Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– У Кристоффа, по крайней мере, присутствовала какая-то упорядоченность. Система, которую можно себе уяснить.

– Господа, – взревел я, – вы внушаете мне отвращение!

Они не удостоили меня даже взгляда, и я, возмущенный, двинулся дальше.

Пробираясь по проходу обратно, я слышал со всех сторон разговоры о происходившем. Многие просто не могли не поделиться впечатлениями, как это бывает после несчастного случая или пожара. В передней части зала мне попались две плакавшие женщины, третья утешала их, говоря: «Все в порядке, все уже кончилось. Все уже позади». Воздух здесь был насыщен ароматом кофе; многие держали чашки с блюдцами и прихлебывали, словно стараясь успокоиться.

Тут мне пришло в голову, что пора вернуться в верхний этаж и взглянуть, как там Густав. Растолкав толпу, я покинул зал через запасной выход.

Я очутился в тихом и опустевшем коридоре. Этот коридор, как и верхний, изгибался по дуге, однако он явно был предназначен для публики. Повсюду были постелены ковры, лампы источали приглушенный теплый свет. По стенам были развешаны картины в позолоченных рамах. Я не ожидал, что в коридоре будет так пусто, и мгновение помедлил, не зная, куда направиться. Едва я тронулся с места, сзади меня окликнули: – Мистер Райдер!

Обернувшись, я увидел Хоффмана, который махал мне из дальнего конца коридора. Он еще раз выкрикнул мое имя, но, по непонятной причине, не сошел с места, так что в конце концов я вынужден был вернуться.

– Мистер Хоффман, – произнес я, приблизившись, – Какая незадача – то, что случилось.

– Беда. Просто катастрофа.

– Незадача, это верно. Но, мистер Хоффман, не стоит так уж расстраиваться. Вы сделали все от вас зависящее, чтобы вечер прошел удачно. И, если мне позволено заметить, впереди еще мое выступление. Уверяю вас, что приложу все силы, дабы вернуть события в нужное русло. Собственно, сэр, я хотел выяснить, не стоит ли нам отказаться от вопросов и ответов в той форме, в какой они были задуманы. Я бы предложил просто произнести речь на злобу дня, с учетом происшедшего. Я мог бы, например, сказать о том, что нам следует сохранить в памяти то выдающееся выступление мистера Бродского, прерванное, к несчастью, его нездоровьем, и что впредь мы должны быть верны духу этого выступления – несколько слов в этом роде. Конечно, я буду краток. Я мог бы также посвятить свое собственное выступление мистеру Бродскому или его памяти – смотря в каком состоянии он будет находиться…

– Мистер Райдер, – мрачно произнес Хоффман, и я понял, что он меня не слушал. Он был чем-то озабочен и ждал только удобного случая, чтобы меня прервать. – Мистер Райдер, я хотел бы кое-что с вами обсудить. Дело пустяковое.

– Да, мистер Хоффман, о чем вы?

– Это пустяк, по крайней мере для вас. Для меня же и моей жены это дело немаловажное. – Внезапно его лицо исказилось яростью, и он отвел руку назад.

Я подумал, что он сейчас меня ударит, но оказалось, он просто указывает в конец коридора. В приглушенном свете я увидел силуэт женщины, стоявшей к нам спиной, в нише. Ниша была отделана зеркалами, и женщина, наклонясь, почти касалась головой стекла. Пока я рассматривал женщину, Хоффман, подумав, видимо, что я не понял его жеста, махнул рукой еще раз. Потом он произнес:

– Я имею в виду, сэр, альбомы моей жены.

– Альбомы вашей жены. А, ну да. Да, она была так любезна… Но, мистер Хоффман, сейчас едва ли подходящее время…

– Мистер Райдер, вы ведь не забыли, что обещали их просмотреть. И мы договорились – ради вашего удобства, сэр, дабы мне не побеспокоить вас не вовремя… Мы договорились – помните, сэр? – относительно условного знака. Который вы подадите мне, сэр, когда будете готовы просмотреть альбомы. Помните, сэр?

