Многомудрая Шаан, сколько же глупостей я натворил!
Зачем я вмешался в чужие жизни? Если Равель суждено было встретить Мэвина, их знакомство произошло бы само собой, не в столь… опасном интерьере. Ну как же! Зачем ждать, пока жернова жизни закончат оборот? Надо крутануть самому!.. Дурак. И чего ты добился? Того, что больше не сможешь посмотреть им в глаза. Ни им, ни… всем остальным.
Положим, с принцем я и не хочу встречаться: подробности минувших дней, поведанные Ксо, оказались сильнее и обиднее любой пощёчины. Оказывается, Дэриен не такой уж умный и благородный человек, каким казался. Ну мне лично казался, и что? Всё равно противно… И дело даже не в том, что он бросил девушку на произвол судьбы — обычная житейская неурядица, — а вот тот факт, что наследник престола поступил очень недальновидно, наживая врага там, где мог бы обрести преданного друга… Вот это пугает. Да, Дэрри, тебе нужен наставник, ой как нужен! Но уволь, я им не стану. Даже не надейся. Я и так уже сделал больше возможного: вернул тебе зрение (хотелось бы верить, что излечились не только глаза), поправил твоё Кружево, вбил в голову несколько умных мыслей. Мало? Чего же тебе ещё? Вести за руку дальше? Э нет, мой дорогой, дальше только за дополнительную плату! Ты, конечно, не знаешь, но моя поздняя юность прошла в изучении товарно-денежных отношений под руководством та-а-а-а-аких знатоков своего дела, что… Смогу составить контракт, по которому ты будешь мне должен даже то, о чём ещё не успел подумать. Сомневаешься? Ха! Я бы тебе доказал, но… Ещё меньше, чем убивать, я люблю торговать и торговаться, посему во дворце ноги моей больше не будет.
Возвращаться в дом Агрио тоже не с руки: как объясню графиням, что столько времени нагло и бессовестно их дурачил, притворяясь благородным лэрром? Нет, скорее сгорю со стыда. А если добраться в размышлениях до эльфа… Нет, и не просите! ЧТО и КАК сказать Мэю, я не придумаю даже после года уединения в горных храмах Восточного Шема!
Шорох шагов. Чей-то силуэт заслонил огоньки свечей на стене, даря моим глазам приятные сумерки. Скрипнула скамеечка, на которой преклонил колени новый проситель. Подслушивать, конечно, нехорошо, но молящийся и не делает тайны из своего обращения к богине:
— Мать Мудрости, прошу, прояви своё милосердие и надели меня силой принять судьбу… Помоги мне простить и забыть боль, о Молчаливая!
Женский голос. Как будто знакомый. Где я мог его слышать? Но поворачивать голову и разглядывать человека, который пришёл говорить вовсе не со мной, невежливо. Поэтому я смотрю на богиню. На узкие губы, изогнутые далским луком. На довольно прищуренные глаза — ну чистая кошка, нализавшаяся сливок! На пальцы, зарывшиеся в складки платья, — что она там ищет, хотелось бы знать… Впрочем, знаю. Отравленный кинжал. Потому что мудрость — это просто-таки замечательно, но холодная сталь, напоённая (для надёжности) убийственным зельем, — самый лучший довод для тех, кто не способен принять самый мудрый и самый простой совет: «Уйди с дороги!»
— Молчаливая? Да она болтушка, каких свет не видел! Женщина с таким хитрым лицом не может долго держать в себе ни единого слова. Милосердная? О нет. Милосердие — удел людей, но люди в гордыне своей хотят стать равными богам и постепенно утрачивают способность прощать… Да и забывать я бы вам не советовал, почтенная: змея, голову которой не размозжили вовремя, может причинить много бед, если забыть о её существовании.
Несколько вдохов в храме царило молчание. Потом я услышал:
— Сколько тебе лет, если ты так хорошо изучил пути богов и людей?
— Прожитые года — это моё личное дело, почтенная, согласны? А что касается всего прочего… Иногда достаточно одной встречи в дороге, чтобы стать мудрее на много жизней.
— Одной встречи… — задумчиво повторяет молельщица. — Одной встречи…
Крепкие пальцы хватают меня за плечо и разворачивают лицом к…
Пряди русых волос, выбившиеся из-под капюшона. Смеющиеся светлые глаза. Тонкие губы, готовые распахнуться, чтобы… Полагаю, безбожно меня отругать. И она имеет на это право. Имеет, потому что…
— Это и правда ты! — Матушка стиснула меня в объятиях, прижала к груди, потом чуть отстранилась, озадаченно, но всё же радостно разглядывая моё лицо. — Так тебе гораздо лучше!
