3. О зловредном Дийкстре
"...вот зачем ведьмаку с евойной чародейкой чучело единорога нужно было. Все как есть подглядел допплер, что стоял в вертепе их, оным единорогом прикинувшись! А посему, решайте сами: ни есть ли ведьмаки да чародеи навождение адское? Ибо непотребство сие не для людей, детей божьих и человеческих, а лишь для мутантов в пробирке выведенных, что до сих пор из чашки Петри едят, да спят в термостате! А зачем исчадия ведьмаковские в библиотеки ходят, мне и молвить-то соромно! Думаете, книги читать? Щас! Даже более того скажу: вот свидетельства ведьмака самого, Геральтом именуемого, о делах тех гнусных и богомерзких - "...Геральт вспоминал приятные моменты, проведенные с чародейкой на крутой крыше, в забитом пылью скворечнике, в запущенной стиральной машине (режим кипячения и отжима), в собачьей будке, ядерном реакторе, ковше копающего экскаватора, в стойке на ушах на макушке Останкинской телебашни, причем чужой, в бочке во время спуска с Ниагарского водопада и в кабинете главврача психиатрической больницы."..."
Аноним, Ведьмаков Хулитель, Хуление Первое, "Сказание о Геральте Отмороженном".
Первый министр Редании, "граф" Дийкстра, нервно барабанил пальцами по столу. Вторая рука министра была в гипсе, изящная "шапочка Гиппократа" вкупе со всеми прочими повязками и наклейками закрывала большую часть его головы и опухшей физиономии. Нога министра, тоже вся закованная в гипс до бедра, торчала над столом, поднятая к потолку с помощью гири-противовеса. От услуг реанимации "граф" гордо отказался. Кроме того, он велел вздернуть на воротах троих гробовщиков (остальные разбежались) из числа тех, что занимали к нему очередь и устраивали потасовки под окнами за честь оказать столь важному человеку последнюю услугу.
Дийкстру хорошо знали и трепетали его. Как говорил некий его подчиненный, ныне проводивший отпуск на лесоповале: "В кабинете этого типа все стулья напоминают электрические." Хотя знающие люди любили называть "графа" супершпионом, определение "начальник внешней и внутренней разведок" подошло бы ему гораздо лучше. Первый министр Редании стоял во главе огромной и профессионально организованной сети шпиков, опутывавшей как его собственную, так и другие страны. Сейчас перед Дийкстрой в угодливом поклоне согнулся его лучший агент. Как и все особо важные агенты, он был засекречен до самой немыслимой степени. Никто, даже автор романа, пан Сапковский, не знал ни его имени, ни вообще об его существовании. А потому на страницах книги вы нигде этого персонажа и не найдете. Не знает имени лучшего шпиона и автор пародии, и по этой самой причине суперагент "серого кардинала" Дийкстры будет носить прозвище, которым его дразнили соседские дети. Бедная малышня понятия не имела, с кем связывается, и весело орала ему вдогонку:
"Старый тощий Марабу
Целый год лежал в гробу!"
-намекая, вероятно, на малопривлекательную внешность данного субъекта.
-Я весь внимание, господин Первый министр! Чем могу служить Вашей светлости?
-Я думаю, ты и так знаешь, старый прохвост, зачем я тебя вызвал!-Дийкстра недовольно посмотрел из бинтов одним глазом. Под глазом красовался большой фингал,-Почему до сих пор нет никаких результатов, Марабу?
-Но, господин Первый министр, Вы же только сегодня утром дали нам это задание! Как только Вы миновали состояние клинической смерти и велели перенести Вас на Ваше рабочее место...
Дийкстра поморщился: час назад он приказал повесить двоих придурков, которые внесли его в кабинет ногами вперед. Из-за этого собравшиеся на совещание подчиненные тут же со стонами и вздохами полезли доставать из-под стульев кладбищенские венки, чем несказанно Дийкстру разозлили. С воплем "Не дождетесь!" Первый министр запустил в них костылем и разбил большое зеркало.
-Мне нужен этот человек, Марабу!-"граф" стукнул здоровым кулаком по столу,-Мне нужен этот собачий сын, этот охотник на трансгенных кур, этот ведьмачий подкидыш! Это же он так меня отделал! Если ты и твои бездельники его не достанете, я с вас три шкуры спущу!
