1 июня 1940 г., Лондон

Би-би-си передало сегодня утром:

«Неподалеку от Аббевиля немцы понесли тяжелые потери. Сотни немецких солдат попали в плен. Немцы оставили значительные военные трофеи. Союзники отбили область в окрестностях Аббевиля и перешли реку Суме. В английских портах продолжается выгрузка британско-французских войск. Большинство контингента союзных северных армий удалось вывезти в Англию. Оставшиеся войска продолжают драться с неослабевающим мужеством».

Воскресенье, 2 июня 1940 г., Лондон

Министерство авиации сообщает:

«В течение 1 июня Королевские ВВС поддерживали операцию по выводу британского экспедиционного корпуса. Были совершены налеты на мосты, каналы, воинские колонны, узловые железнодорожные станции. Под Дюнкерком число сбитых немецких самолетов достигло 40. Пропало 13 британских машин. В течение прошлой недели наши эскадры на побережье проводили непрерывное воздушное патрулирование по обеспечению безопасности прибывающих транспортов с союзными войсками. Охраняя прибывающие транспорты. Королевские ВВС вели воздушные бои, в которых было сбито значительное число немецких машин».

4 июня 1940 г., Лондон

Агентство Рейтер сообщает:

«С сегодняшнего дня возобновлены регулярные воздушные полеты по маршруту Лондон — Бордо — Лиссабон, которые будут проводиться два раза в неделю. Этой линией возобновляется также воздушное сообщение между Америкой и Англией, поскольку «Америкэн клиппер» регулярно прибывает в Лиссабон».

4 июня 1940 г.

Сообщение пресс-шефа рейха:

«Немецкая бомбардировка Парижа должна рассматриваться как военная операция в рамках международного права, и она полностью прокомментирована на разных языках, в особенности на английском и французском».

Среда, 5 июня 1940 года, рассказывает Вернер Мёльдерс:

«Вылет в 17:15 и опять в 8-м звене. Мы летим до Амьена, времени почти нет. Над нами самолеты, но мы не можем их достать. Поднимаемся до 7000 метров. Есть! Теперь потихоньку снижаться и домой. Но здесь неожиданно появляются шесть «Моранов». Для атаки я захожу снизу и немного со стороны. Где-то в середине маневра я заметил два неизвестных мне звена «Мессершмитов», которые атаковали наших противников сзади сверху. Они успели раньше, и поэтому мне пришлось немного посторониться и наблюдать за их боем. Самолеты делали обычные в таких случаях маневры, а некоторые машины противника уже были готовы к бою. Внезапно один из «Мессершмитов» загорелся и стал падать вниз. Его пилот сумел выпрыгнуть с парашютом. Я еще немного посмотрел на эту картину и принял решение самому атаковать француза, который постоянно уходил от трех наших «Мессершмитов». Я очень быстро поймал противника в перекрест прицела, но он тут же ушел в сторону, но это было еще не все. Внезапно он вынырнул из-под меня, а затем опять ушел вниз в сторону. Затем он начал стрелять, но сначала это было издалека. Я сделал резкий поворот, чтобы уйти вверх к солнцу. Мой противник меня потерял, так как повернул в другую сторону и исчез в южном направлении.

Внизу подо мной два наших «Мессера» еще дрались с последним «Мораном». Я наблюдал за ними сверху, так как бой шел на низкой высоте, и «Моран» из-за затянувшегося маневра потерял возможность эффективной стрельбы. Позади меня внизу выполняли свои маневры «Мессершмиты». Я был примерно на 800-метровой высоте. Вдруг что-то затрещало и зашумело у меня в кабине, и мгновенно все погрузилось в темноту. Дроссельный рычаг оказался разбитым, рычаг поворота вывороченным вперед, а сама машина резко пошла вправо вниз. Теперь быстро из самолета, иначе крышка!

Я дернул за рычаг сбрасывания, он сработал, и моя боевая «птичка» дала мне последний шанс. Я расстегнул пояса, поднялся с места и прыгнул. Теперь я свободен! Затем дернул за фал вытяжного кольца и с ужасом обнаружил, что оторвал его. И только взглянув наверх, пришел в себя: парашют раскрылся!..

