Как покер? Этот мой приезд обошелся мне в такие глаза из головы, что я до сих пор не опомнился. И совесть терзает, «когтистый зверь». Но с совестью можно справиться, а деньги вернуть трудно.

До свидания. Напишите, если хотите доставить одинокому, больному и старому человеку большое удовольствие.

Ваш Г. Адамович

22/IХ-55, Paris

Cher ami Александр Самсонович!

Я уже три дня в Париже. Звонил сегодня «соб. ст-хе» (не решаюсь полностью написать сочиненное Вами прозвище!), которая, охая, ахая и жалуясь на немощи, все же желает сразиться в покер и просит, чтобы Вы немедленно ей позвонили.

Сама она написать Вам не в силах.

А вчера на Wagram встретил Раевского, обуреваемого теми же страстями, что и «соб. ст». Дело только за Вами.

Как Вы живете на Вашем острове? Чувствую вину — впрочем, перед всеми! — что ни разу летом не написал. Но не писал никому: маразм и кое-что прочее. Перед Лидой грех мой особенно тяжек. Не знаю, где она и что она.

Я здесь до начала октября, sauf imprevu. Надеюсь, увидимся.

Кланяйтесь сердечно и почтительно Анне Семеновне.

Ваш Г. Адамович

28/Х-55, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Получил письмо от Веры Ник. Буниной, которая сообщила мне, что Вы огласили мое сочинение на ее собрании памяти Ив. Ал-ча. Очень тронут, что это были именно Вы, но отчасти и смущен, ибо сочинение это — вымученное и плохое. Она непременно требовала чего-то, а я не знал, что писать, и сочинил что-то в сантиментальном и лжеглубокомысленном жанре. Ну, passons. Думаю, что все равно никто ничего не помнит.

Все хочу Вас спросить — и забыл об этом, когда был в Париже: видели ли Вы в предпоследнем номере «Нов. Журнала» цитату из Макса Волошина:

Я Волошина не особенно, но для Маковского, кажется, это великий мэтр и авторитет. Что же он думает об этих строчках?

A part cela — нового ничего нет, а новости должны бы сообщить мне Вы. Как покер? Знаете ли Вы такого поэта Pierre Emmanuel? Он тут читал вчера лекцию, а сейчас сидел у меня в моем «бюро» и вел разговор. Ничего, но француз, а как говорил Бунин, «что же с француза требовать». В некоторых смыслах они нам дадут сто очков вперед, а в других – сущие дети (в поэзии). Т.е. их развлекает то, что нас развлекать перестало.

Впрочем, думая лично о себе, я думаю, что имел тлетворное влияние на некоторых парижских юношей лет 40 и больше. Не сочтите это за самомнение: «имел влияние». Кажется, что-то имел, но то, что во мне было чем-то вроде «суеты сует» и безразличьем ко всему, т. е. слабостью, они приняли за общий стиль для всех, и вышло глупо. Это, собственно говоря, отчасти объясняет «парижскую ноту». Еще раз: не смейтесь, что я себя возвеличиваю — нет, я просто вспоминаю и рассуждаю, без притворства, а откровенно.

Ну, довольно: «к слову пришлось». Кланяйтесь почтительно и сердечно Анне Семеновне. Надеюсь на рождественскую утку. До свидания.

Ваш Г. Адамович

5/ХI-55, Manchester

Дорогой Александр Самсонович! Получив Ваше письмо, был удивлен Вашим ехидством. Оттого и отвечаю немедленно.

Вы советуете мне выписать и прочесть статью из «Р. Воскресенья», где меня называют дураком (почти), завистником и бездарностью. Услужливые друзья статью мне эту уже прислали.

Так когда-то Даманская пришла в 8 ч. утра к Алданову и сказала:

— Марк Ал., я всю ночь не спала и плакала — посмотрите, вот статья, где Вас назвали пошляком. Ведь это неправда, неправда!

Если бы я не был кроток, как ягненок, то порвал бы с Вами дипломатические сношения.

Ну а что Вы собираетесь издать стихи – очень рад. Давно пора. Чувства и мысли в ответ на уверения, что писать о Ваших стихах вовсе будет не обязательно, Вы определили верно.

Еще очень рад, что А.С. стала наконец блистать во французской печати. Тоже – давно пора.

Ваш Г. А.

7/XI-55, Manchester

Дорогая София Юльевна! Спасибо за письмо.

Если можно, будьте добры, внесите от меня 1000 фр. на подарок Даманской. К сожалению, выслать деньги отсюда нельзя. Отдам их Вам, как только буду в Париже, т.е. на Рождестве.

Merci d'avance.

Шлю сердечный привет и поклон.

Ваш Г. Адамович

27/XI-55, Manchester

Cher ami Александр Самсонович!

Посылаю №№ «Нов. Р. Слова» с интересующей Вас полемикой, но не могу найти главного, т.е. того №, где была первая статья Яновского, с упоминанием Вас (кажется). Это № от 2 октября. У меня тут газету «зачитывают» и не всегда возвращают. Если еще найду этот №, пришлю дополнительно.

Но вообще-то эта «склока» — сплошной позор и скандал.

Кускова — дура и, по моему убеждению, всегда была дурой. Старость ее слегка облагородила, но не до конца.

Слоним уязвлен и занят собой, а Яновский, хотя и прав почти на 100%, груб и развязен.

От всего этого меня сильно мутит, вероятно, по аристократичности моей деликатной натуры. Все возникло от статьи Варшавского в «Нов. журнале», и я сове­тую ему написать к этой полемике заключение с Синайских высот, а не барахтаясь в луже сплетен, ссор и полудоносов (у Яновского — при теперешней ситуации в Нью-Йорке).

Comment allez vous, оба? Недели через три надеюсь быть в Париже. Кланяйтесь очень Анне Семеновне. Рожа — болезнь опасная, но, по Вашим сведениям, «собашной старухе» лучше. Правда?

Ваш Г. Адамович

3/II-56, Manchester

Mes chers amis Анна Семеновна et Александр Самсонович!

Как Вы живете? Что нового в городе и свете? У нас тут — Сибирь и северный полюс, так что если продлится это еще несколько дней, то я превращусь в ледяной столб.

Где Лида? У меня или не у меня? Мне надо бы это знать, а она мне писать не изволит. Прочел в газетах, что наш Оцуп намерен основать новое литературное направление, и пожалел, что меня нет в Париже: все-таки развлечение. Послал с…й старушке иголки, но ответа не получил, впрочем, и не ждал. Надеюсь, дошли. В рассуждениях о поэзии пришел к выводу, что все-таки наш самый хороший поэт, helas Пушкин. Как видите, мысль новая и оригинальная. Все другие — дрянь, кроме нас троих. А самая дрянь — Есенин, теперь раздутый, как Надсон, о чем я хотел бы сочинить статейку.

Ну, не буду досаждать литературой. Напишите, что и как. И не забывайте меня в моей ледяной пустыне и морозном отшельничестве.

A vous Georgii Adamovitch