Лучший агент чуть отступил назад и поежился: Первый министр Редании за время своей болезни приобрел привычку ни с того ни с сего бить по морде штативом от капельницы.
-Мы сочувствуем Вашему несчастью и прикладываем все усилия, дабы найти и покарать...
-Заткнись!-огрызнулся Дийкстра.
Он с мрачной миной рассматривал большой портрет короля Ковира с супругой, за каким-то чертом присланный оным королем в подарок. Эстерад Тиссен был изображен поправляющим свою кармазиново-горностаевую шапо, которая слегка сползла ему на нос. Верная супруга Эстерада, ее величество королева Зюлейка, нежно чистила ему его парчово-изумрудное туфлё, а миловидная служанка протирала резные стуло и столо. На коленях короля лежало пушисто-серое кошко, по полу бегало противное мышко. Семейная идиллия. Дийкстра поморщился. "Вот ведь паршивец!"-завистливо подумал он,-"Сидит там в своем драном Ковире, и горя ему мало!" Суперагент Марабу тихо прокашлялся и осторожно продолжил:
-Мы проверили три крупных постоялых двора, четыре мелких, рынок, порт и вообще все общественные места в городе, кроме постели чародейки Йеннифэр - ее мы просто не успели проверить. Это, знаете ли, может быть иногда чревато, если прийти без приглашения. Но мы обязательно проверим ее, там обычно в это время суток бывает очень людно и...
Первый министр Редании подался вперед:
-Йеннифэр из Венгерберга в городе?
-Да, господин Дийкстра.
-Так что ж ты тут стоишь, болван, как памятник собственной глупости?! Собирай людей и быстро к ней!
Через пять минут "графа" уже ждала позолоченная инвалидная коляска, запряженная его лучшими шпионами, четыре взвода гвардейцев с алебардами в качестве охраны и еще какое-то число солдат для оцепления. Группа захвата выехала в сторону квартала Больших Фуфлонов, где жила магичка Йеннифэр. Впереди шагал агент Марабу, стоически несший гирю-противовес от министровой ноги.
...Поясок Йеннифэр лежал поперек туфельки на высоком каблуке. Туфелька покоилась на белой рубашке с кружевами, а белая рубашка - на черной юбке. Один черный чулок висел на подлокотнике кресла, выполненном в форме головы короля Демовенда. Другой черный чулок Геральт обычно находил у себя в супе. Ведьмак подумал, что вторая туфелька, по всей логике, должна была бы валяться в холодильнике, но тут заметил ее в аквариуме с золотыми рыбками.
-Оставь,-лениво сказала чародейка,-Бедные крошки давно не ели. Я все забываю их покормить, руки не доходят.
Ведьмак задумчиво смотрел на ополоумевших рыбок, которые зубами рвали туфлю на части, вися на ней, словно бульдоги. Он разжал пальцы, и мокрая туфля с несчастными животными плюхнулась обратно в аквариум. Сама чародейка лежала в постели и подравнивала ногти пилочкой.
На люстре висел черный кафтанчик, на уличном фонаре за окном гордо покачивался лифчик. Геральт вздохнул. Йеннифэр любила раздеваться быстро и с размахом. Придется мириться с этой привычкой. Другого выхода нет. Комната носила следы и предыдущих раздеваний - лысину бюста гипсового философа Никодемуса де Боота украшали колготки; похоже было, будто у почтенного ученого выросли две черные косы. Рыцарь, лежавший под одеялом рядом с Йеннифэр, продолжал пялиться на Геральта как солдат на вошь. Он был одет в бледно-сиреневые кальсоны в цветочек и тяжелый шлем с гербом и золотыми финтифлюшками. На полу комнаты валялась подозрительно большая груда барахла: железные панцири, кожаные доспехи с заклепками, кольчуги, бархатные кафтаны с блескучими побрякушками, парчовые штаны, крестьянская одежда из некрашенного льна, костюм пожарника, мечи, кистени, корзины, сумки и прочее. Барахлом была увешана вся мебель; в углу стояла куча алебард. На одной из них болталась шапка с беличьим хвостом. Ведьмак чуть не упал, споткнувшись о чей-то ящик плотницких инструментов, кроме того, на Геральта больно брякнулась большая малярная кисть. Рыцарь рядом с Йеннифэр громко засопел носом, продолжая сверлить пришельца взглядом исподлобья.
