Слава богу, пришел сын. Митька обратился зачем-то к отцу, они уединились, музыка была остановлена. Аня распрощалась с обалдевшей от грохота знакомой и поняла, что надо мириться... Через два часа выезд в ресторан, а ехать в таком виде и в таком настроении просто немыслимо...

Мирились сложно, будто бы нехотя, из-под палки, скорее, осознавая необходимость подобного шага, а отнюдь не по истинному желанию. Просто понимая, что мероприятие не отменить. Вот, собственно, и вся мотивация к примирению, как выразились бы современные психологи.

Виктор высказал супруге все свое недовольство ею. Буквально по пунктам. Первое, второе, третье.

Первое: Ты обнаглела настолько, что не считаешь нужным элементарно ухаживать за мужем!

Второе: Ты сосредоточена только на себе и абсолютно не следишь за мужем!

И третье: Галстук – это повод! Истинная причина в том, что ты думаешь только о собственных интересах, полностью игнорируя потребности мужа.

Достаточно? Или еще продолжить? Конечно, Аня признала свою вину. Конечно, попросила прощения. Конечно, убрала весь устроенный им беспорядок. И рубашку погладила, и злополучный галстук уговорила надеть... Но боль, обиду и досаду, видно, не спрятать было ни за какой улыбкой, ни за каким нарядом.

Из переписки Семена и Веры:

Он: Верочка! Вы обещали дальше поделиться своими наблюдениями о мужчинах.

Она: На ком я остановилась?

Он: На молодых.

Она: Так вот. С молодыми понятно. Теперь следующая группа – пожилые мужчины. Назовем их так. Хотя, конечно, если мужчине пятьдесят пять – шестьдесят лет, вряд ли его можно считать пожилым... Но это я так для себя их назвала. Пожалуй, самая достойная категория мужчин. Взрослые, состоявшиеся личности со сложившимися характерами, привычками, потребностями. Они, наверное, могли бы представлять интерес для меня, но... скорее, как приятели, как собеседники. Я же ищу мужа. Глупо звучит, наверное, зато честно. А с мужчинами намного старше себя я связать мою жизнь не хотела бы... А вы, Семен, кого здесь ищите?

Он: Я ищу любимую!

Она: Ах, да! Вы же так и написали в вашей анкете: «хочу влюбиться!» Хотя, по-моему, любовь и влюбленность – это разные вещи. Как вы считаете?

Он: Конечно, разные! Только противоречия в моих высказываниях я не вижу. Для начала влюбиться, потом – полюбить! Вас бы устроила такая перспектива?

Она: Вы, наверное, ждете от меня однозначного ответа, типа: «Да, конечно!» Или: «Было бы здорово!» Или еще что-то в этом роде. А я отвечу иначе: в моей жизни есть любовь, но нет семьи. Как быть?

Он: Знаете, Вера, гораздо печальнее обратная картина: есть семья, а нет любви.

Она: Не знаю. Мне не с чем сравнить.

Он: Вы не были замужем?

Она: Нет.

Он: Понятно...

Она: А вы женаты?

Он: Вера, вы не договорили. Мне кажется, есть еще одна категория мужчин, о которой вы не сказали.

Она: Да. Осталась самая интересная.

Он: Какая же?

Она: Реальные мужчины, как я их называю.

Он: Это какие же?

Она: Это те, кто на самом деле заинтересован в поиске партнерши. Не на одну встречу и не для временного развлечения, а для дружбы, брака, длительных отношений.

Он: Вера, давайте встретимся!

Она: Вы уверены?

Он: В чем?

Она: В желании встречи?

Он: Как никогда! Пожалуй, впервые за все время, что я здесь.

Она: Давайте для начала хоть голоса друг друга услышим.

Он: С удовольствием! Вот мой номер. Напишите ваш.

Она: Пожалуйста!

Семен не замечал ничего вокруг. Его перестали волновать пробки, погода, политические события и прочие мелочи. Весь мир сосредоточился на экране компьютера. Целый день он работал, хотя нельзя сказать, что был полностью сосредоточен на деловых вопросах. То и дело витал в облаках, как принято называть подобное состояние, отвлекался, думал явно не о долгосрочных перспективах развития компании и ждал вечера. Тогда, когда можно будет, прибежав домой, что-то по-быстрому перекусить и, уединившись, наконец, в своем кабинете, уткнуться в монитор.

