– Кому ж еще? – поинтересовался Стрелок.

– Да кому ж еще на моем месте молиться, как не Донг-ин-Донгу – Богу Иных Мест Грустному. – Шишел кивнул в сторону алтарика, над которым все еще вился легкий дымок. Потом вздохнул, возведя глаза к потолку: – Напрасно он обижался – ведь Пестрая Вера она не всерьез...

– А может, чем другим согрешил, – задумчиво продолжал Шаленый свой рассказ о приключившихся с ним бедах. – Потому что без толку весь тот полет был... Только внутреннего демона на Шараде той нажил...

– Это еще что за чертовщина? – удивился Гай.

– Да не чертовщина это, – вздохнул Шишел, – а чудо этакое нейрокибернетики. Такая игрушка была в древности – «Тамагочи». Не слышал? Многие и сейчас любят с ней повозиться.

Гай о такой игрушке слышал, в чем и признался Шишелу.

– Ну так вот, – объяснил тот, – внутренний демон – это такая штука вроде «Тамагочи», только внутри твоей черепушки. Точнее, не твоей, а моей. И посложнее будет... Со своими мыслями, со своими капризами... И не только для пустых развлечений годится. Иногда и совет полезный подкинет...

Стрелок задумался и неуверенно спросил:

– А ты уверен, что это не шиза? Или, ну там, раздвоение личности какое... Во время под пространственного перехода...

Шишел даже раздулся от возмущения.

– Ну уж не шиза! И не раздвоение... И не во время перехода я «Тамагочу» эту заработал... Гай, извиняясь, пожал плечами:

– Ну, значит, не во время перехода... Не в подпространстве...

– Конечно, не там, – с досадой прогудел Шишел. – Сказал же я – внутреннего демона я подцепил... Выиграл на Шараде в тамошние кости.

И был в этом совершенно откровенен. Действительно, демон достался ему именно в том странном и полном загадок Мире, который его первооткрыватели вполне заслуженно окрестили Шарадой. Впрочем, история заселения этого Мира оставалась под вопросом.

Странности планетарной системы, в которую входила Шарада, были отмечены еще первыми астрономическими наблюдениями и кораблями-автоматами, посланными к ней.

Экипажи первых больших экспедиций признали Шараду миром, вполне пригодным для последующего заселения еще во времена расцвета Империи. Собственно, эти экипажи и оказались первыми переселенцами – из-за неполадок не всем исследователям удалось вернуться на Землю Затем последовала эпоха полузабвения, когда космическая экспансия человечества была направлена на менее удаленные и более комфортабельные, чем Шарада, Миры.

Первая волна переселенцев – довольно скудная – прибыла на Шараду в довольно неудачные времена: Империя катилась к закату, и на горизонте уже маячила Эпоха Изоляции. Так что во многом – практически во всем – первопоселенцам пришлось полагаться только на себя. Впрочем, нет худа без добра. Возможно, именно поэтому – в силу своей заброшенности – цивилизация, сложившаяся в этом странном, разбитом на совершенно непохожие друг на друга анклавы и удивительно живописном Мире, оказалась весьма жизнеспособной и самостоятельной. Совершенно не похожей на другие Миры, порожденные земной экспансией.

Все они – остальные тридцать два Мира Федерации, пришедшей на смену Империи, – были более или менее искаженными копиями мира Земли. Конечно, в разных частях Обитаемого Космоса эти копии получились разными. Среди унылых парламентских демократий и пары-тройки диктаторских режимов забавно смотрелись самопровозглашенная Империя Харур и полуфеодальный симбиоз «технотронного» рыцарства и Общины Старателей, сложившийся на Парагее. Был среди Миров Федерации и процветающий Мир Океании, быстро превзошедший по своему благополучию саму Метрополию, был и каторжный мир Седых Лун. Был до предела криминализированный Мир Мелетты, была и планета-монастырь – Сентинелла. Каких Миров только не было в Федерации. Но все же это были понятные, в чем-то все равно похожие друг на друга Миры. Они продолжали – каждый по-своему – историю земной цивилизации и порой повторяли ее с трогательно-пародийной точностью.

