Проклятая пушка чуть было не сломала хребет Клайду и беспрерывно цеплялась за низкий потолок древнего туннеля. Вторая такая же скрючила в три погибели дюжего егеря, двигавшегося в арьергарде. Между этими двумя огневыми единицами дюжина братьев иерихонцев, не ропща против Дедов земных и небесных и их славных дурными идеями внуков и внучек, надрываясь, волокла сундуки с остававшимися тайной для Клайда Конечными Компонентами. Ее милость Феста и Наставник Роско шли налегке.

Дойдя до зала, из которого лучами расходились в разные стороны восемь различных по ширине и высоте туннелей, отряд сделал привал. Клайд использовал это время, чтобы, развернув клок бумаги, набросать на нем по памяти схему монастырских подземелий. Память у него была профессиональная — память офицера Легиона и взломщика-виртуоза.

— Какого черта вы позаложили каменюгами половину проходов? — с досадой поинтересовался Клайд у того из братьев, который был здесь вроде за старшину. — Можно было срезать путь....

— Ночные твари, видите ли... Они поселились в отдаленных закоулках этого... лабиринта. А мы со временем оказались не в состоянии контролировать все эти ходы и выходы. И теперь эти создания бесконечно обнаглели и стали просачиваться в самую обитель. В одну прекрасную ночь сам отец каптинармус нашел, можете себе представить, у себя в...

— Скажите-ка вот что, — прервала его захватывающий рассказ Внучка, подошедшая сзади и подсветившая крок своим мини-прожектором в дополнение к хилому фонарику Клайда, — вот этот аппендикс — куда он у вас выходил в лучшие времена?

— На поляну Бесов, — с готовностью пояснил зачарованно изучавший чертеж брат. По всей видимости, он впервые видел сведенными воедино хранимые в строжайшей тайне контуры подземного хозяйства монастыря. — Я раньше там лазил... Мы...

— На поляну Бесов... — пробормотала ее высочество, не вникая в бормотание иерихонца. — Я так и подумала. Это же — прямо в тыл к нашим дорогим гостям! Как вы думаете: у них хватило ума выставить охрану с тыла?

— Но проход замурован, ваше высочество... — опасливо вскинулся монах (до него мгновенно дошел скрытый смысл Внучкиных слов). — Вручную там невозможно...

— Вручную невозможно, а с помощью вот этой штуки, — Клайд указал себе за спину, на разрядник, — можно попробовать. Конечно, есть шанс обрушить себе на голову все это хозяйство. — Он ткнул пальцем в низкий сводчатый потолок. — Но если все оттянутся в один из туннелей, я, пожалуй, готов попробовать. В конце концов, обидно таскать на себе эту штуку вот так просто — на всякий случай.

— Вот как? — не без удивления в голосе спросила Феста. — Вы, капитан, тоже считаете, что нам следует сменить маршрут и... образ действий?

— У меня есть некоторый опыт, мисс, — сухо ответил Клайд. — Знаете ли, когда делаешь то, что планировал не ты сам, то в конце и получаешь то, чего не ты хотел.

— Сложно выражаетесь, капитан, — Феста выпрямилась и потерла лоб. — Говорите проще — думаете, нарвемся на засаду?

— Засаду не засаду, а на беду у меня чутье есть. Иначе просто не дожил бы до того, чтобы иметь удовольствие сейчас беседовать с вами.

— Я присоединяюсь к вашему решению, господа, — подал голос из темноты Наставник Роско. — Лучшая защита — это нападение.

На плоской крыше монастыря осатаневшие от радости братья и кое-кто из солдатиков Клайда выплясывали всякую чертовщину и во всю глотку орали Древний гимн. Два танка догорали поодаль; на броне третьего, уцелевшего, Клайд второпях дописывал донесение-сопроводиловку на свое потрепанное в боях отделение для самого генерала Холли. Глуповатую гибель двоих подчиненных в преславном походе к обители и еще одного — в только что закончившемся бою он постарался описать в возможно более возвышенных тонах — в форте это любили, хотя, и ни в грош не ставили человеческую жизнь. Для раненного в задницу замкома Луки он ходатайствовал о награде и повышении в чине. Собственно, принимая во внимание приказ о его, Клайда, откомандировании в распоряжение дирекции работ на Котловане, лежавший в его внутреннем кармане, он мог ходатайствовать перед командованием богом забытого форта Тропы о чем угодно, например, о причислении того же Луки к лику святых с пожалованием латунного нимба, а мог и просто поименовать генерала Холли старым дурнем — к дальнейшей судьбе тамошнего народа он уже не имел никакого отношения.

