он даже не прогрессист: "Для меня прогресс - это движение к

состоянию, когда не топчут и не убивают", говорит он. Поэто

му он сочувствует всем людям, кроме ура-патриотов и фашис

тов. Он любопытен как негритенок - без этого он не был бы

выдающимся писателем. Его вердикту недостает решительности

на первый взгляд; он вообще кажется непоследовательным в по

ведении: помогает "мокрецам", которым не доверяет. На деле

это понятно- его ведет творческая любознательность, чувство

справедливости и, как он сам говорит, "ирония и жалость". Но

в финале он решает твердо и окончательно. Пройдясь по новому

миру, построенному "мокрецами" для детей, он думает: "...

Все это прекрасно, но вот что, не забыть бы мне вернуться".

Этим кончается книга.

Напомню, как обошелся с этим сюжетом - С ЭТИКОЙ Стругац

ких - критик. В его изложении "мокрецы" - не мысляшие и са

моотверженные люди, ученые, а дьяволы. Они, эти "злые духи",

реализуют "старую утопическую мечту о чистых, юных строите

лях "нового мира" - которая, оказывается, "навязчиво пресле

довала" Стругацких. Путем таких эволюций трагическая пробле

ма будущего, воплощенного в дтях, рекомендуется читателям

как дьявольское измышление, как "утопизм, в своих претензиях

на будущее окончательно теряющий человеческие черты". Пере

читайте этот неуклюжий период - какая отвратительная, сек

танская злоба!..

Но в сторону эмоции. В.Сербиненко обманывает читателей

еще и еще, изображая Банева легкомысленным дурачком, уверяя

нас, что он /Банев, не критик/" путает зверя с мадонной",

что жестокой сути происходящего он не видит - то есть "новый

мир" НИКЕМ В РОМАНЕ НЕ ОПРОТЕСТОВАН. Таким вот образом кри

тик дает себе право обьявить - не совсем в лоб, плавным эл

липсом - что Стругацкие взирают "на человечество как на до

садную помеху, еще более равнодушно и зло, чем это могли бы

сделать сами чужаки-пришельцы" Такая вот квинтессенция ОГО

ВОРА.

И как обычно, ни слова о гражданском накале "Гадких лебе

дей" о зарисовках-предупреждениях, о зловещих, знакомых фи

гурах - куда более зловещих, чем любые "мокрецы". Но умолча

ние иногда бывает опасно: начинаешь сам забывать

анализируемый текст. Критик не заметил, что подхватил лекси

ку персонажа, которого сам назвал "фашистом-интеллектуалом",

и вслед за ним презрительно окрестил Банева "свободным ху

дожником"...

На этом кончим. По Стругацким выпущено еще порядчно дро

би, но вся она - или почти вся - из того же материала. Наде

юсь, меня не заподозрят в том, что я опротестовывал убежде

ния В.Сербиненко, его неприятие любой утопии. Свобода

совести превыше всего. Утопии воистину зарекомендовали себя

не лучшим образом - я имею в виду социальные утопии. Я писал

только о том, о чем писал - об атаке В.Сербиненко на умных и

прекрасных писателей.

Уважаемый Сергей Павлович! Никоим образом не могу - и не

пытаюсь - диктовать Вам то или иное поведение. Но я убежден,

что "Новый мир" должен на своих страницах принести извенения

Стругацким за статью В.Сербиненко.

От всего сердца Ваш

А.Зеркалов. /г.Ленинград/ май 1989