— И при чём здесь я? У тебя, насколько понимаю, оба глаза на месте.

— Джерон, твоё умение прикидываться идиотом — ещё не повод идиотничать в разговоре с нежно любимым родственником!

Обвиняющий взгляд дополнился лёгким тычком указательного пальца в мою грудь.

— Ксо, я не в настроении шутить. Скажи прямо: что тебе нужно?

Кузен положил локти на стопку книг и подпёр подбородок сплетёнными пальцами.

— Хорошо, намекну. Имя Рогар тебе о чём-нибудь говорит?

— Допустим.

— А связывающие всех нас имущественные отношения? Забыл?

— Нет.

— Как ты думаешь, надо хоть изредка выполнять обязанности, если уж ты ими обзавёлся?

Я откинулся на спинку кресла.

— Как всё не вовремя…

— Дела никогда не случаются вовремя. Особенно неотложные, — тяжёлый вздох. — Так что полистай книги, а послезавтра утром жду тебя у входа в Поток.

Ксаррон подмигнул, повернулся на каблуках, заставляя медовый водопад волос взвиться роскошной волной, и выскользнул в коридор, откуда сразу же раздалось его восторженное: «Счастлив видеть вас, драгоценная!» и сухой ответ сестры: «Приходя в дом, в первую очередь оказывают почтение его хозяйке, а не шмыгают по тёмным углам». Вот и пойми, чем недовольна Магрит: то ли самим визитом Ксо, то ли тем фактом, что, появившись, он не поспешил пред её синие очи.

Почему они никак не поладят между собой? Неужели уколы, которыми они обмениваются, милее, чем возможное и совершенно спокойное счастье? Нет, тут кроется что-то другое. Словно есть граница, которую не могут переступить ни Магрит, ни Ксаррон. Невидимая, но непреодолимая граница. Отсюда и злость, которой зачастую наполнены шутки кузена, злость, не направленная ни на кого конкретно. У Ксо есть предмет для ненависти, но такой предмет, который бессмысленно ненавидеть, потому что невозможно на него повлиять. Так бесполезно злиться на солнце, которое утром поднимается на небо, а вечером прячется за горизонтом: ты можешь искренне ненавидеть огненный шар, висящий в ослепительной синеве, но разве можно заставить его застыть на месте?.. Хотелось бы знать, в чём причина отчуждённости и притворного равнодушия сестры. Но кто мне расскажет? Тётушка? Нет уж, больше спрашивать не стану: заморочит голову по своему обыкновению, но до ответа так и не доберётся. Спросить у кузена? Нет, Ксо тоже не станет разглашать свою сокровенную тайну, отговорится какой-нибудь шуткой вроде: «Тебе скажи, так ты бросишься решать поставленную задачу… И страшно подумать, что будет, если тебе удастся найти решение!». Остаётся только сестра, но у меня не хватит духу подойти к ней с подобным вопросом. Нет, погожу пока выяснять, что мешает двум самым близким моим родственникам стать ещё ближе. Друг другу. Время само всё рассудит и решит. Непременно. А я займусь тем, что, по словам кузена, требует моего участия.

«Искусство некромантии разделяется на два направления: поднятие тела и обуздание духа. Может возникнуть закономерное сомнение: а зачем стоило разделять два этих, естественно связанных между собой процесса? Ответ будет коротким, но не спешите смеяться над его простотой, ибо она — суть Истина. Итак, тело и дух шагнувшего за Порог не могут быть воссоединены заново, потому что разделённое раз не может стать единым снова. В противном случае можно было бы легко добиваться вечной жизни под лунами этого мира…»[35]

Занятно. И, пожалуй, я понимаю, что имел в виду автор сего познавательного труда.

Когда душа отделяется от тела, в том месте на Изнанке, которое она занимала, Пряди расплетаются, а Искры разлетаются в стороны. Их можно вернуть обратно, если тщательно следить за процессом рассоединения, запомнить расположение Искр и не упустить ни одной беглянки — примерно этим я и занимался, когда спасал жизнь эльфийской лекарице. Но в её случае Пряди ещё держались друг за друга, и мне было где взять недостающие Искры. А если смерть всё же наступила? Есть ли смысл пытаться всё вернуть назад?