Феста, пожевывавшая травинку, привалилась спиной к поблескивающим тракам и скептически созерцала его занятие.

Вручивший Клайду приказ-предписание Советник Георгиу внимательно наблюдал за тем, как на бумагу ложились новые и новые строчки. Теперь он был облачен в скроенный в трогательном соответствии с десятилетней давности модой дорожный комплект, столь же уместный в дебрях Капо-Квача, как и давешняя черная «тройка». Губы Советника были поджаты, выражая то ли понимание важности момента, то ли скорбный скепсис. От этого обожженное левое предплечье Клайда, наспех залепленное репарирующим биогелем, болело и свербило все сильнее и сильнее.

— Вам везет, капитан, — все так же аккуратно выговаривая слова, сделал ему комплимент Советник. — Победителей не судят. Хотя вы и подставили под пули головы членов Высочайшей инспекционной комиссии...

— Мисс Феста приняла участие в операции по собственной воле, — морщась и не поворачивая головы, парировал Клайд.

— Что и говорить, ваш замысел — ударить в тыл противника — смел... И прекрасно исполнен. Потерять всего четырех человек в подобной операции...

— Если бы они сами не полезли из монастыря под огонь, все четверо были бы живы и пили самогон вместе с остальным личным составом, — устало отбил Клайд и эту подачу.

Как и тогда, в Легионе, выйдя из боя, он не ощущал ни торжества, ни радости. Только тошноту от сознания сделанных просчетов. И боль ран и ссадин.

— Замысел, кстати, не столько мой, сколько ее беспокойного высочества... Вот. — Он протянул законченное и подписанное донесение Советнику. — Прошу вас распорядиться...

— В одном я все-таки не могу не осудить вас, — взяв листок бумаги двумя пальцами и дирижируя им своим дальнейшим словам, произнес Советник. — Вы, я вижу, и впрямь вознамерились сохранить жизнь этим семи сдавшимся вам в плен выродкам? Если не ошибаюсь, в форте до вашего сознания должны были довести директивы высшего руководства на этот счет... Так называемые трапперы идеологически чужды целям и ценностям Свободного Лесного Народа. Они подлежат всякий раз и при всех обстоятельствах немедленному, полному и жестокому уничтожению... Именно так: немедленному, полному и жестокому... Жес-то-чай-ше-му!

Глаза Советника Георгиу горели нехорошим огоньком, и Клайд стал смотреть в сторону.

— Во-первых, если бы я не обещал блокированным в последнем танке трапперам жизнь, мы все еще выкуривали бы их оттуда. И уж тогда-то, поверьте, жертв было бы куда как больше...

— ОБЕЩАТЬ вы им могли все, что угодно, — хоть благодать вечную...

— А во-вторых, существует Галактическое соглашение...

— Напомню вам, капитан Ван-Дейл, что Свободный Лесной Народ не подписывал никаких соглашений... Более того, скажи вы эти слова где-нибудь в другом месте и другому, менее терпимому лицу, ну, скажем...

— Я не расстреливаю пленных, Советник. Я дал обещание доставить их на Котлован. Там уж пусть решает Дед. — Впервые, обращаясь к Советнику, Клайд позволил себе чуть возвысить тон.

Некоторое время они созерцали друг друга с обоюдной неприязнью. Затем, больше для того чтобы закруглить беседу, Клайд добавил:

— Еще раз прошу вас проследить за отправкой моего донесения в форт. Как-никак я обязан им отчетом...

— Вольно ж вам забивать голову самому Деду судьбой каких-то семерых бандитов. Что до вашего послания, то его доставкой озаботится господин Настоятель. Как только оправится от сердечного приступа, столь несвоевременного... Что до вашего покорного слуги, то я несколько изменил свои планы. С вашего позволения, я и двое моих телохранителей займут место в арьергарде вашего конвоя. У меня возникла необходимость в скорейшем личном контакте с высшим руководством.