— Ползи, маг! Ползи за мной!.. Здесь есть проходы к суше…

— Здесь мой брат, — отозвался я на максимально пониженной громкости. — И мой…

И в этот момент небо над болотами словно взлетело вверх. На долю секунды даже обрисовался рельеф облаков. Яркая вспышка на мгновение обратила ночь в день. А потом по ушам ударил тяжелый гром, заставивший меня вжаться в сырую твердь подо мной. Осторожно подняв голову, я увидел, как сзади — в том направлении, откуда мы пришли, — вздымается к небу столб огня. Из столба этого в разных направлениях вырывались отдельные струи пламени и вылетали клочья чего-то горящего и рассыпающего искры.

Слух постепенно возвращался ко мне, и я услышал, как Хирам прошептал: «Проклятье! Моя нора!»

Свет далекого пламени был настолько ярок, что теперь стали различимы кое-какие детали окружающего пейзажа. Мы действительно находились на островке, поросшем тонкими, хворого вида деревцами. Привязанные к ним и потревоженные взрывом, кони и не думали — теперь маскироваться, испуганно рвали поводья и ржали. Кто-то из их хозяев пытался успокоить скакунов, кто-то оставался лежать, вжимаясь в складки местности, а все остальные поднялись с земли и кто сидя, кто стоя присматривались к появившемуся вблизи от нас отряду конников — уже третьему по счету за эту ночь спешащему к этому островку.

«Спешить» — понятие достаточно условное, когда речь идет о преодолении болотистой местности. Издалека такая спешка напоминает странный, сюрреалистический балет без всякого музыкального сопровождения.

— Да это же наши! — воскликнул кто-то растерянно.

И это в самом деле были «наши». Впереди отряда, состоящего всего-то из неполного десятка человек, выступала очень знакомая мне фигурка. Аманеста вела по кочкам и тропинкам болота своего коня. Следом за ней — кто вот так же, ведя лошадей под уздцы, кто — верхом… А некоторые — безлошадные — просто уныло брели по жиже, норовящей в любой момент обернуться провалом трясины.

Атаман поднялся на ноги и посигналил дочери фонарем. Та ответила ему своим сигналом. Несколько человек бросились помогать вновь прибывшим выбраться на берег. Остальные, сбившись в две или три кучки, тихо обсуждали происходящее.

Я обернулся к Ромке. Тот молча, со значением опустил веки: «Все идет как надо, брат…» Тагара, высовывавшийся из-за его спины, только сверкал своими глазами-угольками и, видно, как и я, не мог ничего понять в происходящем.

* * *

Я подоспел к Хираму, принимавшему в объятия свою приемную дочь, как раз в тот момент, когда старик спрашивал:

— Что? Что случилось там, девочка?! Аманеста махнула рукой, сплюнула попавшую на губы болотную грязь и, задыхаясь, вымолвила:

— Зепп! Зепп, отец… Болотный Граф!

— Мою нору атаковали люди Зеппа?! — прошипел старик. — Как этот пьяный болван посмел?! Это же Ничейный остров!

— Так и посмел! — отмахнулась дочь от его возмущения. — Высадились неожиданно, сначала коммандос, потом — с двух вертолетов — десант, потом подогнали мотоплоты. Больше сотни человек. Искали вроде тебя… Дай воды!

Фляжка с водой словно сама прыгнула в протянутую руку атамана. Аманеста вырвала ее из рук Хирама и принялась пить глотками, сделавшими бы честь самому Гаргантюа. До сих пор не знаю, где в этой хрупкой девушке находился резервуар, способный вместить столько влаги. Почти опорожнив флягу, она с трудом выговорила:

— Наши сопротивлялись как могли. Но те просто перли массой! Сначала били во все входы-выходы из гранатометов… Потом пустили Газ…

— Так почему Крон не дал мне сигнала? — зло спросил Хирам. — Почему?! Я же оставил ему рацию…

— Крона, наверное, прикончили первым, — всхлипнула Аманеста. — Я же говорю — сперва на нас выбросили коммандос… Он даже не успел понять…

«Кажется, кто-то еще умеет воевать и проводить спецоперации в Странном Крае», — подумал я.

— А Руди? — деловито осведомился старик.