Его раздражало недоумение жены, ему досаждали совершенно неуместные, на его взгляд, вопросы дочери... Он закрывал дверь и без зазрения совести сообщал:

– Не мешайте мне. Я готовлюсь к докладу.

Катя как-то позволила себе спросить:

– Сень, а когда доклад должен быть готов?

Он только заорал в ответ:

– Ну почему вы не даете мне спокойно работать? Почему я должен отчитываться еще и перед вами?! – Он говорил во множественном числе, очевидно имея в виду и жену, и дочь. – «Когда? Во сколько? Зачем?» Мне и на работе хватает контролирующих...

Катя изумилась столь бурной и, как ей показалось, неадекватной реакции на ее, казалось бы, абсолютно уместный вопрос.

– А что особенного я спросила? Когда у тебя выступление с докладом? Это что, секрет?

– Да не секрет никакой, не секрет! – Продолжал кричать Семен на повышенных тонах из своего кабинета. Катя стояла в дверях, не решаясь войти, чтобы не усугубить и без того непонятное состояние супруга. – Просто не надо ходить вокруг да около, выспрашивать, выведывать...

– Сеня... Просто ты уже три месяца занимаешься чем-то целыми вечерами, а я... а мы... с дочерью вроде и не одна семья...

– Послушай, Катя! – Семен попытался взять себя в руки и, хотя головы от экрана не повернул, продолжал уже в более спокойном тоне: – А если бы я решил диссертацией заняться? И это заняло бы полтора-два года? Что тогда? А если я захочу книгу написать? И буду занят творческой работой постоянно? Тогда как? Скажи, у меня может быть мое личное время? Мое, собственное, индивидуальное, личное пространство? Может или нет, я тебя спрашиваю?

– Может, конечно... И должно быть... – Катя глубоко вздохнула. – Оно должно быть у каждого. Просто как тогда быть с пространством семьи?

– А как с ним быть? – Семен наконец-то повернул голову в сторону супруги. – Что с ним не так, с этим семейным пространством?

– Ну мы же совсем не общаемся друг с другом!

«Ну и слава богу!» – подумал он про себя, а вслух сказал:

– Как это – не общаемся? Завтракаем вместе, ужинаем вместе. Все выходные проводим друг с другом. Ночуем дома...

– Вот именно – «ночуем», – грустно отреагировала Катя. – Не спим вместе, не занимаемся любовью, а именно ночуем...

– Кать! – Семен опять начал закипать. – Что ты хочешь от меня, а?!

Она поняла бесполезность разговора, замкнулась, закрыла дверь и ушла на кухню перебирать пшено. Она его всегда перебирала, находясь в сильном волнении. И хотя пшенную кашу ели в семье редко, Катя с завидным постоянством отделяла чистые желтые крупинки от мусора. Поэтому крупа у нее всегда была в идеальном состоянии...

Вот и на этот раз села она за кухонный стол, высыпала крупу перед собой и захлюпала носом.

Аньке, что ли, позвонить? Правда, если у нее Виктор дома, то с ней нормально не поговорить. Можно, конечно, попробовать. И она, сморкаясь, пошла за телефонной трубкой.

– Ань, привет! Чем занимаешься?

– Сериал смотрю. А ты?

– Пшено перебираю...

– Случилось что-то? – Аня, зная особенность подруги, сразу поняла, что та в плохом настроении, выключила телевизор и настроилась на разговор.

– Даже и не знаю... Вроде и не случилось ничего, а так тошно, так тяжело...

– С Сеней что-то не так?

– Ну да! Я говорила тебе, что он уже месяца три как из-за компьютера на вылезает.

– Говорила. Доклад какой-то готовит.

– Ну да. Но дело даже не в этом.

– А в чем?

– Ну, во-первых, не верю я ни в какой доклад. Надо было бы – на работе готовил бы. А даже если и дома, то с его работоспособностью он с любым докладом за три недели справился бы. Ну, пусть за месяц. Не за три же! А во-вторых, не нравится мне его разговор...

– Чем не нравится?

– Голос стал повышать... О каком-то личном пространстве заговорил. Это что такое?

– А это такое понятие... когда человек занимается чем-то сугубо личным... Ну, не знаю... Читает, мемуары пишет, мечтает или просто размышляет. Короче, когда ему нужно побыть в одиночестве...