Подойдя к двери, он скомкал свой стаканчик и с досадой швырнул его в утилизатор.

– Захватите ваши пушки, ребята, – бросил он через плечо. – У меня нехорошее предчувствие...

Что и говорить – способность предчувствовать недоброе была сильной стороной комиссара. Правда, она не способствовала росту его популярности среди сослуживцев. Она – эта способность – принесла ему славу человека, способного накаркать провал на самый надежный «верняк» и «завесить» любое, даже ясное как майский день дело. По этой причине коллеги старались обычно обходить Роше стороной. Правда, в самых безвыходных случаях обращались за помощью они именно к нему. Но это уже другая сторона вопроса.

Вот и сейчас опасения комиссара начали сбываться стремительно.

– Никаких «эрроушотов» и вообще ничего особенного, – доложил Килиани, совершивший «круг почета» вокруг станции.

Сам комиссар на пару с немного скисшим Дорном олицетворял штаб проводимой микрооперации, и штаб этот расположился в маленьком ночном баре, находящемся напротив северного входа в подземку.

– Ни на стоянке, ни в закоулках, – резюмировал Тимур. – Похоже, то был дохлый номер, комиссар. Тип, видно, не на каре приезжал на место действия.

– Или его отогнал куда-нибудь напарник, который стоял на стреме, – добавил свою версию Дорн.

Слова его потонули в мелодичном подвывании сирены патрульной машины дорожной полиции, подрулившей к обочине. Из нее вылез приземистый сержант и направился прямиком к бару. Вошел, поискал глазами и, сообразив, кто есть кто, направился прямо к Роше.

– Вы будете от полиции, са-а-аг? – осведомился он. Роше помахал в воздухе своим удостоверением.

– Сержант Битов, пост сто четырнадцать, – доложился дорожник.

– Ничего не нашли? – уныло осведомился комиссар.

– Гм... – смешался сержант. – Ситуация двусмысленная, са-а-аг... Мы действительно не обнаружили брошенных автомобилей указанной модели, но... В общем, имеем два сигнала. Во-первых, проверкой установлено, что на фирме проката и сервиса «Корона» в невозврате числится именно «эрроушот» – десятка. Но сутки еще не истекли, и они машину в розыск еще не объявляли. Это у них типовая ситуация. Они предпочитают содрать с припозднившихся клиентов побольше и не связываться с полицией.

– Скверно, – заметил Дорн. – В прокатном каре мы, кроме отпечатков пальцев, можем ничего и не найти...

– Отпечатки – это уже что-то, – рассудительно заметил Роше. – Главное – до них добраться...

– И второе, – продолжил сержант, переждав этот короткий обмен мнениями. – Менее часа назад мы получили радиосигнал об угоне – охранная сигнализация сработала.

– Слава богу, что у вас хотя бы для борьбы с преступностью разрешено загрязнять эфир, – язвительно заметил Роше.

Сержант проигнорировал его слова.

– Но сигнал тут же оборвался, – продолжил он. – Такое часто бывает – хозяин забывает вовремя отключить охрану и все такое... Мы не стали поднимать переполоха. Но через пару минут получили анонимный звонок. Какой-то тип... Сознательный гражданин, одним словом, сообщил, что от стоянки у станции «Центральный парк» на его глазах какой-то громила угнал дорогой кар. Он назвал марку и номер. Это тот самый прокатный «эрроушот». Мы объявили розыск. Думаю, в течение часа его накроют, са-а-аг.

– А «сознательного гражданина» вычислить не удалось? – заинтересованно спросил Дорн.

– Стоп! – воскликнул Килиани, прежде чем сержант успел открыть рот. – Я, кажется, с этим «сознательным гражданином» обменялся парой слов минут этак десять назад. Понимаете, на стоянке машин не густо и все, по ночному времени, пустые, разумеется... А в одной – в «саабе» красном – какой-то шпент сычует...

– Э-э... «сычует» – это как? – осведомился не слишком освоившийся с местным жаргоном Роше.

– Бдит, в смысле, – пояснил Дорн. – Сыч – это ночная птица. Завезен из Метрополии...

