– Господи, до чего же идиотская игра этот гольф, – сказал Гарп.
Он по-прежнему отрицательно относился к играм с мячами и клюшками; Куши уже слыхала его тезисы на сей счет и пропустила эту реплику мимо ушей. Она уселась там, где трава была помягче, – внизу застыла река, вокруг торчали густые кусты, а сверху нависали огромные разверстые жерла пушек. Гарп заглянул в ближайшее жерло и вздрогнул, обнаружив там голову разбитой куклы; голова как живая смотрела на него одним уцелевшим стеклянным глазом.
Куши расстегнула ему рубашку и слегка куснула за сосок.
– Ты мне нравишься, – сказала она.
– Ты мне тоже, Кушетка, – сказал Гарп.
– Как ты думаешь, – спросила Куши, – то, что мы старые друзья, этому не помешает?
– Да нет! – ответил Гарп.
Он надеялся, что они быстренько перейдут прямо к делу, потому что еще никогда этим не занимался и очень рассчитывал на опыт Куши. Некоторое время они целовались взасос, сидя на истоптанной траве. У Куши это здорово получалось, она крепко прижимала свои мелкие твердые зубки к его зубам.
Честный даже в столь юном возрасте, Гарп попытался все же промямлить, что, по правде сказать, отец ее – полный идиот.
– Ну конечно идиот, – согласилась Куши. – Но и твоя мать тоже немножко странная, верно?
Ну да, Гарп тоже так считал.
– Но я все равно ее люблю, – заявил этот самый преданный из сыновей. Даже в такой момент.
– Ага, мне она тоже нравится, – сказала Куши.
Таким образом, они выяснили все, что требовалось, и Куши разделась. Гарп тоже разделся, но тут она вдруг спросила:
– Слушай, а где он?
– Какой еще «он»? – в панике спросил Гарп. Он-то думал, что она как раз в «него» и вцепилась.
– Где эта штука? – требовательно спросила Куши, дергая его за то, что Гарп как раз «этой штукой» и считал.
– Да что тебе нужно? – спросил Гарп.
– Как, неужели ты ничего с собой не взял? – спросила Куши.
Гарп лихорадочно соображал, что именно он должен был взять с собой.
– А что я должен был взять? – все-таки спросил он.
– Ох, Гарп! – вздохнула Куши. – У тебя что, резинок нету?
Он виновато поглядел на нее. Он ведь был мальчишкой, всю жизнь прожившим вдвоем с матерью, и единственная «резинка», какую он видел в жизни, была однажды надета на дверную ручку их квартирки рядом с изолятором, по всей вероятности, гнусным мальчишкой по фамилии Меклер, который давным-давно окончил школу и уехал куда-то продолжать свое саморазрушение.
Тем не менее о таких вещах следовало знать. Он ведь не раз слышал от мальчишек о презервативах.
– Иди сюда. – Куши подвела его к пушкам. – Ты ведь ни разу этим не занимался, верно? – спросила она. Он кивнул, как всегда честный до идиотизма. – Ох, Гарп! – снова вздохнула она. – Не будь ты моим старым другом… – Она улыбнулась, но он понял, что теперь этого уже не будет: она не даст. Куши ткнула пальцем в дуло средней пушки. – Погляди сюда.
Он поглядел. Осколки стекла сверкали как драгоценные камни. Наверное, подумал Гарп, так сверкают камешки на морском берегу где-нибудь в тропиках… Виднелось в жерле пушки и кое-что еще, не столь приятное на вид.
– Вот они, резинки, – сказала Куши.
Ствол пушки и впрямь был весь забит использованными кондомами. Сотни презервативов! Выставка остановленного размножения. Подобно собакам, помечающим мочой границы своей территории, парни из Стиринг-скул оставляли свою сперму в дуле пушки, охраняющей Стиринг-ривер. Современный мир, таким образом, оставил свой след и на этом историческом памятнике.
Куши уже одевалась.
– А ты, оказывается, ничего и не умеешь, – поддразнила она его. – О чем же ты писать-то будешь?
Гарп и впрямь заподозрил, что через несколько лет это вырастет для него в настоящую проблему.
Он тоже собрался было одеться, но Куши заставила его лечь на землю, чтоб как следует его рассмотреть.
– Ты и вправду очень красивый, – сказала она. – И не бери в голову – ничего страшного не произошло. – Она поцеловала его.
– Я могу сбегать за резинками, – сказал он. – Это же быстро. И тогда мы сможем сюда вернуться.
– У меня поезд в пять, – сказала Куши, но сочувственно ему улыбнулась.
– Я же не знал, что тебе нужно так быстро вернуться, – сказал Гарп.
– Видишь ли, даже в Диббсе существуют некоторые дурацкие правила. – В голосе Куши звучала обида – за свою школу и ту репутацию, которую эта школа заслужила своими свободными нравами. – И потом… ты же встречаешься с Хелен, верно? Я знаю, что встречаешься.
– Но не так, как с тобой, – признался Гарп.
– Гарп, никогда и никому не рассказывай всего, – сказала Куши.
