— Умница! — с неожиданной ласковостью в голосе произнёс он. — Новости не просто плохие, а отвратительные. Тебе как рассказывать — по степени убывания паршивости или в хронологическом порядке?

— Как тебе будет удобнее, — отозвалась я, не сразу поняв, о чём, собственно, меня спрашивают. Вампир весело рассмеялся.

— Тогда я начну с отравленного вина.

— Отравленного?! — ужаснулась я.

— А чему ты удивляешься? — немедленно отозвался вампир. — Или ты думаешь, твой распрекрасный Дрон Перте никогда не опустится до ремесла отравителя? Слишком низко для такого благородного человека, не так ли?

— Он вовсе не мой и ничуть не распрекрасный, — оскорбилась я. — И, право же, ты мог бы не попрекать меня постоянно этим знакомством, которое ты же сам не позволил мне оборвать.

— Прости, — покаянно ответил вампир и снова растрепал мои волосы. Я невольно улыбнулась, и мир был восстановлен. — Так что касается вина — оно, разумеется, было отравлено, но не ядом, а сильнодействующим снотворным. Остатки из бутылки проверили на крысах и примерно определили, что это был за препарат — мне перечислили несколько со сходным действием. Их принимают для улучшения сна, и сами по себе они безопасны, но в сочетании с вином действуют мгновенно, оглушая на промежуток времени от четверти часа до сорока минут.

— Хорошая у тебя память, — улыбнулась я. Вампир раздосадовано на меня покосился, но тут же заулыбался в ответ.

— Нельзя быть такой умненькой девочкой, Ами, — нежно упрекнул меня он. — Ты права, примерно так мне и сообщили результаты проверки. Однако ты бы лучше подумала не о моей памяти, а о твоём информаторе.

— Он хотел меня усыпить и обыскать, — как можно равнодушнее пожала плечами я, внутренне содрогаясь при одной мысли о чём-то подобном. — Но ведь это не новость: он сам признавался в своих намерениях.

— Это он говорит, будто только обыскать, — буркнул напарник. — Он мог поступить самым разным образом, от совершенно неприличного, о котором я говорить в твоём присутствии не буду, до банального похищения. Ведь он тогда не был наверняка уверен в том, что ты защищена. И его угроза ограбления — она тоже могла иметь целью твой призыв о помощи — и моё появление на сцене.

Кровь бросилась мне в голову.

— Ты ведь не предполагаешь всерьёз, будто… — Я запнулась, не в силах закончить свою мысль. — Будто он собирался…

— Не заикайся, моя девочка, тебе это не к лицу, — прервал мои мучительные попытки выговорить невозможное не-мёртвый. — Нет, этого я не предполагаю. Такому человеку как Дрон Перте было бы интересней соблазнить тебя безо всякого снотворного и в постели выведать все секреты, когда ты полностью подчинишься ему. Он достаточно избалован женским обществом, чтобы не прибегать к силе в подобных ситуациях.

Я покраснела ещё мучительней.

— Зачем ты мне это говоришь? — отводя взгляд, неловко пробормотала я.

Вампир неприятно улыбнулся и взял меня за руку. Прикосновение его холодных жёстких пальцев резко отличалось от ласковых пожатий Дрона, и всё-таки оно вызывало невольное доверие.

— Вопрос привычки, я думаю, — отозвался на мои мысли напарник, поднося мою руку к своим губам. Я напряжённо ждала, как он поступит — мне вовсе не хотелось наутро объяснять происхождение отметин от клыков на запястье, да и вообще совершенно не было желания делиться с вампиром собственной кровью. Но напарник только поцеловал тыльную сторону руки — его губы были такими же холодными, как пальцы, и он явно не стремился сделать мне приятное своим движением. — Я заговорил о Дроне Перте и его намерениях только потому, что они очевидны, и ещё потому, что этот человек тебе весьма и весьма приятен. Мне бы не хотелось увидеть тебя… скажем так, потерявшей голову.

— Перестань! — взмолилась я, чувствуя, как слёзы выступают у меня на глазах. — Пожалуйста, никогда не говори со мной так! Ты ведь знаешь, я никогда, никогда в жизни!..

— Не потеряешь голову, — закончил вместо меня вампир. — Разумеется, знаю, но девушки подчас бывают непредсказуемы… Нет, Ами, дурочка, не надо плакать! Прекрати немедленно! Ами!

