* * *

Дорога на Люблин буквально забита войсками. Корпуса 2-й гвардейской танковой армии, пройдя через боевые порядки пехоты, уже где-то далеко. А вот стрелковые дивизии, основная масса артиллерийских частей идут следом, добивая деморализованные и разрозненные остатки гитлеровских войск.

Очень активна авиация обеих сторон.

Мы с писателем В. С. Гроссманом по очереди следим за небом. Прошел дождь, в кюветах и в воронках от бомб и снарядов - вода. Несмотря на это, часто приходится укрываться от вражеских "мессершмиттов" именно в этих кюветах и воронках.

У одного польского местечка встречаем генерала А. И. Рыжова, командира 28-го стрелкового корпуса, кстати, старого знакомого Гроссмана. Спрашиваем у него:

- Где найти командарма?

Генерал на карте показывает нам населенный пункт, где, по его словам, расположился передовой НП 8-й гвардейской армии.

В. С. Гроссман не раз бывал у В. И. Чуйкова, командующего 8-й гвардейской армией. Из Сталинграда писал о нем в "Красную звезду". Я же видел Василия Ивановича впервые. Одет он был в полевую форму. Сложен плотно, голос уверенный. Обе руки почему-то забинтованы. Ранен? Спрашивать вроде бы неудобно...

Разговор почти сразу же перешел на текущие дела, и мы с Гроссманом вынули блокноты.

- Враг смят по всему фронту наступления армии,- говорил генерал-полковник.- Впереди нас идут танкисты второй гвардейской танковой армии генерала Богданова. Во втором эшелоне - первая польская армия... Местное население встречает наши войска восторженно.

- А как Люблин? - спросил Гроссман.

- Только перед вами получил донесение, что танкисты Богданова начали бои за город. Просят ускорить наше продвижение. Без пехоты в уличных боях им будет туговато...

Взглянув на карту, продолжил:

- Люблин будет освобожден, это дело нескольких часов. Сложнее форсировать Вислу... Но и она нас не остановит. Боюсь другого...

Мы молчали.

- Смотрите, уже рукой подать до Берлина. А принять участие в его взятии мечта каждого советского воина. Я же опасаюсь, что командование, как это не раз было, возьмет да и двинет мою армию на другое направление. Хотя логика и здравый смысл - за нас. Представьте себе: сталинградцы идут на Берлин! Разве это не здорово?

Что ж, в этом действительно есть своя логика...

Поговорив с генерал-полковником В. И. Чуйковым еще с полчаса, мы, распрощавшись, продолжили свой путь. Проехали Савино, Пугачув... Это довольно большие поселки. В них - ни одного сгоревшего дома. Прямо не верилось глазам.

- Бежали без оглядки,- рассказывали о фашистах поляки.- Даже склады с награбленным добром не успели вывезти.

Что склады! На станциях стоят целехонькими целые составы! Даже паровозы под парами. Вагоны забиты боеприпасами, на платформах пушки, шестиствольные минометы...

Между Бугом и Вислой протекает река Вепш. Фашисты было зацепились за ее противоположный берег, но долго продержаться не смогли. Наши танкисты, захватив мост через реку, погнали их дальше и 22 июля буквально на плечах врага ворвались в Люблин.

Всю ночь в городе шли ожесточенные бои. С рассветом на помощь танкистам подошли стрелковые части, и гитлеровцы были выбиты из города.

...По улицам в машине проехать довольно сложно. Ликующие люблянцы буквально запрудили мостовые. Охапками летели цветы. Женщины выносили из домов чай, кофе, потчевали наших бойцов и командиров. Вездесущие мальчишки взбирались на броню танков, карабкались в кузова машин, устраивались на станинах орудий...

Едем Люборовской улицей - одной из центральных в городе. На дверях кинотеатра и кафе видим таблички с надписями на немецком и польском языках "Полякам вход воспрещен"...

Улица Шопена. Большое серое здание. Оказывается, это вещевой склад гестапо. Входим в массивный коридор, и в первой же комнате замирает сердце. На стеллажах и на полу лежат детские игрушки. Вот тряпочный мишка с оторванной ногой... Красные и зеленые кубики... Куклы, соски и погремушки... А из головы не выходит обжигающий вопрос: а где же сами дети, что с ними?..