– Сова такая, – довершил объяснения не слишком сведущий в орнитологии Тимур.

Роше отодвинул в сторону недопитый кофе и с кряхтением поднялся из-за стола.

– Пойдемте побеседуем немного с этой птичкой...

«Ночной птицей» оказался подремывавший за рулем вишневого «сааба» мужчина лет сорока. Он был порядком удивлен неожиданно подрулившему к нему эскорту из двух автомобилей – патрульного кара дорожной полиции и типового полицейского бегунка.

– В чем дело, господа? – вяло поинтересовался он, неприязненно уставившись на склонившегося к окошку водителя Роше.

– Давайте не будем терять времени даром, мсье, – решительно прервал его комиссар. – Признайтесь честно – это вы звонили в дорожную полицию с час этак назад? Лучше не крутите, если не хотите, чтобы затеялась канитель с установлением вашей личности и тому подобное... Сдается мне, что вам не нужна лишняя афиша...

Тип за рулем явно тяготился излишним к себе вниманием и поторопился извлечь из нагрудного кармана свой идентификатор.

– Частный детектив Пьяных, – представился он. – Я тут по поручению клиента. Отслеживаю вон ту «беляночку»...

Он кивнул на стоявшую у самого въезда на стоянку молочного цвета «фумароллу».

– Деликатный вопрос...

Он со значением поискал языком.

– Дело о супружеской неверности... Ну, и просто со скуки посматриваю по сторонам... Это я просигналил дорожникам – точно. Только не хотелось связываться с протоколом, показаниями и всем таким...

– Я думаю...

Роше понимающе посмотрел на сержанта, и тот кивнул в ответ.

– Я думаю, что мы избавим вас от лишних формальностей, если вы быстренько и четко ответите мне на пару вопросов...

Он отстегнул от пояса свой комп и быстро вывел на мини-дисплей фото Шаленого.

– Угонщик выглядел так?

– Знаете... Я в основном видел его со спины... или вполоборота... Я бы вообще мог его не заметить, если бы с самого начала не обратил внимания на этот кар... Понимаете – дорогая машина... Элитная... И – на обычной парковке. И сразу три или четыре штрафные квитанции на стекле... А потом подрулило такси, из него вылез этот тип со шкаф размером, потолкался между машинами... А потом внаглую достает отмычку – у меня на такие вещи глаз наметан – и, как в свой собственный, лезет в «эрро-ушот»... Сигнализация только мяукнула разок и заткнулась. Видно, ушлый малый. Знает, как вырубать такие штучки. Ну, я и не утерпел... Хотя, конечно, в сущности мне какое дело?..

Роше тем временем, повозившись с компом, вывел на экран изображение Шишела в новом ракурсе.

– Теперь похож?

– Он и есть, – согласился детектив Пьяных. – У вас ко мне все?

– Еще один вопрос... Куда он убыл? В каком направлении?

– К Речным аллеям. Похоже, он не торопился... Роше вздохнул:

– Благодарю вас, мсье... У нас к вам больше нет претензий...

– Всего хорошего, са-а-аг...

– К Речным аллеям, – распорядился Роше, хлопаясь на сиденье, – Если я достаточно хорошо представляю ситуацию, кар мы найдем где-то там. Не очень далеко...

Шишел прекрасно понимал, что времени у него – кот наплакал. Поэтому не стал забираться слишком далеко от стоянки и свернул в тихую безлюдную улицу, быстро перешедшую во что-то вроде лесной просеки. Там он вырулил на петлявшую меж сосен гравиевую дорожку и поставил машину на тормоз. Затем принялся быстро и сноровисто обыскивать салон и багажник.

Как и следовало ожидать от прокатной машины, ничего, кроме унылой чистоты и пары проспектов фирмы «Корона», в бардачке не оказалось. В баре обнаружились графины с русской водкой и виски, а также полдюжины сандвичей с ветчиной и сыром. В багажнике – стандартный набор инструментов на случай аварии и ничего больше. Зато на самом виду – на сиденье, рядом с водителем – валялась барсетка. Явно личная вещь того типа, что арендовал машину. В барсетке что-то шуршало и звякало.