— Руди, — уже спокойнее объяснила Аманеста, — сразу заперся в оружейной. И оттуда кричал мне, чтобы я уводила людей — кого смогу. Что если наступят полные кранты, то он взорвет склад… Он…

— Он так и сделал, дочка… — сокрушенно вздохнул Хирам. — Я это видел, и ты видела… Надеюсь, Болотный Граф многих из своей дружины недосчитается сегодня. — Он резко развернулся к своей сгрудившейся вокруг него «братве», и резко выкрикнул: — По коням! Прежде чем рассветет, мы должны быть у Врат Арсенала! Нельзя, чтобы скотина Зепп со своими людьми отсек нам путь!

Следующие его слова, обращенные ко мне, чуть было не потонули в шуме и гвалте дружинников, бросившихся торопливо исполнять приказ.

— Ну, господин маг, — каркнул он, — теперь пути назад нет ни у вас, ни у меня! Путь остался один — через Врата, ко всемогуществу!

Подоспевший к нам Джош потянулся было к моей темной повязке, явно намереваясь снова напялить ее на меня, но Хирам решительным широким жестом дал ему отмашку:

— Не стоит снова затевать этот маскарад! Этим ребятам возвращаться назад не придется! Их дорога — к себе, на Большую Землю! Берите лучше под уздцы их лошадок и — марш-марш вперед через топи! К Вратам! Только к Вратам!!!

На минуту-другую в темноте воцарилась неразбериха — звон амуниции, ржание лошадей, топот и переругивание бандитов и доносящиеся с неба крики неизвестных, но весьма горластых созданий. Затем все наконец устаканилось, и длинная цепочка конников и спешившихся проводников растянулась неровным зигзагом, углубляясь в промозглую даль болотистой равнины. В гаснущих отсветах далекого пожарища вид эта колонна имела вполне инфернальный.

Ромка с прицепившимся к нему сзади Тагарой обогнал меня и некоторое время двигался рядом со своей подругой. Но рядом же вел под уздцы своего коня и сам атаман. Мрачный как туча. Так что разговора у Ромки с Аманестой, видно, не получалось.

* * *

Да, впрочем, и не до разговоров было. Над всей нашей процессией витал дух нервозности и ожидания дальнейших неприятностей. И неприятности не заставили себя ждать,

— Огни, — тихо произнес кто-то в цепочке. — Факелы…

Я завертел головой, пытаясь узреть огни, о которых шла речь. Вдали, там, где воды «гнилого моря» упирались в непроницаемую стену ночного леса, действительно частой вереницей неверно мерцающих светляков стремительно мчались огни. И, скорее всего, это были огни факелов.

«Всадники, — определил я для себя. — Довольно много всадников с факелами. Сотня, может, больше… И нетрудно предположить, что это за всадники…»

— Зепп, — отозвался из цепочки кто-то в ответ первому голосу. — Огненная охота… Ночная огненная охота! Любимое его занятие! Ну мы, братцы, попали…

Вспоминая то, что успел узнать о Болотном Графе, я мысленно согласился, что если тот хоть немного в курсе связей Хирама с Темными, то мы и правда попали.

В рядах сдвоенного отряда Хирама и его партнеров тем временем уже началось какое-то движение.

От нашей кавалькады неожиданно отделились и торопливо направились в тонущую во тьме глубь болотистой долины сначала две конные фигуры, потом — четыре… шесть…

— Темные смываются! — выкрикнул кто-то.

Вдоль каравана пополз все более ощутимый шепот. Я напрягся. Поймал себя на том, что подсознание подсказывало насторожиться. Что-то в происходящем было не так… не сама надвинувшаяся на нас угроза, а что-то в том, как отозвался на нее наш отряд. В его поведении…

Ах да! Конечно!

Не слышно было каркающего голоса Сизого Хирама! Ведь кому, как не ему, атаману разбойничьего воинства, было сейчас самое время брать ситуацию в свои руки? Решительно пресечь начинающуюся в рядах этого воинства панику. Наказать самих паникеров. Отдать необходимые распоряжения. Указать пути отхода и меры безопасности. Но старик словно сквозь землю провалился.

«А может, и действительно — сквозь землю? — подумалось мне. — Ухнул старик в неожиданно попавшуюся под ноги трясину — и охнуть не успел? Да нет, чушь это… Чушь! Вот только что маячил рядом со своим конем почти в голове колонны, по правую руку от Аманесты…»