– Так ведь…

– Так ведь… – передразнил Дед. – Знай свое место и не рыпайся. Надо будет – позовут! – Повисло напряженное ожидание.

К полудню следующего дня во дворе загудели машины.

– Опять аварийная, – сказал Хозяин, выглянув в окно, – две машины.

– Поганая у тебя хата. Сплошные аварии! – сказал Шрам.

Снова позвонили в дверь.

– Кто там? – спросил Хозяин.

– Сантехник. Откройте. Мне смеситель сменить надо.

– Не нравится мне этот сантехник, – прошептал Дед. – Не открывай!

– Я никого не вызывал. Уходите! – крикнул через дверь Хозяин.

– Откройте! – настаивал сантехник. – У меня наряд! – И сильно забарабанил в дверь.

– Какого хрена смеситель, когда вентили не перекрыты! – ахнул Дед. – Мусора это! – Выхватив наган, он рванулся к окну. – Аварийщики?! Кретин! Когда это аварийщики приезжали на двух машинах? И зачем они вообще приехали, если вода из кранов идет? Всем по местам!

– Открывайте, милиция! – крикнули из-за двери.

– Козлы позорные! – истерично закричал Шрам и выбежал из кухни, сжимая в руке большой столовый нож.

Бугай секунду стоял в замешательстве, потом потащил из-за пояса обрез. Этот так просто себя не сдаст! Прихватит с собой одну-две милицейские жизни. Бугай передернул затвор, дослал в ствол патрон.

И снова, подчиняясь минутной эмоции, я нарушил все возможные инструкции.

– Не уйдешь, сволочь! – произнес я вслух какую-то совершенно идиотскую, совершенно кинематографическую фразу.

– Чего? – автоматически спросил Бугай и повернулся ко мне.

– Сзади! – резко крикнул я, не давая ему опомниться.

Бугай резко повернул голову и тут же получил удар ногой в пах. Другой ногой я мгновенно ударил снизу по руке, удерживая обрез. Винтовка оглушительно бухнула, пуля ударила в стену, осыпая меня осколками керамической плитки.

– Ты?! – удивился Бугай, держась за низ живота. – Гад!!! – И стал медленно выпрямляться.

Но я уже стоял на ногах. Следующим ударом я выбил Бугая в коридор, сыпанул в лицо горсть сухого табаку, собранного из найденных окурков сигарет, быстро отошел, закрыл, запер на щеколду дверь.

Пока Бугай очухается, пока протрет глаза, пока поднимется, пока откроет дверь в ванную, пройдет не меньше полминуты. К тому времени милиция высадит входную дверь, тем или иным способом утихомирит бандитов и, двигаясь по коридору, наткнется на Бугая. На него у них уйдет опять-таки не меньше двадцати пяти – тридцати секунд, парень он здоровый и запросто его не скрутишь, придется повозиться. Таким образом, получается, что мне обеспечена минута спокойной жизни. Милиция нейтрализует угрозу, исходящую от Бугая. Пока последний вскроет ванную дверь, пока сообразят что к чему, пройдет еще несколько секунд.

На все эти математические выкладки у меня ушло ровно столько времени, сколько потребовалось на то, чтобы сорвать со стены зеркало. Я отступил к двери, сделал шаг, прыгнул и с лету, двумя ногами ударил в расшатанную стену. Кирпичи с грохотом вывалились наружу. Еще одним сильным ударом я расчистил образовавшееся отверстие. Сзади часто загрохотали выстрелы – глухие милицейских «макаровых» и лающие дедовского нагана. Не раздумывая дальше, я вытянул руки и рыбкой нырнул в пролом.

В соседской ванной под душем, от изумления выпучив глаза и раскрыв рот, стоял голый мужчина. Широко и дружески улыбаясь, чтобы он не успел испугаться и приготовиться к защите, я поднялся и сказал: «С легким паром!». Связанными руками, не очень сильно, но так, чтобы выключить его на несколько минут, ударил в солнечное сплетение. Мужчина, так и не успев понять что произошло и откуда объявился этот улыбчивый гражданин, охнул, сел в ванну под струю горячей воды. Прихватив с полки безопасную бритву, я открыл щеколду, выскочил в коридор и сразу наткнулся взглядом на удивленные глаза высунувшейся из комнаты женщины. Теперь очень важно было не дать ей закричать, не позволить навлечь на меня милицию. Следовало незамедлительно придумать ей какое-то занятие. Человек, у которого появилась работа, обычно молчит.