– Конечно, мистер Хоффман. И я в самом деле собирался…

– Я очень пристально наблюдал за вами, мистер Райдер. Стоило мне увидеть, как вы проходили по отелю, прогуливались в вестибюле, пили кофе, я думал про себя: «Ага, кажется, момент удобный. Возможно, сейчас самое время». И я ждал знака, я не спускал с вас глаз, но чего же я дождался? Ровно ничего! А теперь визит ваш близится к концу, еще несколько часов – и вы сядете в самолет, чтобы лететь на следующий концерт, в Хельсинки! Временами, сэр, мне думалось, что я пропустил условный знак, отвернулся на секунду, уловил только окончание вашего жеста и неверно его истолковал. Если дело обстоит именно так – и вы неоднократно сигналили, я же, по тупоумию, этого не понял, то, разумеется, я готов пасть вам в ноги и униженно извиниться, я на все готов. Но мне сдается, сэр, что такового знака вы не подавали. Другими словами, сэр, вы проявили… проявили… – Он бросил взгляд на женщину в нише и понизил голос, – вы проявили к моей жене неуважение. Смотрите, вот они!

Тут только я заметил два больших тома, которые были у него в руках. Он поднес их к самому моему носу.

– Вот, сэр. Плоды преданного внимания моей жены к вашей поразительной артистической карьере. Как она вами восхищается. Убедитесь сами. Взгляните на эти страницы! – Он попытался открыть один из альбомов, удерживая под мышкой второй. – Взгляните, сэр. Даже самые крохотные вырезки из самых захудалых журналов. Мимолетные упоминания. Видите, сэр, как преданно она за вами следила. Вот здесь, сэр! И здесь, и здесь! А вы никак не найдете времени даже взглянуть на эти альбомы! Что я теперь ей скажу? – Он снова указал на женскую фигуру в коридоре.

– Мне жаль, – начал я. – Ужасно жаль. Но, видите, я здесь совсем запутался в обязательствах. Я в самом деле собирался непременно… – Тут мне в голову пришла мысль, что в обстановке все нарастающего хаоса необходимо по меньшей мере сохранять трезвую голову. Я помолчал, а потом произнес с оттенком властности: – Мистер Хоффман, быть может, ваша жена лучше воспримет мои искренние извинения, если услышит их из моих собственных уст. Я уже имел удовольствие встретиться с ней сегодня вечером. Возможно, если вы сейчас подведете меня к ней, нам удастся легко уладить наше недоразумение. Затем, разумеется, мне придется отправиться на сцену, сказать несколько слов о мистере Бродском и вслед за этим исполнить пьесу. Иначе зрители – а главное, мои родители – могут потерять терпение.

Вид у Хоффмана сделался несколько растерянный. Потом, пытаясь вновь распалиться гневом, Хоффман проговорил:

– Взгляните на эти страницы, сэр! Взгляните на них! – Однако пламя уже потухло, и в глазах управляющего читалась робость. – Тогда пойдемте, – произнес он тихим голосом, выдававшим его поражение. – Пойдемте.

Однако Хоффман не сразу двинулся вперед, и мне показалось, что он прокручивает в мозгу какие-то воспоминания. Затем он решительно отправился к своей жене; я пошел следом, отставая на несколько шагов.

Когда мы приблизились, миссис Хоффман обернулась. Я остановился чуть поодаль, но она через голову мужа обратилась ко мне:

– Очень рада снова видеть вас, мистер Райдер. К сожалению, вечер проходит немного не так, как нам бы того хотелось.

– Увы, – отозвался я, – в самом деле. – Потом, сделав шаг вперед, я добавил: – К тому же, мадам, занятый хлопотами, я, похоже, пренебрег обязанностями, особо мне интересными и приятными.

Я ожидал, что она откликнется на мой намек, но она просто глядела с интересом и ждала, что я скажу дальше. Тогда Хоффман кашлянул и произнес:

– Дорогая. Я… я знал о твоем желании.

Со смиренной улыбкой он поднял руки, в каждой из которых было по альбому.

Миссис Хоффман уставилась на него в ужасе.

– Отдай мне альбомы, – резко потребовала она. – Ты не имел права! Отдай их мне.

– Дорогая… – Хоффман хихикнул и уставил глаза в пол.

Миссис Хоффман по-прежнему стояла с протянутой рукой, на ее лице была написана ярость. Управляющий подал ей один альбом, потом другой. Жена быстро взглянула на альбомы, дабы убедиться, что это они и есть, затем, судя по всему, ею овладело смущение.

– Дорогая, – пробормотал Хоффман. – Я думал, не будет никакого вреда оттого, что… – Он снова умолк на полуслове и хихикнул.

116
{"b":"12600","o":1}