Она понадеялась, что этот маскарад останется в тайне.

Остаться? Уйти? Габриэла остановилась на последней ступеньке длинной лестницы. Впереди начинались газоны, и несколько молодых людей, гуляющих под яркими окнами особняка, с любопытством взглянули на нее.

Поиграть с Харрингтоном еще? Неудобно смотреть мужчине в глаза после слов о неудавшемся первом поцелуе под луной, отложившем тяжелый осадок на ее душе. Кажется, именно так она сказала?

Простит ли он эти слова? С другой стороны, эта игра может дать ей нужную информацию. Например, о его брате. Вернулся он домой из Турции или еще нет?

Ксеркс настаивает на том, что, по слухам, Куинтон вернулся в Лондон. А слухам можно верить больше, чем фактам. И минуты, более удачной для того, чтобы подтвердить слухи, никогда уже не представится.

– Мне снова нужна ваша помощь, – вынырнул из вальсирующей толпы Натаниэль Харрингтон. – Я позабыл, что было первым – танец или прогулка?

– Думаю, прогулка по ночному саду с мужчиной, неспособным запомнить имя леди, была бы неосмотрительным проступком с моей стороны.

Дьявол, она должна уехать при первой возможности. Можно позволить ему только один танец. Тонкий и слабеющий голос в ее голове сказал что-то про отсутствие воли и неспособности отказать мужчине, являющемуся ее врагом. Чушь.

Габриэла откинула в сторону мысль, что ей просто хочется с ним потанцевать.

– Да, конечно, леди не должна совершать опрометчивых поступков.

– Я имела в виду, что это может быть опасно для джентльмена. – Габриэле становилось весело.

Нат хмыкнул и посмотрел на нее свысока. Он стоял на две ступеньки ближе к бальному залу. Он протянул руку.

– Я так люблю вальс! – воскликнула Габриэла, положила свою руку в его ладонь и подумала о том, что это первые слова правды, которые ему пришлось сегодня услышать от нее.

Нат вывел Габриэлу на паркет, и через мгновение она вся ушла в музыку.

Едва вальс закончился, Нат увлек Габриэлу с танцевальной площадки.

– Итак? Танец немного освежил вам память?

– Нет. – Чувство неудовлетворения появилось на лице Натаниэля. – Вы дадите мне еще один шанс? Если вы не позволяете мне погулять с вами в саду, то я хочу пригласить вас еще на один танец.

Габриэла приподняла бровь.

– А вы настойчивый мужчина.

– Это одно из моих лучших качеств.

– Я бы не стала этим хвастаться.

– Я не хвастаюсь, я констатирую факт. – Нат подошел ближе и заговорил мягче: – Я запомню, я знаю. Обещаю вам это.

– Вы не держите своих обещаний.

– Я вам обещаю, – повторил он.

– Посмотрим. – Она отступила от него. – В любом случае меня мучает жажда. Не могли бы вы принести мне бокал пунша?

– Только при условии, что, когда я вернусь, я найду вас на этом же месте. Обещайте мне.

– Я подумаю над этим.

– Хорошо. – Он взял ее ладонь и поцеловал тонкие пальцы в перчатке.

Габриэла вздрогнула, наткнувшись на его взгляд, и подумала о том, что, встреться они в другом месте и в другое время, все могло бы случиться по-другому… Если бы они действительно танцевали и целовались под звездами, если бы она верила его словам и становилась частью его мира? Возможно ли, что эта встреча превратилась бы во что-то необычное? Не в игру?

Нат отпустил ее руку.

– Я скоро вернусь.

Габриэла улыбнулась и ничего не сказала.

Натаниэль развернулся и пошел в другой конец террасы. Габриэла смотрела задумчиво на его удаляющуюся спину несколько секунд, стараясь не поддаваться чувству вины и сожаления. Затем быстро сбежала со ступенек и направилась в сторону заднего двора. Через минуту она уже сидела в карете.

– И? – Ксеркс обернулся к ней с места возничего.

Она тряхнула головой.

– Стол был закрыт. Я вернусь сюда, когда семейство заснет.

– Сегодня?

– Нет, такие балы заканчиваются только под утро. Завтра. Или послезавтра, думаю.