— Догадываюсь… — Вот уж кого не ожидал встретить, так это хозяйку приснопамятного фургончика. Хотя… Она же говорила, что к праздникам собирается в Виллерим. Кажется, у меня начинается типично старческая болезнь: забываю нужные и важные вещи.
— Ты не говорил, что приедешь в столицу! — звучит почти обвинительно.
— Но я и сам… не предполагал.
— Как хорошо, что я тебя встретила! Ты зайдёшь к нам?
— К вам?
— Нано и Хок не откажутся с тобой поздороваться, я думаю. — Женщина снова прижала меня к груди. Это что за неожиданные нежности? Приятно, конечно, однако…
— Кого это ты так страстно сжимаешь в объятиях, милая Эри? Я начинаю ревновать!
Ну конечно, куда же без…
* * *
— Рогар! Этот мальчик мне в сыновья годится. Неужели ты подумал, что я…
— Этот мальчик? — Лукавое лицо Мастера, присевшего на корточки, оказалось рядом с нашими. — Ты его недооцениваешь! Он только выглядит безобидным и юным, а на деле…
— И что же «на деле»? — уточняю. На всякий случай, а то наговорит милой женщине про меня за глаза кучу разных гадостей, а я потом расхлёбывай.
Щелчок по носу. Моему носу.
— Когда прекращает дурачиться, может поспорить за мантию Королевского советника с любым из наших мудрецов.
— Нет, не могу. Не люблю ходить в мантии, она длинная, вечно в ногах путается и за всё цепляется.
«Нахал!.. Грубиян!.. Да я с тобой после этого…»
— А ты пробовал? — Рогар не пропускает мимо ушей ни одной моей реплики. Какой внимательный, гад… Впрочем, я не против. Пусть слушает. Пусть даже спрашивает, отвечать-то всё равно буду я!
— Подробности рассказать? — блаженно щурюсь.
— Было бы неплохо!
— Как-нибудь в другой раз. Если будешь вести себя хорошо!
Матушка наблюдает за нашими пререканиями с улыбкой… да, именно с улыбкой матери двоих взрослых, но не желающих расставаться с детством сыновей.
— Надо подумать… — Мастер хмурит брови. — Не в этом месяце.
— Я подожду.
— Кстати, радость моя, судя по твоему внешнему виду, наконец-то вернувшемуся из южных степей домой…
— Из южных степей? — переспрашивает Эри. — Что ты имеешь в виду?
А она тоже умеет… слушать. Рогар морщит нос, как мальчишка, который попался «на месте преступления», но не желает признаваться в проступке.
— Да так… Было кое-что… Это совсем не интересно.
— Зная тебя и зная его, не поверю ни единому слову! — строго провозглашает Матушка. Мы с Мастером переглядываемся и дружно вздыхаем: нет ничего страшнее женщины, рождённой для того, чтобы повелевать. О, простите, есть — очутиться в рядах подчинённых ей солдат.
— Эри…
— Ты всё мне расскажешь. И ты — тоже! — Указующий перст утыкается поочерёдно в мою грудь и грудь Рогара.
— Ладно, расскажем. А пока, милая, не могла бы ты подождать меня в каком-нибудь уютном уголке…
— Одного тебя? А Джерон не придёт?
— К моему глубочайшему сожалению, почтенная… не сегодня.
— Тогда… — Она на мгновение задумывается. — Приходи завтра! Мы живём в гостинице «Старая подкова». Найдёшь?
— Постараюсь.
Она поцеловала меня в лоб и встала с колен.
— Но тебя… — лукавый взгляд вонзился в Мастера, — тебя я жду безо всяких отговорок! Ладно, парни, не буду мешать вашим «мужским разговорам»…
Когда Матушка исчезла за порогом Приюта Шаан, Рогар крякнул и предложил:
— Может, разомнём ноги?
Я с радостью поднялся, потому что от сидения на жёсткой скамье моя пятая точка уже начинала немилосердно ныть.
— Поговорим здесь?
— Тебя смущает присутствие богини? — ухмыляется Мастер.
— Меня? Вот уж нет! Пусть она смущается, слушая чужие секреты! — Я показал изваянию язык. Наверное, зря, потому что чешуйки змеи, браслетом стекающей по плечу богини, слегка встопорщились.
