И что нам делать с этим надрывным стоном про преданных женщин, сожженные корабли и немилосердную судьбу? Его никуда не деть и никак не объяснить. Потому что хоть тоска и гложет обоих, предавшего и преданного, но тоскуют-то они о разном. Если ты уходишь от предавшего тебя друга, -тоскуешь, что обманулся, о поруганных добрых чувствах, но никак не о том, что вынужден уйти. Ведь никто тебя не гонит -- ты сам не в состоянии остаться, простить и забыть. Уйти -- естественное движение твоей души, и тебе не о чем здесь тосковать.

Если понять Я, конечно, вернусь как обещание забыть и простить, то между первой и второй частями последней строфы возникает неразрешимое противоречие: раз он обещает, и не просто обещает, а уверяет (конечно), да еще и указывает срок -- скоро (не пройдет и полгода) вернуться, и еще спеть вдобавок (т.е. все как прежде), -- откуда же тоска в начальной строфе и эта еле теплящаяся надежда, мольба-заклинание в кульминации текста:

Но мне хочется верить...

... Что сжигать корабли скоро выйдет из моды...

Чьи это слова? Это в бессильной тоске не кричит -- волком воет герой, предавший и оставленный, тоскуя по ушедшим, маясь от бессильности своей что-то изменить. Ему остается слабая надежда на возвращение. Их возвращение, которое не в его -- в их власти и воле. Но как же тогда:

Я, конечно, вернусь?..140

В этих строках речь не о возвращении, а о возрождении. Уход друга, любимой для героя -- крах, душевный, психологический. Да, конечно, И не хочу я знать, что время лечит... Но время таки лечит, и все пройдет, и душа оживет -- и дела новые появятся, и мечты. И друзья -- не те, лучшие, что ушли невозвратно, но все-таки тоже найдутся:

Я, конечно, вернусь -- весь в друзьях и в делах...

Весь в друзьях -- тон толкованию этого уникального словосочетания задает основная параллель, выстраивающая образную структуру текста: герой -корабль, жизненные перипетии -- плавание. Весь в друзьях в этом случае ассоциируется с ракушками, налипающими к днищу корабля во время плавания. Это нечто инородное, не родственное, а лишь таковым кажущееся, -- вот, по-моему, смысл данной строки.

Конечно, надо сравнить Возвращаются все, кроме лучших друзей... с двумя другими строками: Возвращаются все -- кроме тех, кто нужней... и Я, конечно, вернусь -- весь в друзьях... Что добавляет вторая строка к первой, чем оправдывает свое появление? Первую изолированно от второй можно понять и так, что только лучшие друзья -- настоящие, остальные же лишь именуются так, не будучи ими на самом деле. Вторая строка несет существенное уточнение: лучшие не единственные, в ком герой ощущает необходимость (тогда вместо нужней было бы нужны), просто в них -- наибольшую.

Что дает сопоставление строк Возвращаются все, кроме лучших друзей... и Я, конечно, вернусь -- весь в друзьях...? Оппозиция понятий друг лучший (в данном контексте: истинный) и друг мнимый вполне очевидна. На иронический смысл сочетания весь в друзьях указывает и грамматическое его строение. Одно из значений конструкции "предлог в с предложным падежом" -- указание на состояние человека. Естественно, что употребляются в такой конструкции существительные неодушевленные. Мы говорим: "он в тревоге", "она в тоске", "весь в пуху". Появление же в данном тексте существительного одушевленного -друзья, да еще в прямом сопоставлении с обычными формами (весь в делах... весь в мечтах... весь в друзьях), придает выражению явственный иронический оттенок. Друзья становятся чем-то неодушевленным в таком ряду.

