Бабы по найму рыдали сквозь зубы, Дьякон - и тот верхней ноты не брал, Громко фальшивили медные трубы Только который в гробу не соврал.
Бывший начальник и тайный разбойник В лоб лобызал и брезгливо плевал. Все приложились, и только покойник Так никого и не поцеловал.
Но грянул гром. Ничего не попишешь, Силам природы на речи плевать. Все побежали под плиты и крыши, Только покойник не стал убегать.
Что ему дождь! От него не убудет. Вот у живущих закалка не та. Ну, а покойники - бывшие люди Смелые люди - и нам не чета.
Как ни спеши, тебя опережают. Клейкий ярлык, как отметка на лбу, А ничего тебе не угрожает, Только когда ты в дубовом гробу.
Можно в отдельной, а можно и в общей Мертвых квартирный вопрос не берет. Вот молодец, этот самый усопший, Вовсе не требует лишних хлопот.
В царстве теней, в этом обществе строгом, Нет ни опасностей, нет ни тревог. Ну, а у вас? Все мы ходим под богом. Только которым в гробу - ничего.
Слышу кругом: он покойников славит! Нет, я в обиде на нашу судьбу. Всех нас когда-нибудь кто-то задавит, За исключением тех, кто в гробу.
***
Считать по нашему, мы выпили немного. Не вру, ей-богу. Скажи, Серега! И если б водку гнать не из опилок, То что б нам было с пяти бутылок?
Вторую пили близ прилавка в закуточке, Но это были еще цветочки, Потом в скверу, где детские грибочки, Потом не помню - дошел до точки,
Я пил из горлышка, с устатку и не евши, Но я, как стекло, был, то есть остекленевший, Ну, а когда коляска подкатила, Тогда у нас было семьсот на рыло.
Мы, правда, третьего насильно затащили. Но тут промашка - переборщили. А что очки товарищу разбили, Так то портвейном усугубили.
Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь, Что не буяньте, что разойдитесь. Ну, разойтись я тут же согласился. И разошелся, конечно, и расходился.
Но, если я кого ругнул - карайте строго, Но это вряд ли, скажи, Серега! А что упал, так то от помутненья, Орал не с горя, от отупенья.
Теперь позвольте пару слов без протокола: Чему нас учит семья и школа? Что жизнь сама таких накажет строго. Тут мы согласны, скажи, Серега.
Вот он проснется и, конечно, скажет. Пусть жизнь осудит, да, Сергей? Пусть жизнь накажет. Так отпустите, вам же легче будет, Чего возиться, если жизнь осудит!
Вы не глядите, что Сережа все кивает, Он соображает, он все понимает. А что молчит, так это от волненья, От осознанья, так сказать, и просветленья.
Не запирайте, люди, плачут дома детки, Ему ведь в Химки, а мне - в Медведки. Да, все равно, автобусы не ходят, Метро закрыто, в такси не содят.
Приятно все же, что нас здесь уважают. Гляди, подвозят, гляди, сажают, Разбудит утром не петух, прокукарекав, Сержант подымет, как человека.
Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся. Я рупь заначил - слышь, Сергей, - опохмелимся. И все же, брат, трудна у нас дорога. Эх, бедолага, ну, спи, Серега!
***
Как засмотрится мне нынче, как задышится! Воздух крут перед грозой, круто вязок. Что споется мне сегодня, что услышится! Птицы вещие поют, и все из сказок.
Птица филин мне радостно скалится, Веселит, зазывает из гнезд, А напротив тоскует, печалится, Травит душу чудной алконос.
Словно семь заветных струн
Зазвенели в свой черед:
Это птица гамаюн
Надежду подает!
В синем небе, колокольнями проколотом, Медный колокол, медный колокол То ль возрадовался, то ли осерчал. Купола в россии кроют чистым золотом, Чтобы чаще господь замечал.
Я стою, как перед вечною загадкою, Пред великой да сказочной страною, Перед солоно - да горько - кисло-сладкою, Голубою, родниковою, ржаною.
Грязью чавкая, жирной да ржавой Вязнут лошади по стремена, Но влекут меня сонной державою, Что раскисла, опухла от сна.
Словно семь богатых лун
На пути моем встает:
Это птица гамаюн
Надежду подает.