Нет, вон отсюда...

Но в другой комнате картина не менее страшная: тут сложены женские волосы... Наш шофер Семен Мухин глухо роняет:

- Не могу больше, лучше подожду вас на улице...

Замок Любельский - краса и гордость Люблина. Да и только ли Люблина! Нацисты же превратили его в застенок. А перед бегством расстреляли всех содержавшихся здесь заключенных. Убитые лежат теперь на камнях, а между ними мечутся плачущие женщины и дети. Ищут родных, знакомых...

Узнаем, что неподалеку расположен фашистский лагерь смерти Майданек. Не побывать в нем нельзя. Но нельзя и оставить редакцию без материалов о взятии Люблина, об успешном наступлении Красной Армии. К тому же нам сообщают, что в Майданек уже прибыл со специальным заданием редакции Константин Симонов. Поэтому решаем ехать в штаб фронта, на узел связи.

* * *

Вечером приехали во Влодаву - небольшой польский городок, избранный на время местом пребывания штаба фронта. И только сели писать корреспонденции, как прибежал посыльный. Доложил, что нас приглашает к себе командующий Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский.

Не идем, буквально летим. Ведь в такие горячие дни выпавшая возможность поговорить с командующим фронтом - большое журналистское счастье!

- Мне доложили, что вы только что приехали из Люблина,- сказал маршал, пожав нам руки.- Москва очень интересуется состоянием этого города. Но, к сожалению, из нас никто не успел там побывать. Более или менее полной информации тоже пока нет. Может, ответите на вопросы генерала Антонова? Он сейчас как раз у прямого провода.

Член Военного совета генерал К. Ф. Телегин добавил:

- Но нужна только правда. Никаких догадок и домыслов. Запомните, генерал Антонов свой разговор с вами будет докладывать правительству.

У Василия Семеновича Гроссмана лицо сразу же сделалось какое-то скучное. И я его понял. Да, мы были в Люблине. Но к докладу правительству не готовы.

И все-таки пришлось подойти к аппарату. И после того как К. К. Рокоссовский нас представил, Москва отстукала первый вопрос:

- Водопровод в Люблине работает?

Я посмотрел на Гроссмана. Он - на меня.

- Вы же пили у того поляка,- напомнил я ему,- Вода как, была из водопровода?

- А вы сами умывались из водопроводного крапа,- отпарировал Гроссман.

А ведь и в самом деле!

Дали положительный ответ.

- Электричество есть?

- Есть.

Вот это-то мы знали точно.

- Мосты целы?

- Один проезжали. Цел. О других ничего не знаем.

- На каких улицах были? Каковы размеры разрушений? Много ли целых домов? Сколько, по-вашему, осталось в городе жителей? Видели ли уцелевшие дома правительственного типа, где и на каких улицах? Состояние мостовых, тротуаров? Не интересовались ли городской телефонной связью? Как замок Любельский?

И еще вопросы, вопросы. Мы, отвечая, даже вспотели. Вместе с нами переживал и маршал.

Наконец генерал Антонов поблагодарил нас за информацию и дополнительно отстукал: "Правда, не очень богатую, к сожалению. Но думаю, что и она пригодится".

После этого Рокоссовский поинтересовался:

- А какой дорогой вы ехали из Люблина?

Я показал на карте ниточку шоссе.

- Что?.. По этому шоссе?! Но оно же в руках у немцев! - воскликнул К. К. Рокоссовский и внимательно посмотрел на меня. Чувствовалось, что он сомневается в моей правдивости.

- Мы не знаем, в чьих руках это шоссе,- вроде бы даже начал сердиться В. С. Гроссман,- но мы ехали именно по нему. Просто, видимо, ваши данные уже устарели, товарищ командующий...

В это время в дверях показался генерал А. М. Пронин - член Военного совета 8-й гвардейской армии. Маршал спросил его:

- Вы из Люблина? Какой дорогой ехали?

Пронин тоже указал на шоссе, по которому приехали и мы.

Рокоссовский смутился. Затем сказал виновато: