

Фрэзер крутил свою трубку, нервно поглаживая ее пальцами. Ему чертовски хотелось закурить, но он сдерживался. Наконец на экране появилось лицо Лоррейн Власек.

— Я уполномочена сделать важное заявление, — чуть хриплым голосом сказала она. — В первую очередь я обращаюсь к гражданскому населению системы Юпитера — а это практически каждый из вас. Предупреждаю, вам не понравится то, что вы услышите, но в интересах ваших семей прошу набраться терпения. Хотим мы этого или нет, но мы должны в этот ответственный момент истории следовать за нашими законно выбранными лидерами…

— Великий Бог! — взорвался Махони. — Я знаю, что Лори была сторонницей Гарварда, но не думал, что она окажется предательницей.

Фрэзер покачал головой. Ему было тошно как никогда.

— Лори способна и не на такое, — сказал он. — Она же самая настоящая фанатичка.

Ева успокаивающе погладила его по плечу.

— Может быть, у нее не было выбора, — мягко сказала она. — Крейсер мог разрушить Аврору огнем своих орудий, разве не так?

— Помолчите, пожалуйста! — раздраженно воскликнул Хоши.

— …командиру «Веги», адмиралу Лионелу Свейну.

Лицо Лоррейн исчезло с экрана. Вместо нее появилось изображение худого, даже хрупкого мужчины, с красиво посаженной седой головой и голубыми глазами, такими же холодными и непоколебимыми, как библейская небесная твердь. Он был одет в темно-синюю адмиральскую форму с золотыми погонами, на груди сияли ордена и медали.

— Мои собратья-американцы! — на удивление бархатным голосом произнес он. — Я пришел к вам в черный час нашей страны. Вновь пламя войны развевается над Соединенными Штатами, вновь брат пошел на брата, как это было некогда в годы Гражданской войны. И вновь ничто не сможет спасти нашу великую державу, кроме мужества и мудрости Линкольна и железной воли Гранта.

— Когда этот дуралей вернется домой, к своей мамочке? — тихо спросил Колин. Отец укоризненно посмотрел на него и подумал: «Хороший он все-таки парень! Уже разбирается, что к чему. Мне для этого потребовалось полжизни…»

— …Но сейчас опасность как никогда велика, — продолжал вещать адмирал, сверля зрителей своими ледяными глазами-буравчиками. — Вы знаете, каких трудов стоило Соединенным Штатам победить в последней ядерной войне и как часто они были на грани полного уничтожения. Не прояви наш народ в то время всей своей преданности, мужества и силы воли, от нашей страны не осталось бы ничего, кроме выжженной радиоактивной пустыни. Но мы выстояли и этим спасли планету. Сам Господь вручил нам в руки оливковую ветвь и поручил сохранять мир и спокойствие на Земле. И наше правительство взяло на себя это тяжелое бремя хранителей человечества. Мы были вынуждены отказать другим государствам, даже нашим ближайшим союзникам, в праве на суверенитет — иначе демон ядерной войны мог где-нибудь вновь вырваться на волю. Все мы выросли в этом суровом, но прочном мире, и ваши дети — тоже. Разве мы не были счастливы все эти годы? Неужто вы хотели бы, чтобы война вновь раскинула над нами свои черные крылья?

Уверен, что нет. Снова и снова американский народ с чистым сердцем повторял вслед за своим правительством: МИР, БЕЗОПАСНОСТЬ И МУДРОЕ РУКОВОДСТВО НАД ЗЕМЛЕЙ. Разве президент Гувер не отменил устаревший путь периодического переизбрания всех ветвей власти? Конгресс, имеющий отныне лишь совещательный голос, от имени наций предложил Гуверу пожизненно занимать пост Президента — разве не в этом проявились новые грани нашей демократии?