Душу сбитую да стертую утратами, Душу сбитую перекатами, Если до крови лоскут истончал, Залатаю золотыми я заплатами, Чтобы чаще господь замечал.
Охота на волков
--------------
Рвусь из сил, из всех сухожилий, Но сегодня опять, как вчера, Обложили меня, обложили, Гонят весело на номера.
Из-за ели хлопочут двустволки, Там охотники прячутся в тень. На снегу кувыркаются волки, Превратившись в живую мишень.
Идет охота на волков, Идет охота. На серых хищников Матерых и щенков. Кричат загонщики, И лают псы до рвоты. Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками Егеря, но не дрогнет рука. Оградив нам свободу флажками, Бьют уверенно, наверняка!
Волк не может нарушить традиций. Видно, в детстве, слепые щенки, Мы, волчата, сосали волчицу И всосали: нельзя за флажки!
Наши ноги и челюсти быстры. Почему же, вожак, дай ответ, Мы затравленно рвемся на выстрел И не пробуем через запрет?
Волк не должен, не может иначе! Вот кончается время мое: Тот, которому я предназначен, Улыбнулся и поднял ружье.
Но а я из повиновения вышел, За флажки: жажда жизни сильней, Только сзади я с радостью слышал Изумленные крики людей.
Рвусь из сил, из всех сухожилий, Но сегодня не так, как вчера. Обложили меня, обложили, Но остались ни с чем егеря!
Идет охота на волков, Идет охота. На серых хищников Матерых и щенков, Кричат загонщики, И лают псы до рвоты, Кровь на снегу и пятна красные флажков.
***
Прошла пора вступлений и прелюдий, Все хорошо, не вру, без дураков! Меня к себе зовут большие люди, Чтоб я им пел охоту на волков.
Быть может, запись слышал из окон, А может быть, с детьми ухи не сваришь, Как знать, но приобрел магнитофон Какой-нибудь ответственный товарищ .
И, предаваясь будничной беседе В кругу семьи, где свет торшера тускл, Тихонько, чтоб не слышали соседи, Он взял, да и нажал на кнопку "Пуск".
И там, не разобрав последних слов (Прескверный дубль достали на работе), Услышал он охоту на волков И кое-что еще на обороте.
И все прослушав до последней ноты, И разозлясь, что слов последних нет, Он поднял трубку: автора "Охоты.." Ко мне пришлите завтра в кабинет.
Я не хлебнул для храбрости винца, И подавляя частую икоту, С порога, от начала до конца Я проорал ту самую охоту.
Его просили дети, безусловно, Чтобы была улыбка на лице, Но он меня прослушал благосклонно И даже аплодировал в конце.
И об стакан бутылкою звеня, Которую извлек из книжной полки, Он выпалил: да это ж про меня! Про всех про нас, какие, к черту волки?!
Ну все, теперь, конечно что-то будет: Уже три года в день по пять звонков. Меня к себе зовут большие люди, Чтоб я им пел охоту на волков.
***
Не пиши мне про любовь: не поверю я, Мне вот тут уже дела твои прошлые. Слушай лучше: тут с лавсаном материя. Если хочешь, я куплю, вещь хорошая.
Водки я пока не пью, ну ни стопочки. Экономлю, и не ем даже супу я, Потому что куплю тебе кофточку, Потому что я люблю тебя, глупая!
Был в балете: мужики девок хапают. Девки все, как на подбор, в белых тапочках. Вот пишу, а слезы душат и капают, Не давай себя хватать, моя лапочка!
Наш бугай один из первых на выставке, А сперва кричали, будто бракованный. Но очухались и вот дали приз-таки. Весь в медалях он лежит запакованный.
Председателю скажи, пусть избу мою Кроет нынче же и пусть всю травку выкосит. А не то я телок крыть не подумаю, Рекордсмена портить мне? На-кось, выкуси!
И пусть починит наш амбар, ведь не гнить зерну. Будет Пашка приставать, с ним - как с предателем. С агрономом не гуляй - ноги выдерну! Можешь раза два пройтись с председателем.
До свидания, я в гум за покупками, Это вроде нашего амбара, но со стеклами. Ведь ты мне можешь надоесть с полушубками, В сером платьице с узорами блеклыми.
