— Но… — Больно смотреть, как рушатся надежды и мечты Шэрола. Очень больно. Даже если учесть, что они были ложными.
— Плюньте и забудьте, граф! Роллена стоит многого, но не жизни. Особенно ВАШЕЙ жизни. Вы и так натворили столько глупостей… Не делайте последнюю, не жертвуйте собой впустую!
— Впустую?
— А то как же? Думаете, ваша смерть избавит девушку от подозрений и обвинений? Лишь частично, дорогой граф, лишь частично! Правосудию, положим, всё равно: взявший на себя вину казнён, можно умыть руки. Но я-то знаю, КТО и НАСКОЛЬКО виноват, об этом вы не подумали? Не подумали, что днём позже я подстерегу Роллену в каком-нибудь укромном уголке и проведу всестороннее исследование её внутренностей?
— Вы… Вы не сможете… — Ну наконец-то в глазах графа появилось нечто отдалённо напоминающее мысль!
— Почему? — усмехаюсь. — Чтобы вспороть человеку живот, не надо быть ни особо сильным, ни особо злым, достаточно лишь уверенности в собственной правоте. А я — уверен.
— В чём? — Хриплый шёпот.
— Видите ли, граф… Вас приговорили за использование «рубиновой росы» во вред. Справедливо, между прочим! Но гораздо более жестокого наказания заслуживает тот, кто снабдил вас отравой, потому что негодяй нарушил и запрет на ввоз, и запрет на распространение. А мне почему-то кажется, что достать «росу» вы могли, только воспользовавшись связями вашей возлюбленной. Верно?
Шэрол молчит, но мне не нужно подтверждение того, что и так очевидно. Поэтому продолжаю:
— Кто ещё, кроме мага, пользующегося покровительством короля, может безнаказанно и безбоязненно получать и хранить у себя запрещённые зелья? Так что, граф, сами посудите — вину Роллены даже не надо доказывать. У меня есть только один вопрос: кто именно дал ей «росу»? Вряд ли её брат; он, конечно, самодур, но на откровенного идиота непохож… Итак, кто?
— Я не знаю… Но Герис нам не помогал.
— Вы в этом поклянётесь?
— Да.
— Хорошо… — Что ж, остаётся вторая кандидатура, но с ней я буду разбираться позже. А пока… — Всё ещё настаиваете на том, чтобы умереть? Если хотите, я вам помогу. Лично. У меня есть чудесный ножичек…
— Н-нет. — Молодой человек нервно отшатнулся.
— Зря! Я бы не сделал вам очень больно… Ну только не падайте! Я пошутил. Его высочество принц Дэриен великодушно позволил вам остаться в живых. С одним условием.
— Каким же?
— Условие, если вам интересно, высказано мной, и проверять его выполнение тоже буду я. Обвинение остаётся в силе, но исполнение приговора откладывается. На неопределённый срок. Всё будет зависеть от вас: преданное служение интересам короны со временем обязательно перевесит преступление, совершённое под влиянием чувств. Понятно?
— «Преданное служение»? Ваше предложение больше похоже на шантаж. — Ну вот, он уже разумно мыслит! Замечательно!
— Одно другому не мешает, дорогой граф! Я не призываю вас лизать кому-то ноги… Я лишь предлагаю вам выполнить долг дворянина, чьи предки служили земле, на которой жили. А некоторое принуждение… Оно только подстегнёт, заставляя принять решение как можно быстрее!
— Вы опасный человек, лэрр. — Шэрол смотрит на меня грустно, но уже небезысходно.
— Я знаю. Но я опаснее для самого себя, чем для других… Итак, вы согласны?
— На что?
— На службу во славу Западного Шема — в общем и принца Дэриена — в частности?
— У меня есть выбор? — О, мы уже пытаемся улыбнуться… Какой же я молодец!
— Выбор есть всегда! Но не все умеют его делать правильно, — подмигиваю.
— Вы очень убедительны, лэрр… Пожалуй, я соглашусь.
— Не буду утверждать, что вы не пожалеете, граф. Пожалеете, и не раз! Но ещё чаще вы будете с благодарностью вспоминать это зимнее утро и…
— И несносного человека, который заставил меня жить правильно?
— Именно, дорогой граф!
* * *
— Ваше решение, Мастер?
Ксаррон смотрит на тусклый день за окнами кабинета сквозь наполовину опустошённый хрустальный бокал. Я, развалясь в кресле, наслаждаюсь терпким вином, подогретым с горстью южных специй. Рогар задумчиво поглаживает подбородок.