После этого стало очень тихо. Я еще раз увидел, как падает мой неуправляемый самолет с сильно поврежденным левым крылом, которое полностью оторвалось и сгорело уже за мгновение до удара о землю, словно сопротивлялось судьбе, помня, что за фюзеляжем этой машины 25 побед. В полной тишине я спускался вниз, никем не тревожимый. Подо мной была французская территория, примерно в 60 километрах за линией фронта западнее Компьена.

Еще в воздухе я достал свой пистолет, снял его с предохранителя и засунул в карман брюк. Сверху было видно, как два крестьянина что-то грузили на свои телеги. После короткой ориентации мне стало ясно, что вокруг меня, кроме небольшого лесного участка, сплошные поля. Земля стремительно приближалась, и я удачно приземлился на ее мягкую поверхность. Быстро освободившись от парашюта, я стремительно побежал в сторону лесочка. Но французы увидели меня и со всех сторон сбегались к месту моего приземления. Почти у самого края леса до меня донесся звук выстрела. Я сбросил свою меховую куртку и что есть силы побежал через лес. Оставаться в этом лесочке не было никакого смысла, так как его наверняка начали бы тщательно прочесывать. На противоположной окраине леса я увидел солдат и крестьян, сбегающихся туда. Передо мной же расстилалось большое поле, заросшее травой, по которому я пополз на локтях и коленях, стараясь как можно дальше уйти от места своего приземления. Время от времени я осторожно выглядывал из травы, чтобы сориентироваться. Так продолжалось примерно с час, пока я не увидел, что люди, прочесывающие поле, идут прямо на меня. Я буквально распластался на поле — примерно в 10 метрах от меня прошел один крестьянин, и я уже думал, что все самое страш-,ное позади, как меня кто-то окликнул сзади.

Абсолютно спокойный, я поднялся и увидел, что вокруг меня полно солдат и крестьян, обыскивающих поле. Еще поднимаясь, я почувствовал, что кто-то выстрелил в мою сторону, но не попал. Итак, руки вверх! Плен» («Адлер», 1940 год).

Среда, 12 июня 1940 г., Париж

О военном положении сообщает информационное агентство Хавас:

«Враг по-прежнему предпринимает большие усилия, чтобы быстро завершить свои планы. Немецкая авиация бомбит французские аэродромы и ведущие к Парижу транспортные коммуникации. Французская авиация, в свою очередь, совершает налеты на немецкие индустриальные центры и участвует в боях во Франции».

Перед нами Париж

«Еще пять, четыре, три минуты», — передают наблюдатели по бортовому телефону. Все они знают воздушную картину своей цели до мельчайших подробностей: ангары, заправочные и складские помещения, взлетно-посадочные полосы в Ле-Бурже — все, что через несколько минут должно превратиться в сплошной ад. Под нами через редкие облака ясно виден большой город — Париж. Никто из нас никогда не забудет тот миг, когда бомбы наших самолетов покинули свои люки и с воем понеслись вниз. Снизу донесся шум: вспышка за вспышкой, взрыв за взрывом — все это в гигантском пространстве вражеского гнезда. Вспыхнул пожар от взрыва на большом нефтехранилище. Это работа самого командира, и теперь ее видно во всех углах этого Ле-Бурже. Появились звенья вражеских самолетов. Они стали охотиться за нами, как опасные шершни. Невероятный контраст с происходящим в небе составлял раскинувшийся внизу блистающий Париж, зубцы его замков, светлая лента Сены, Эйфелева башня, Елисейские Поля… Но мы знали, что все это лишь внешний блеск Парижа, а среди населения царит паника, подвалы и бомбоубежища содрогаются от взрывов наших бомб» («Фёлькишер беобахтер», июнь 1940 года).

Положение в Восточной Африке

Пятница, 14 июня 1940 г., Бербера (Британское Сомали)

Агентство Рейтер сообщает:

«Порт Бербера в Аденском заливе во второй половине дня в пятницу был подвергнут бомбардировке итальянскими самолетами. Причиненный ущерб незначителен».

Война в Средиземном море

14 июня 1940 г., Каир

Британское командование военно-воздушных сил (Египет) сообщает: