Итак? Профессионал- а против нас играют профессионалы, люди чужого государства - вряд ли поставит перед собой задачу захватить кого-то из группы в плен ради пресловутого экстренного потрошения. Речь может идти только о ликвидации тех, кто опасно много знает,- и Мазура, и, очень может быть, оборотня, одного из четверки. Он тоже чересчур уж много знает, и, в отличие от загадочной Гейши, является не более чем местным, вербованным туземцем, а это подразумевает совсем другое отношение, совсем другой финал. Очень уж много наш оборотень наворотил, с точки зрения холодного профессионализма, пора принять меры, уменьшить количество опасных свидетелей до необходимого минимума...

Отсюда закономерно вытекает следующий вопрос: каким образом?

Ответов не так уж много, варианты небогаты. Либо дать группе спуститься в распадок и порезать ее огнем на поражение. Либо проделать то же самое, когда все войдут в избушку. Либо... Ага, есть еще и третий вариант, тоже не самый глупый,- а вот четвертого и всех последующих, безусловно, нет...

Он двигался быстро и целеустремленно, все время оставаясь бесшумным невидимкой. Сначала прикинул, где, с точки зрения профи, могут разместиться стрелки при первом варианте,- и, наметив с полдюжины точек, выбрал с учетом этого маршрут по склону.

Шел "челноком", спускаясь все ниже и ниже. Пользуясь расхожим штампом, обратился в зрение и слух - но что поделать, если именно так и обстояло... Чужому регулярному спецназу здесь взяться неоткуда; если засада есть, состоит она, вероятнее всего, из типичных представителей местного криминала- но и эти наверняка хорошо знают тайгу, значит, как встарь, жизнь опять-таки зависит от зрения и слуха... От мастерства. А тебе уже не тридцать и не сорок, что характерно...

Вот только жить хочется даже сильнее, нежели в беззаботной почти юности,долго живешь, привык уже, как выражались классики, хорошо представляешь, сколько всего теряешь с жизнью, и...

Он замер, глаза нехорошо сузились, кончики пальцев коснулись рукояти ножа, подвешенного на груди слева, почти над сердцем.

Ага. Вот он, комитет по встрече гостей.

Впереди, метрах в сорока, пошевелился некий предмет, своими очертаниями никак не ассоциировавшийся ни с фауной, ни с флорой, а исключительно с той тварью, что отчего-то именуется по научному гомо сапиенс.

Человек, как и следовало ожидать, располагался на склоне спиной к Мазуру, лицом к распадку, он довольно грамотно выбрал позицию - за огромным выворотнем, корявыми корнями поваленного толстенного кедра. Вот только... Над ним стояло прозрачно-сизое облачко.

Мазура невольно передернуло от брезгливой досады: курить в засаде?! Прекрасно зная, что с минуты на минуту появится дичь?! Точно, тут и не пахнет какими бы то ни было конторами с угрюмой приставкой "спец": цивильная шпана, и никак иначе...

Замерев, он довольно долго наблюдал за устроившимся в засаде субъектом и в конце концов убедился, что тот пребывает в полном и совершеннейшем одиночестве, если не считать пристроенного рядом старого доброго ручного пулемета, "Дегтярева" образца сорок четвертого года, давным-давно снятого с вооружения, но от того не потерявшего ни убойности, ни надежности. Отличная машинка, хотя, и отсюда видно, воронение изрядно вытерлось, а приклад выщерблен и поцарапан. Все равно самая подходящая штука для того, чтобы резануть из засады по невеликой группе незваных пришельцев...

Ну что же, ситуация выглядела знакомо и где-то даже примитивно - ясен расклад, ясны собственные действия...

Выждав еще немного, чтобы продумать и рассчитать все до конца, Мазур бесшумно двинулся вперед, перемещаясь от ствола к стволу. Беззаботно щебетали пташки, мир состоял из напряженной тишины, пахнущей смолой и таежной свежестью...

Ну вот и все.

В прыжке Мазур сбил незнакомца в мох, перехватил ему глотку так, чтобы исключить любое нарушение тишины, а для пущей убедительности приблизил к глазам лезвие ножа, легонько провел острием по горлу. Шепотом сказал:

- Молчать, падло. Глотку раскрою. Что глаза пучишь, леших никогда не видел? Живу я тут...