Вторую волну космической экспансии на Шараде встретила цивилизация или, точнее сказать, целое скопище цивилизаций, ничуть не похожих на земную. Ну, хотя бы потому, что среди разумных рас, населявших эту удивительно разнообразную по своим природным условиям планету, встречались не только «хомо сапиенс». А собственно, люди практически не помнили своего земного происхождения и за истинную историю своих народов почитали пренелелейшие – с точки зрения землян – собрания легенд и сказаний. Самым удивительным в этом было то, что реалии жизни на Шараде убедительно подтверждали именно эти – фантастические – варианты истории. А вот версия о пришествии цивилизации на Шараду из Космоса представлялась удивительной чепухой. Мир Шарады был разбит на множество территорий (их стали называть анклавами– слово «государство» здесь не подходило), каждая из которых была удивительно своеобразна по своему рельефу, климату, истории и населению.

– Там, как говорится, каждой твари по паре, – рассказывал об этом Мире Шишел. – Есть такие анклавы, что только горы и озера. Есть такие, что только степь до горизонта. И такие есть, что в подводном царстве. И такие, что в царствах подземных... А есть такие, что неизвестно где и искать...

Все они были почти полностью изолированы друг от Друга и сообщались через довольно узкие переходы. Часто эти переходы имели самую невероятную природу.

– Где горные перевалы, – рассказывал Шишел Стрелку, – где подводные ходы, где подземные... А где какие-то непонятные... Магические.

Ну а кроме того, вокруг планеты и центрального светила системы Шарады вращались по довольно затейливым орбитам несколько населенных автоматических спутников явно искусственного происхождения. Между ними и планетой перемешались космические суда довольно совершенной конструкции.

Колонисты второй волны стали в тупик, пытаясь понять, как за сравнительно короткий исторический срок колонисты первой волны умудрились заселить самые труднодоступные уголки планеты, утратив при этом всякую память о своем истинном происхождении. От времен первой экспансии не сохранилось решительно никаких документов. Не сохранилось даже никаких материальных следов. За исключением самих людей и их языка. Земные языки на Шараде, впрочем, тоже претерпели немалые изменения, и с взаимопониманием между старыми и новыми колонистами возникало немало проблем.

Шарада больше была сродни не вошедшим в Федерацию Мирам – «постатомной» цивилизации Чура, известным своим невероятным общественным строем Желтым Лунам и причудливому миру Гринзеи. Но и их она перекрывала по уровню своей странности и разнообразия. На планете жизнь определяли чудеса нанотехнологий и искусственного интеллекта, виртуальное колдовство, бесчисленные гипно-эффекты. За период Изоляции Шарада стала миром техномагии. Впрочем, многие считали, что она была им всегда.

Старожилы планеты – надо отдать им должное, – как правило, не проявляли вражды к колонистам второй волны, вполне резонно считая, что для всех в этом Мире хватит места и каждый новичок сможет найти такой уголок планеты, жизнь в котором ему окажется по сердцу.

Собственно говоря, колонизации Шарады как таковой не получилось и со второго захода. Народы планеты, потолковав между собой, охотно согласились войти в Федерацию и не чинили препятствий строительству орбитальных станций в ближнем Космосе, а на поверхности – космотерминалов и экологически чистых предприятий. Однако только в небольшом мирке обслуживающего персонала этих немногочисленных объектов и транзитных путников, на короткие сроки" посетивших Шараду, жизнь текла по стандартам Федерации. В отличие от всех остальных Миров, Мир Шарады не только не стал унифицироваться, превращаясь в стандартный компьютеризованный, из стекла и бетона слепленный рай, а наоборот – сам быстро переваривал и превращал в «своих» переселенцев из Миров Федерации. Все, кому приходилось, прибыв на Шараду, повстречать старых знакомых, переселившихся сюда хотя бы на пару лет раньше, сходились на том, что знакомых этих словно подменили. Как правило, они вписывались в образ жизни того или иного анклава, начинали следовать местным традициям и обрядам.