– Скорее! – крикнул я. – Вашему мужу плохо! Ну же! Быстрее!

Словно завороженная, женщина повернулась к открытой двери в ванную комнату. В ванной она пусть кричит, причитает и зовет на помощь сколько угодно. На улице ее уже слышно не будет. А за мною, имея на руках раненого супруга, она не побежит. Две, а то и три минуты супруги будут заняты только собой, еще минуту активной и потому бестолковой помощью работникам милиции, появившимся в проломе. Этого времени мне хватит за глаза, чтобы навек покинуть эту квартиру, этот дом и даже улицу.

Выскочив в коридор, я на ходу сорвал с вешалки хозяйский плащ, набросил его на руки, чтобы скрыть веревки, открыл дверь и быстро, но без излишней торопливости, спустился по лестнице.

– Что там происходит? – поинтересовалась на третьем этаже какая-то пожилая женщина.

– Кино снимают, – ответил я первое, что взбрело в голову.

– Да вы что! – всплеснула руками женщина. – А я ничего не знаю!

На улицу я вышел очень спокойно. Возле соседнего подъезда, вплотную к выходу, стояли автомобили аварийной службы с распахнутыми дверями, чуть дальше замерли милицейские бобики. С верхнего этажа неслись крики, ударило несколько выстрелов.

– Вы куда? Сюда нельзя! – выставил руки мне навстречу молодой сержантик. – Проходите, не задерживайтесь!

С любопытством оглядываясь, что делал бы на моем месте любой случайный прохожий, я отступил вглубь двора и с большим удовольствием выполнил просьбу сержанта, то есть не стал задерживаться и прошел мимо. Обойдя дом, я прошагал несколько кварталов, зашел в первый же подъезд, где с помощью прихваченной из супружеской ванной бритвы срезал веревки на руках. Всё. Я свободен.

Накинув плащ, походкой скучающего человека я дошел до остановки, сел в трамвай и поехал, не важно куда, главное, подальше от места своего почти двухнедельного заточения.

Теперь мне нужно было уходить из города. Немедленно! Сейчас же! Но уходить без надежных документов было чрезвычайно опасно. После такой отчаянной стрельбы, устроенной бандитами, после двух моих побегов из отделения и из разгромленной «малины» моей личностью заинтересуются всерьез. Естественно, вокзалы, аэропорт, дороги будут перекрыты усиленными нарядами. А фотопортрет мой у них имеется. Проскочить будет очень непросто. Нет, без документов, а лучше нескольких документов на разные фамилии, не обойтись. И чем раньше я их раздобуду, тем лучше. Время работает против меня. Каждую новую минуту щели из города будут затягиваться все плотнее. Надо действовать, пока органы еще не очухались.

Снова толкаться в почтовых отделениях или кассах было опасно, к тому же там можно выудить паспорт, а мне желательны были и другие документы. Пожалуй, стоит рискнуть.

– Бабушка, где здесь военкомат? – спросил я первую попавшуюся на пути прохожую. – Спасибо, бабуля. Дай бог тебе здоровья.

«А мне удачи», – это я уже подумал. Без удачи в задуманной мною операции было нельзя!

В военкомате в коридорах, на лестницах, у дверей кабинетов толпами ходили молодые ребята-допризывники. Легко затерявшись в этом бедламе, я обошел военкомат, намечая тактику действия, привязываясь к местности. Конечно план мой был чистой воды авантюрой, но в случае успеха обещал хорошие дивиденды. А провала после того, как полмесяца походил под бандитскими дулами, я уже не боялся. Хуже уже не будет.

В туалете, запершись в кабинке, я, как мог, привел в порядок одежду, побрился всё той же, прихваченной из ванной бритвой. Выйдя, оглядел себя в зеркало, подвигался, поиграл мимикой. Не самый лучший вариант, ну да ничего, авось проскочим. В конце концов, районный военкомат не МХАТ, ценителей актерского мастерства здесь не так густо.

Из туалета очень уверенным шагом я прошел по коридору. Мои деловая целеустремленная походка, спокойное лицо выгодно должны были выделяться на фоне общей неразберихи и нервозно-растерянного ожидания.

– Уберите ноги из прохода! – строго велел я, проходя мимо развалившегося на стуле призывника.