— Оно вам необходимо, милорд?
— Вы же знаете — порядок нужен во всём. Кроме того, я не люблю приказывать, если можно попросить и получить согласие. — Кузен серьёзным и слегка торжественным тоном озвучивает одну из моих любимых жизненных позиций.
Бросаю недоумённый взгляд исподлобья в сторону милорда Ректора. Ну надо же… Ксо не любит приказывать? Да он только этим и занимается всё то время, которое мне довелось его знать! Или это просто игра на публику? Согласен, публики мало. Собственно, зритель у действа, разворачивающегося в кабинете начальника тюрьмы, один. Я.
Ксаррон видит растерянность на моём лице и недовольно морщится, словно говоря: «Не мешай, я занят». Что ж, не буду, раз просишь. Но и объяснения услышать не откажусь. Позже. Когда будет решена одна небольшая, но насущная проблема…
— Хорошо, я займусь молодым человеком, — сообщает Рогар после паузы, заполненной нелёгкими раздумьями.
— Со своей стороны окажу всяческую помощь, Мастер… Если понадобится.
— Это будет нелишне, милорд… Однако не понимаю, зачем вам понадобилось моё скромное участие, если есть и другой достойный претендент?
Претендент? А, он имеет в виду меня… Нет уж, взваливать на свои хрупкие плечи обузу в лице запутавшегося в истинных и мнимых ценностях Шэрола не буду. И нечего на меня так смотреть!
Основательно прикладываюсь к фарфоровой чашке. О, ещё несколько минут — и вино совсем остынет… Надо поторопиться!
— Мой племянник? — Ксо качает головой. — Ему некогда.
— Мне, право, даже стыдно, милорд, — вполне искренне признаёт Рогар. — Вмешиваться в творение других рук в тот момент, когда оно уже в шаге от завершения…
— Ив не будет против. Правда? — Ехидный взгляд в мою сторону.
— Не будет, — буркаю себе под нос.
— Вот видите, Мастер, беспокоиться не о чем! — преувеличенно весело заявляет Ксо, но Рогара не так-то просто сбить со следа.
— Ваш племянник обучался под вашим руководством, милорд?
— Ну что вы! К счастью или к сожалению, нет. Он у меня… самородок.
— Самовыродок. — Не могу удержаться, хоть тресни. Знаю, что произойдёт, но не могу.
Мастер на миг замирает, словно статуя. Перекатывает произнесённое мной слово в своих мыслях. Щурится и… На резко очерченные губы заползает улыбка. Медленно. Лениво. Довольно.
— Как вы сказали, лэрр? Само — кто?
Молчу, сосредоточенно рассматривая затейливую гирлянду цветов, опоясывающую чашку в моей руке. Только бы не рассмеяться… Только бы не рассмеяться… Только бы…
— Самовыродок, я правильно расслышал?
Наши взгляды встречаются, и я вижу, как в серых глазах разгорается веселье.
— Совершенно верно, Мастер.
— Скажите, лэрр… мы с вами уже встречались?
— Не в этой жизни.
— Вот что, господа, мне пора! — вдруг спохватывается Ксаррон. — Простите, что лишаю вас своего общества, но заведение, находящееся на моём попечении, вечно требует забот… С вами, Мастер, мы ещё сегодня увидимся, я надеюсь… Ив! Веди себя прилично! Не забудь, что после праздников ты будешь мне нужен!
Когда последние отголоски торопливых шагов милорда Ректора стихают за закрытой дверью, Рогар усмехается:
— Не ожидал.
— Чего именно? Встретиться здесь или встретиться со мной?
— И того и другого, если честно. Но ещё больше меня удивляют твои… таланты.
— Таланты? Ерунда! — Поднимаюсь из кресла и подхожу к окну, на подоконник которого присел Мастер. — Так, небольшая зарисовка… Наудачу.
— У тебя получилось. — Спокойная констатация факта.
— Думаешь?
— Уверен.
— Ты присмотришь за Шэролом? — жалобно заглядываю в смешливую глубину стальных глаз своего хозяина.
— Если ты просишь… — Улыбка. Добрая и довольная. — Хотя лучше бы ты занимался им сам.
— Не-а, не могу.
— Почему?
— Дядя же сказал: мне некогда.
— И чем ты занят, позволь узнать?
