Старший эльф лениво откинулся на спинку стула и посмотрел на меня из-под полуопущенных ресниц:
— Если не ошибаюсь, в прошлый раз почтенного торговца сопровождала другая воительница?
Старик слегка замялся, но приложил все усилия, чтобы пауза выглядела естественной:
— Йисини не заключают долгосрочных контрактов, господин…
— Кажется, так и есть. — Улыбка эльфа стала чуть жёстче, и я почувствовал, как на спине, под тонким полотном рубашки наметилась струйка пота. Нет, lohassy, ты меня не испугаешь своим напором! Если уж на то пошло, то бояться надлежало бы тебе.
— У вас непривычно светлая кожа, воительница… И цвет глаз… весьма необычен для тех, кто поклоняется прекрасно-яростной Йисире. — Листоухий небрежно провёл пальцами по поверхности стола, словно вовсе и не интересовался моим ответом. Собственно, он и не ожидал, что я отвечу. Не ожидал по одной простой причине: перечисленных им фактов хватило бы для обвинения в том, что я выдаю себя за… Ну, в общем, за того, кем не являюсь и являться не могу. Хватило бы. Для неискушённого зрителя. Решил начать Игру? Что ж, поиграем. Только учти одно: я играю, а не играюсь. Улавливаете разницу? Нет? Придётся пояснить…
Листоухие живут долго. Очень долго. Конечно, меньше, чем те же драконы, но с последних спрос особый… И, как любая долгоживущая раса (в смысле, каждый из представителей которой видит от рождения до смерти мир в течение нескольких столетий), в какой-то момент эльфы познакомились с серьёзной проблемой: как сохранить интерес. К чему? К жизни, разумеется! Надо признать, из сложившейся ситуации они вышли весьма изящно — впрочем, на то они и эльфы… Так вот, листоухие научились играть. Смысл короткого слова Игра слишком многогранен — по сему поводу написаны объёмные труды, но лично для меня предпочтительно следующее объяснение: они просто остались детьми. Дети ведь обожают игры, не так ли? Кстати, весьма лестно — заслужить пристальный интерес со стороны листоухого красавца (или красавицы), поскольку далеко не каждая любопытная вещь удостаивается изучения. И тем больнее бывает объекту оного изучения, когда интерес пропадает или полностью удовлетворяется: поверьте, когда сияющие эльфьи глаза больше не желают вас видеть, это очень… грустно.
Я вовсе не стремился начать Игру, но раз уж привелось… Остаётся только надеяться, что листоухий не почувствовал ничего сверх простого любопытства! Потому что… А странно всё-таки: либо он просто любит вникать в каждую мелочь, либо… я сделал что-то не так. Придётся изворачиваться и исправлять положение… Пока не стало ещё хуже. Положим, сам я отобьюсь, а вот старика уберечь вряд ли смогу. Не мой профиль — сохранение в неприкосновенности чужих тел. Мне бы своё не поломать…
Однако надо поспешить с ответом, а то движения ладони младшенького становятся подозрительно похожи на прелюдию к атаке…
— Пути Властителей Судеб неисповедимы, h’assary,[33] — вкрадчиво начал я. — Никто не знает, где найдёт свою смерть или… свою любовь. Однако, при всём уважении, невозможно поверить, что вы не встречали «Белую Фалангу».
Глаза эльфа едва заметно полыхнули огнём недовольства. Что, не нравится? Не на того нарвался. Купец, в свою очередь, заметно успокоился: если до моих слов с него можно было лепить надгробие, то теперь он, похоже, понял, что не только не ошибся в выборе, а, можно сказать, нашёл алмаз в куче дерьма. Сие открытие, правда, ввело его в некоторый ступор, но поскольку центр бури сместился в сторону вашего покорного слуги, растерянность старика осталась незамеченной.
Да-да, знаю, о чём вы думаете! Не надо было мне раскрывать рот? Знаю. Но в данном случае… От волнения мой голос звучал выше, чем обычно, и намертво завяз в хрипотце, что было очень кстати: в самом деле, проводя большую часть жизни в тёплых южных краях, йисини вполне могла… простудиться, прибыв в Западный Шем.
— О, простите мою невольную забывчивость, воительница… Конечно же, я знаю о «Белой Фаланге». Надеюсь, мои слова не затронули вашу честь?