Но вы знаете и о другом, о банде изменников, живших среди нас. Согретая на груди Америки, эта ядовитая змея коварно ужалила ее. Долгие годы Сэм Хилл, поддерживаемый иностранными спецслужбами, собирал свои темные силы из всякого отребья, из отбросов общества. На деньги наших заклятых врагов он построил на Луне тайные базы, готовил штурмовые отряды из числа самых отъявленных головорезов. И вот настал час, когда это орда обрушилась на нашу многострадальную страну. Корабли врагов сели на наших полях, кованые башмаки стали топтать нивы, снаряды разорвались на мирных улицах городов. Наше руководство обратилось за помощью к мировому сообществу, но недавние союзники отвернулись от нас в трудный час, в который раз проявив отсутствие благодарности за все, сделанное Америкой для дела мира. Но еще хуже, что оболваненная вражеской пропагандой часть наших граждан встала под пиратский флаг Сэма Хилла. Многие были пассивны, старались не высовывать носа из дому, словно их драгоценные шкуры важнее, чем судьбы страны! Мятежники располагали новым оружием, которое давало им заметное преимущество. А наш президент Гувер был слишком гуманным, чтобы применить против врагов ядерные бомбы.

«Хм, это что-то мало похоже на то, что я слышал до того, как Земля ушла за Солнце, — подумал Фрэзер. — Гарвард, судя по всему, все-таки хотел сбросить на восставших ядерные бомбы, но они у тех тоже имелись. Президент дрогнул — ведь война могла погубить все и всех. Только в самом конце, когда поражение стало очевидным, Гарвард приказал нанести ядерный удар — и один из офицеров охраны застрелил подлеца».

Лицо Свейна болезненно дернулось.

— Вы слышали о трагическом финале, — тихо сказал он. — Сейчас предатели торжествуют. Они заняли Вашингтон. Их агенты по всей стране охотятся за мужественными людьми из службы безопасности, преследуя их как бешеных псов. Новая законодательная власть начала с разрушения основ нашей демократии, которая основывалась на жестком, но справедливом порядке. Генералы, пришедшие в Пентагон, стали распускать нашу победоносную армию, оплот мира на планете. Дипломаты-изменники ведут переговоры о создании новой, коллективной системы безопасности. Я могу этому дать иное название — коллективное предательство и безумие. Война научила нас, что нельзя верить и ближайшим союзникам; уроки бунта говорят, что мы не должны доверять даже собственному народу.

Это безумие должно быть остановлено! Ради спасения будущего человечества изменника Сэма Хилла необходимо низвергнуть, и мир по-американски вновь воцарится на планете.

Адмирал Свейн сделал паузу. Его глаза блестели от возбуждения, губы дрожали. Да, это был безумец, но опасный и волевой безумец.

— Неужели он на самом деле верит во все это? — недоуменно спросил Фрэзер.

Хоши кивнул.

— Угу. И это хуже всего…

Свейн положил локти на стол и нагнулся, словно желая нырнуть в экран. Бархатные нотки исчезли из его голоса, он стал сухим и бесстрастным.

— Вы, конечно, задаетесь вопросом, как мой корабль сумел пройти через этот кошмар. Я буду откровенен с вами, друзья. И очень надеюсь на вашу помощь и потому не желаю ничего от вас скрывать.

«Вега» была на патрулировании, когда в стране начались беспорядки. Мы получили приказ искать вражеские орбитальные станции. Это могло бы изменить баланс в нашу пользу, но мы, к сожалению, ничего не нашли. Затем мы вернулись к Земле. Восстание было в самом разгаре. Сесть на планете наш крейсер не смог — он не рассчитан на такое сильное гравитационное поле и рассыпался бы под собственным весом. Стрелять с орбиты ядерными зарядами мы не могли по двум причинам. Во-первых, правительство Америки не хотело, как я уже говорил, гибели миллионов невинных людей. Во-вторых, этих зарядов попросту не было — в мирное время патрульным крейсерам запрещалось нести на борту ядерные боеголовки. Мы пытались перевооружиться на лунной базе, но ее в первый же день заняли мятежники.

А затем пришла весть о капитуляции правительства. Всем кораблям и подразделениям военно-космических сил было приказано вернуться назад для демобилизации. Я посоветовался с экипажем. Мои люди высказались за лояльность прежним, законным властям. Они были готовы бороться, если командиры поведут их в бой. И я горд доложить вам, что ни один из моих офицеров не дрогнул.

Итак, друзья — а я надеюсь, что мы будем хорошими, добрыми друзьями, — я рассказал вам всю правду. Возникает естественный вопрос — а что делать теперь? Разве может один крейсер изменить ход истории?