– Это плохая идея. – Ксеркс покачал головой.

– Знаю, но это мой единственный план, поэтому я не отступлюсь.

Она прикрыла окна кареты занавесками. Ксеркс захлопнул дверцу, пробормотав что-то невнятное и неодобрительное.

К лучшему, подумала Габриэла. Ксеркс согласился на ночную авантюру, потому что и у него не было другого плана, как помочь бедному Энрико. А присутствие рядом с домом Харрингтонов давало надежду на то, что он смог быть полезен Габриэле. Ксеркс многое знал о печати. Монтини доверял ему как себе.

Габриэла покачала головой.

Но поездка не была совершенно неудачной. По крайней мере она узнала расположение комнат в доме графа, увидела его библиотеку. А ее флирт с Натаниэлем Харрингтоном был… хм… забавным и довольно приятным.

Но этого никогда больше не повторится. Нат опасен.

Следует забыть его улыбку. Да, он очарователен. Но в любом случае она более очаровательна, чем он.

Натаниэль вошел на лестницу и осмотрел толпу гостей. Он даже не удивился, что незнакомка с голубыми глазами ангела не дождалась его в зале и покинула бал. Он удивился бы сильнее, если бы она до сих пор стояла здесь и ждала пунш. Возможно, он и забудет танец, но никогда не забудет поцелуя в библиотеке. Он не мог понять, что за обольстительную игру она ведет, но ему хотелось поиграть в нее снова. Этой ночью и при следующей встрече.

Он присел на скамейку и выпил ее пунш.

Что за игру она ведет? Он разозлился и почувствовал, что ее чары рассеиваются. Без сомнения, он увидит ее снова. Но на этот раз она будет не единственным игроком.

И она не победит.

Сердце Габриэлы громко стучало в груди. Она раздражалась и не могла сосредоточиться на предстоящей авантюре. Считая себя смелой и бесстрашной, она все же никогда еще не пробиралась ночью в чужой дом, чтобы обворовать его. Поэтому чувствовала себя преотвратительно.

Габриэла прижалась спиной к стене дома и шаг за шагом стала медленно спускаться к библиотеке. Большое окно в конце коридора освещало небольшую его часть, но все равно в доме было очень темно, и Габриэла боялась оступиться.

Как и в прошлый раз, они с Ксерксом подъехали к задним воротам особняка и оставили карету чуть дальше входа, чтобы не разбудить домочадцев стуком колес по брусчатке. Они вскрыли замок, прошли через сад, следуя длинным теням от деревьев и стараясь не попадать на открытые и освещенные луной участки подстриженного газона. Это оказалось легче, чем они ожидали. Габриэла переоделась в мужскую одежду, как когда-то в Египте, и заправила волосы под старую шляпу. Она все детство носила отцовские вещи, любила чувство свободы, которое они ей давали, и, вопреки предрассудкам, иногда надевала их в городе.

Казалось, что в доме все спят. Где-то наверху виднелись приглушенные пятна светильников, но в целом дом дышал спокойствием и тишиной. Ксеркс подстраховывал ее на каждом шагу по пути к дому. Несколько ламп горело прямо при входе – глупая трата денег, на ее взгляд. Они вошли в дом через французские двери, ведущие с террасы в бальный зал. Ксеркс с такой же легкостью вскрыл их, как и все предыдущие.

Но дальше Габриэле пришлось идти одной. Она обосновала это тем, что в случае их поимки у графа будет больше полномочий и желания разделаться с Ксерксом, чем с ней. И Ксеркс с трудом согласился с этим доводом. Если Габриэлу поймают, она расскажет графу всю правду о его братьях. Немногое, что ей удалось узнать о нем, сводилось к феноменальной честности. Жаль, что его братья были на него не похожи.

К тому же Габриэла была хотя бы наполовину англичанкой и походила на жулика меньше, чем Ксеркс.

Габриэла протянула руку к библиотечной двери, подождала немного, чтобы перевести дух и набраться недостающей ей смелости, затем медленно приоткрыла дверь и шагнула в комнату. Маленькая лампа слабо освещала письменный стол графа.

Габриэла быстро закрыла дверь, пересекла комнату, взяла лампу и подошла к столу секретаря. Ей нужно было видеть, что она делает.