— Честь йисини стоит над словами, h’assary. Извинения приняты. — Я качнул головой в обычном для воинов жесте.
Губы старшего эльфа дрогнули. Едва уловимо, но я почти ощущал, как он взбешён. Одной короткой фразой удалось выразить презрительное негодование, которое душило меня с момента встречи с листоухим зазнайкой. О, как он взбешён! Но с места не сдвинется и ничего больше не скажет. Обидного, я имею в виду. Хотя бы потому, что приличия соблюдены безукоризненно, а в поединке… Кстати, эльфы хоть и считаются одними из лучших бойцов в этом мире, но всего лишь «одними из лучших». Конечно, средняя йисини вряд ли сможет дать серьёзный отпор такому противнику, но ведь противник пока не может определить мой уровень. И это мне на руку. Ещё как на руку. Вот только…
Ну конечно! Если противник не поддаётся обычному анализу, что следует сделать? Применить магию! Как говорится, других альтернатив нет. Я даже немного завидую этому lohassy: он может воспользоваться чем пожелает, я же вынужден довольствоваться тем, что имею. Впрочем, у меня и в самом деле кое-что имеется…
Блокируешь?
«Без вопросов!»
Не усердствуй со Щитами, дорогая: лучше всего будет стилизация под действие амулета. Что-нибудь простенькое, но эффективное… Подберёшь?
«Это так трудно… Только ради тебя…» — Издевается. Ну-ну, радуйся, пока праздник в твоём городе. Только не опоздай!
Насчёт опоздания я погорячился. Мантия никогда не опаздывает. Скорее, влезает без спроса и раньше, чем следовало бы. Но винить её за это не то что невозможно, а даже — несправедливо: что бы я делал без такой помощницы? Вот и сейчас она подняла Щит ещё до того, как со стороны эльфа ко мне скользнула макра Вопрошения.[34] Малого, разумеется: настоящее Вопрошение устраивают прямо на незащищённой плоти исследуемого объекта. Подозреваю, что магичка, которую я совсем недавно имел честь упокоить, применяла именно этот инструмент, пытаясь проникнуть в суть вещей. Точнее, всего одной вещи. Меня то есть. То, что у неё ничего не вышло, понятно. И даже не потому, что Саван — надёжное средство от чужого любопытства. Вопрошение — тонкая штука: всё зависит от того, КАК поставлен вопрос. Достаточно ошибиться в одном слове или одном ощущении, и ответ будет недостоверным. Иногда это опасно для вопрошающего, но ча-ще — для жертвы. Ох, есть несколько забавных иллюстраций к моим воспоминаниям, но… Не стоит отвлекаться.
Не знаю, о чём именно вопрошал эльф, но успеха он не добился по двум причинам. Во-первых, Мантия очень удачно подставила под остриё макры подушечку Щита, подозрительно похожего на творчество какой-нибудь сельской ведуньи. Я хотел было начать ругаться, но неожиданно возникшая мысль заставила отложить недовольство на потом: персонаж, которого я пытаюсь играть, не принадлежит к самым высоким уровням посвящения, так что вполне может прибегать к услугам дешёвых, но веками проверенных заклинаний. Так даже интереснее: пусть думает, каким чудом йисини обзавелась действенной поддержкой природного чародея. Может быть, мозги сломает. Хотя на подобный исход надежды мало…
Макра завязла в оборонительных порядках, воздвигнутых Мантией, и листоухий чуть сморщился. Я тоже сморщился, но совсем по другой причине: магия эльфов действует на меня, как… Например, недозрелое яблоко. Во рту возникает вязкая кислинка, а губы начинают сохнуть и припухать, ввиду чего… Ай-вэй, как не к месту! Я лизнул верхнюю губу, всеми силами стараясь, чтобы это действие не выглядело кокетливым и призывным. Эльф приподнял бровь. Ещё не хватало, чтобы он считал йисини покорённой его совершенной красотой! А впрочем… Почему бы и нет? Каждый из нас достоин своих заблуждений.
— Мы не могли встречаться раньше, воительница? — холодно-вежливо осведомился lohassy. Мне бы такую выдержку: получил по ушам, но и ухом не повёл. Ха, снова каламбур. Может, серьёзно начать подумывать о тёплом месте шута при каком-нибудь небольшом, но перспективном королевском дворе?