Присмотрелся. В его крепких и отнюдь не дружеских объятиях оказался невысокий сухопарый мужичок, примерно ровесник, с обветренным, дубленым лицом деревенского жителя, сроду не маявшегося ни интеллигентными комплексами, ни особенной сентиментальностью. Корявые пальцы украшены не менее чем полудюжиной бледно-синих наколок в виде перстней- ага, сиделец с приличным стажем...

- Молчать,- сказал Мазур тем же наработанным шепотом, тихим, но внятным.На мои вопросы отвечать кратко и тихо-тихо, иначе... Кровь пущу, как из хряка. Все ясно? Если ясно, мигни.

Пленник, зло скалясь, опустил веки.

- Вот и ладушки,- сказал Мазур.- Здешний житель?

- Ну,- тихонечко отозвался пленник.

- Чем промышляем в этой жизни?

Молчание. Мазур провел острием по горлу- легонечко, так, чтобы саднило, чтобы боль ощущалась, спокойно повторил:

- Чем промышляешь, сволочь?

- Травку жнем,- сообщил пленник.- Ну, и возим...

- Понятно,- сказал Мазур.- А пулемет зачем? Травку косить?

- Ну, это...

- Нас ждешь?

- Кто тебя знает, может, и вас... Слышь, мужик, мы люди маленькие, нам приказано...

- Вот совпадение,- сказал Мазур, осклабясь.- Я тоже человек маленький, и мне тоже приказано... Конкретно? Избушку пасете?

-Ну...

- А что должны сделать, когда мы туда войдем?

Пленник замялся, сверкая глазами.

- Слушай, ты, выкидыш,- сказал Мазур неприязненно.- Я тебе не мент и не прокурор, и вовсе не обязан твою милость арестовывать по всем правилам. Перехвачу глотку от уха до уха да здесь и брошу. Даже держать не буду, сам сдохнешь... Ну?

Собеседник нехотя протянул:

- Наше дело маленькое. Вызвал Резаный, приказал... Мы и пошли.

- Босс ваш местный?

- Ну. Сказал, что утром на вертолете прилетите... вы.

- Кто именно?

- Он не говорил, а я не спрашивал,- огрызнулся пленник.- Нам без надобности знать, кто вы там - туристы или мусора... Сказано было, что прилетит несколько рыл. Пойдут в избушку. Когда там бахнет, нужно подчистить, если кто-то останется снаружи живой. И все дела. Наше дело маленькое. Раз ведено обеспечить покой и тишину...

- Сколько тут еще народу?

- Двое. По ту сторону распадка. С "Калашниковыми".

- Надо же, как вы тут, в глуши, обожаете трещотки...-проворчал Мазур.

- Жизнь такая. Глухомань.

- Ага, простой и бесхитростный народ, дети гор...- понятливо кивнул Мазур.- Ну вот что... Если ты мне свистишь, из живого ремней нарежу, коли все пойдет не так... Повторяю вопрос: сколько тут еще вас, жнецов?

- Говорю, двое, на той стороне... Дело такое, что многолюдство как бы и ни к чему...

- Пожалуй,- вынужден был согласиться Мазур.- А что должно в избушке бахнуть?

- Понятия не имею. Не наше дело. Сказано было ясно и четко: как только в избе рванет, выскакивать и подчищать... если будет такая надобность. Вот тебе и вся правда, хоть режь меня... Соврешь тебе, шустрому... Себе дороже.

- И тут ты прав,- сказал Мазур.- Врать мне нельзя, боком выйдет.

- Эй, давай как-то договариваться, что ли...

- Пожалуй,- кивнул Мазур.

И, не изменившись в лице, недрогнувшей рукой сделал легкое, почти неуловимое движение. Всего-то переместил в пространстве лезвие ножа сантиметров на десять, что для его собеседника имело самые печальные последствия.

Ну, а что прикажете делать? Устраивать комедию с пленным, который, откровенно говоря, ни с какого боку им в этой ситуации не нужен? Женевскую конвенцию соблюдать с гуманным обхождением и трехразовым питанием?

Мазур, хозяйственно прихватив пулемет, отступил прежним маршрутом, не оглядываясь и не ощущая ни тени эмоций. Если сокрушаться по всем, кто пытался его убить, если смотреть на них как на живых людей с богатым внутренним миром и неповторимой душою - превратишься из нормального волкодава черт-те во что. Жизнь наша проще и грубее - либо ты, либо тебя, а вот третьего допускать никак нельзя. Опередил, и точка...