Разумеется, эти приказы возымели обратное действие, и мой напарник, подсев поближе ко мне, обнял меня и принялся неловко поглаживать по голове. Я зарыдала.

— Ну, что ты, глупенькая? Из-за такой ерунды сырость разводить? — ласково пенял он, не делая при этом никакой попытки успокоить меня своими вампирскими методами. — Ну, будет тебе, малышка, будет. Возьми себя в руки.

— Уедем отсюда, пожалуйста, — просила я, спрятав мокрое от слёз лицо у него на груди. — Делай со мной, что хочешь, хоть всю кровь выпей, хоть бей меня — только увези отсюда. Я не могу здесь больше оставаться, я устала. Убей меня, если хочешь, но не заставляй больше лгать. Лгать и притворяться, притворяться и лгать — говорю тебе, я устала от такой жизни, я не могу больше, не могу, не могу…

— Какие мы добренькие, когда нам что-то нужно, — проворчал вампир, похлопывая меня по спине. — Ну, будет уже, перестань, поплакала — и хватит. Не будем продолжать эту тему — всё давно сказано, и не один раз. Ты прекрасно со всем справляешься, только очень уж нервозна, вот и всё. Ну, Ами? — Он отстранился и заглянул мне в глаза. Я вытерла слёзы и кивнула. — Вот и умница. Не надо больше плакать, моя хорошая. И, пожалуйста, не говори так, будто я собираюсь тебя стукнуть, ты ведь знаешь, я никогда так не поступлю с тобой.

Слабо улыбнувшись, я снова кивнула, и вампир, улыбнувшись в ответ, наклонился поцеловать меня в лоб.

— Хорошая девочка, — прошептал он. Его пальцы скользнули по моим плечам, осторожно распахнули незастёгнутый ворот сорочки, и губы, за мгновение до того едва коснувшиеся лба, теперь прижались к обнажённой шее.

— Не надо, — так же шёпотом попросила я. — Пожалуйста, ты ведь знаешь…

Напарник с явным усилием воли заставил себя оторваться и поднял на меня шальные глаза.

— Ты бы знала, как я мечтаю о глотке твоей крови, — выдохнул он. — Одна мысль о её вкусе и запахе сводит меня с ума.

Он улыбнулся, как-то очень старательно показывая свои клыки; я отшатнулась — ровно настолько, насколько это допускала жёсткая хватка вампира, — и судорожно всхлипнула.

— Не бойся, — покачал головой напарник, выпуская моё плечо. — Пожалуй, сейчас я злоупотреблять не буду. Итак, о чём мы с тобой беседовали?

Увы, я была не в том состоянии, чтобы отвечать напарнику таким же спокойным тоном. Сердце моё колотилось, и я с трудом удерживалась от слёз — слёз обиды и ярости. Своей выходкой напарник полностью уничтожил то тёплое чувство, которое родилось у меня перед этим.

— Никогда не следует привязываться, моя дорогая, к тому, к чему можно не привязываться, — наставительно заметил он. — А теперь, когда у тебя прошёл приступ сентиментальности, мы продолжим беседу. Ты в состоянии меня слушать?

Я покорно склонила голову. Иногда мой напарник буквально напрашивается на то, чтобы его убили!

— А глупые маленькие девочки напрашиваются на то, что бы их осадили, — парировал не-мёртвый. — Ну же, Ами, перестань дуться! Возвращаясь к Дрону Перте — единственная хорошая новость из привезённых мной — это согласие начальства оплачивать любые требования господина информатора. На днях из Дейстрии будут переведены марки[20] и специальный человек оставит банковские билеты в известном мне тайнике. В случае необходимости выпишем ещё. Надеюсь, ты довольна?

— Чем я, по твоему мнению, должна быть довольна?

— Тем, что не придётся платить из своего кармана, глупышка, — улыбнулся вампир.

— Ты так это преподносишь, — нахмурилась я, — как будто мне не о чем больше думать, кроме как о деньгах.

— Разумеется, тебе есть о чём думать, — подхватил не-мёртвый, — например о Дроне Перте…

— Ради Бога, оставь! — не сдержавшись, вскричала я. — Не хочу больше ничего знать об этом ужасном человеке!

— Очень грустно это слышать, — притворно огорчился напарник, — ведь разговор о нём входит в твои официальные обязанности.