Та же проблема была и с его писательскими опытами: мистер Тинч говорил ему то же самое.
– Ты все воспринимаешь слишком серьезно, – сказала Куши, в кои-то веки оказавшись в ситуации, когда имела полное право прочесть ему нотацию.
По речной глади внизу скользил восьмивесельный «шелл», пробираясь по узкому каналу, оставшемуся от Кишки; гребцы торопились к эллингу Стиринг-скул, пока прилив не кончился и лодка не села на мель.
Тут Гарп и Куши увидали игрока в гольф. Прилив уже отступил, и он спустился по заросшему болотной травой противоположному берегу реки и, закатав свои яркие штаны до колен, вошел в грязную жижу. Далеко впереди на ее поверхности лежал мячик для гольфа, футах в шести от берега. Игрок осторожно двинулся вперед; грязь доходила ему почти до колен. Пользуясь клюшкой как балансиром, он окунул ее блестящий конец в жижу и выругался.
– Гарри, назад! – крикнул кто-то.
Это был его партнер по гольфу, одетый столь же ярко и безвкусно – в шорты до колен, такого интенсивно-зеленого цвета, какой нельзя выработать ни из одной травы на свете, и желтые носки. Игрок по имени Гарри сделал еще шаг к мячику – ни дать ни взять диковинная птица, пытающаяся извлечь свое яйцо из покрытых нефтяной пленкой наносов.
– Гарри, ты же утонешь в этом дерьме! – встревожился его партнер.
И тут Гарп узнал его – мужчина в зеленых шортах и желтых носках был отец Куши, Жирный Стью.
– Мяч-то совсем новый! – крикнул ему Гарри и провалился одной ногой до самого паха, затем, пытаясь повернуть назад, потерял равновесие, плюхнулся в грязь и тут же утонул по пояс.
На багровом лице его проступило отчаяние. В грязной воде особенно ярко выделялась его синяя рубашка – синей, чем самое синее небо. Он взмахнул было клюшкой, но та выскользнула у него из рук и упала в грязь в нескольких дюймах от мяча, который по-прежнему сверкал неестественно белым пятнышком, теперь уже совершенно недостижим.
– Помогите! – взвизгнул Гарри. Став на четвереньки, он все же сумел на несколько футов приблизиться к Жирному Стью и безопасному берегу. – Тут, похоже, сплошные угри! – орал Гарри, продолжая ползти дальше на брюхе и отталкиваясь руками, как тюлень ластами. Его продвижение сопровождалось жуткими чавкающими звуками, будто под слоем отвратительной грязи скрывалась чья-то пасть, норовившая засосать его.
Гарп и Куши, укрывшись в кустах, с трудом сдерживали смех. Гарри сделал последний бросок к берегу. Стюарт Перси, пытаясь помочь, тоже ступил в жидкую грязь, правда только одной ногой, и тут же потерял туфлю, которую засосало вместе с желтым носком.
– Тихо! Не шевелись! – предупредила Куши. И вдруг они заметили, что у Гарпа эрекция. – Ой, вот незадача! – прошептала Куши, грустно глядя на его вставший член, но, когда он попытался притянуть ее к себе и завалить на траву, серьезно сказала: – Я не хочу никаких детей, Гарп. Даже от тебя. К тому же твои дети могут оказаться джапами. А такие мне точно ни к чему.
– Что? – заорал Гарп. Одно дело ничего не знать о презервативах, но что это за чушь про детей-джапов?
– Тихо, тихо, – прошептала Куши. – Я сейчас кое-что тебе покажу, а после ты, возможно, об этом напишешь.
Разъяренные игроки в гольф уже выбрались на берег и шагали сквозь болотную траву назад, к аккуратным игровым трекам, а Гарп между тем почувствовал губы Куши на тугом узле, что образовался у него внизу живота. Впоследствии Гарп так и не мог с уверенностью сказать, насколько мощный толчок его памяти дало слово «джап» и действительно ли в этот миг вспомнил, как истекал кровью в доме Перси, а маленькая Куши твердила своей матери, что «Бонки укусил Гарпа» (и как тщательно осматривал маленького Гарпа голый Жирный Стью). Вполне возможно, в его памяти все же сохранилось выражение Стюарта «джапские глаза», и собственное его прошлое словно разом совместилось с общей временнóй перспективой; но так или иначе, Гарп решил как следует расспросить Дженни и узнать побольше подробностей о своем происхождении, потому что мать рассказывала ему об этом крайне мало. Он ощущал жгучую потребность знать не только то, что его отец был солдатом и погиб. Но ощущал и влажные губы Куши у себя на животе, а когда она вдруг взяла его «штуку» в свой горячий рот, он был настолько потрясен, что все серьезные мысли и намерения словно взорвались вместе с сознанием. Вот так, под дулами трех семейных пушек Стирингов, Т. С. Гарп впервые познакомился с сексом в его относительно безопасной и нерепродуктивной форме. Конечно, с точки зрения Куши, это была далеко не лучшая форма секса, без взаимности.