«Дух, освободившийся от телесной оболочки, переходит на иной уровень существования, становясь частью Сферы Сознаний, окутывающей подлунный мир неощутимым, но плотным покрывалом. Можно воплотить его на недолгое время в предмете или живом теле (при условии, что настоящий владелец тела не будет этому препятствовать), чем с успехом и занимаются заклинатели душ, обеспечивая наивным обывателям „беседы“ с умершими родственниками и друзьями. Однако нет никакой уверенности в том, что вызванный дух — тот единственный, принадлежавший покойному: печальная странность перехода через Порог заключается в постепенном, но неуклонном обезличивании души по мере того, как она теряет связь с телом. Наконец, по прошествии определённого промежутка времени связи обрываются окончательно, и душа становится одной из теней, неотличимых друг от друга и обладающих общей памятью. Поэтому, собственно, и неважно, какой дух вызван, — он помнит всё, что происходило и с ним, и с теми, кто витает в Сфере…»

Полезная информация, позволяющая сделать хороший вывод: если собираешься жить вечно, не выпускай душу из рук. А то вернётся потом сборная солянка, а не ты сам. Но как тогда драконам удаётся возрождаться, сохраняя свою память? Точнее, выделяя свои личные воспоминания из хаоса всех прочих, ведь помнят-то они, похоже, всё…

«Души драконов витают не в Сфере Сознаний», — буркнула Мантия.

А где? В каких сферах? Их много?

«Всего три…» — Неохотный ответ.

И как называются оставшиеся две?

«Свершений и Ожиданий… Драконам доступна Сфера Ожиданий…»

А Сфера Свершений? Кто живёт в ней?

«Возвращайся к чтению и не задавай ненужных вопросов!»

Хорошо, возвращаюсь. Тем более, и в тексте есть над чем задуматься.

«Таким образом, становится ясным, что восстановить изначальную связь тела и духа не представляется возможным. Хотя дух является гибким и податливым веществом, он способен сохраняться в определённой оболочке только в том случае, если возник и развивался вместе с ней, то есть связи формировались постепенно и естественным образом. Если же структуры разрушены, целесообразнее отстроить их заново, а не пытаться возвести новый дом на старом остове. Поэтому, переходя к вопросу поднятия мёртвого тела, следует оставить мысли о том, чтобы исполнять указанное действие посредством возвращения души, ибо она не имеет в этом процессе никакого значения…»

Хм… Видимо, единство начал играет свою роль — жизнь формируется одновременно на трёх уровнях мироздания и состоит из трёх своеобразных слоёв: материального тела, Кружева и души. Слоёв, которые, с одной стороны, похожи на коконы, в которые запелената искра жизни, но с другой стороны, все они поддаются отдельному влиянию. Если умеешь влиять, конечно.

«Итак, в чём же заключается искусство поднимать усопших? Здесь нужно различать прежде всего стадии разрушения, через которые проходят мёртвые тела. Рассмотрим изменения, происходящие в теле, когда его оставляет душа. Прежде всего прекращается направленный ток крови, а сама кровь изменяет свои свойства, сгущаясь и выходя из предписанных природой русел. При этом скорость изменений зависит и от причины наступления смерти, и от теплоты окружающего пространства. Волокна, составляющие мышцы, твердеют, становясь подобными камню, но это длится лишь до того срока, когда тело начинает разрушаться, поскольку нет больше силы, которая управляла бы его существованием. Теплота тела уменьшается, сообразуясь с теплотой окружающего мира. Также происходят и иные изменения внутри и снаружи тела, но для понимания сути дальнейших рассуждений достаточно и приведённых наблюдений. Пока же заметим, что у мёртвого тела есть два пути: разрушение и сохранение в состоянии, приближённом к последним минутам жизни.

Разрушение — то, что происходит чаще всего, не в жару и не в холод, и для полного разрушения мягких тканей тела необходимо довольно долгое время, а костяной остов может оставаться прочным ещё дольше. Если же поместить тело в особые условия, разрушения не произойдёт. К таковым условиям относят отсутствие влаги либо её избыток при отсутствии воздушных потоков. И даже простым кожевенникам известны способы сохранения того, что могло бы разрушиться…»