Надо как-то объяснить могущий показаться странным факт, что на это очень заметное своей необычностью выражение, весь в друзьях, никто из пишущих о Высоцком, насколько мне известно, не обращал внимания (при том, что "Корабли" -- одна из самых упоминаемых песен, да и соответствующая строка часто цитируется). Я думаю, это отголосок ситуации 80-х годов (и до перестройки, и во время нее), когда все написанное о ВВ проверял наш внутренний цензор, у которого была, конечно, благородная установка: "Не навреди!" И то, что недруги покойного поэта, имевшие власть, могли легко обратить ему в "минус", мы обходили молчанием. Тем более -- нетрадиционные аспекты воплощения Высоцким темы дружбы, ведь лишь она, да еще военная тема были "проходимыми" в публичном разговоре о ВВ, допускались властями (характерно, что автор одной из первых, 1983 г., посмертных публикаций о поэзии Высоцкого, С.Кормилов, вынужден был ограничиться рамками песен "о войне, дружбе и любви").

Единственную интерпретацию странной фразы я нашла в альманахе "Мир Высоцкого": ""Я, конечно, вернусь -- весь в друзьях и в делах" ...> Весь в делах -- имеет много дел, очень занят. По данной модели сочетание весь в друзьях получает сему много, что позволяет нам понимать его как иметь много друзей"141*.

Позволяет ли? Нет, не позволяет. Ведь "весь в чем-то" -- это полная сосредоточенность на чем-то, погруженность во что-то. Но такой смысл неприложим -- ни прямо, ни метафорически -- к существительному одушевленному. Поэтому авторы цитированной работы и вынуждены были пойти на откровенную подмену "полноты" "многочисленностью". Но есть и другой вариант. Выражение "весь в чем-то" может означать "быть облепленным, обвешанным, заваленным чем-то" (еще -- застревать, быть окруженным). Такая конструкция нередко встречается у Высоцкого, и зачастую -- в узловых точках сюжетов:

Я по грудь во вранье...

Или -- в юмористическом контексте:

Весь в медалях он лежит, запакованный...

(И Обложили меня, обложили из "Охоты на волков" тут же, совсем рядом).

Для Высоцкого в подобных ситуациях важен такой смысловой оттенок, как степень, интенсивность называемого состояния142, и он ее часто обозначает:

Я весь в свету, доступен всем глазам...

Сыт я по горло, до подбородка...

Вязнут лошади по стремена...

Потому и нельзя пренебречь смысловым акцентом, который ставит в анализируемой фразе слово весь.

Названный смысловой ряд приложим не только к делам и мечтам, но и к друзьям. Он нехорош только одним -- тем, что помещает друзей в иронический контекст, в кавычки, не дает толковать это слово в его прямом значении и, поскольку дружба, как и любовь, -- понятие абсолютное, не позволяет утверждать, что в данном фрагменте текста речь идет о дружбе.

Весь в друзьях и в делах герой вернется в жизнь -- повседневную, равнинную. Конечно, он нуждается в этих друзьях, хотя есть и те, кто нужней. Весь в друзьях -- это странноватое сочетание -- ей-Богу, как "в грязи"143 (помните саркастическое Толпа друзей, по грязи семеня?) -- как раз и подтверждает, что настоящие друзья уходят безвозвратно, а о тех, что появятся на их месте, только и скажешь: "весь в друзьях"144.

Я, конечно, спою145...

И песни -- главное, что поможет выжить и жить дальше, -

... не пройдет и полгода.

x x x

У Высоцкого мотив дружбы почти никогда не связан с каким-либо действием (и это при том, что для него позиция героя определяется прежде всего действием). Из этого правила есть всего несколько исключений: порыв героя песни "Для меня эта ночь вне закона..." дозвониться до далекого друга; письмо от друга ("Друг в порядке, он, словом, при деле..."). Дважды мы узнаем, что друг спас героя:

Нет друга, но смогу ли

Не вспоминать его:

Он спас меня от пули

И много от чего... -

и обращенное к Мишке Шифману "Ты же меня спас в порту!". Несколько более неопределенный пример отзывчивости друга:

Возвратился друг у меня...

... враз все понял без фраз

И откликнулся.

Еще раз друг (дружок), предупреждает об опасности:

Валюха крикнул: "Берегись!"

Вот и все. Иными словами, дружба Высоцким бывает лишь названа и почти никогда -- показана. Нам приходится верить или не верить герою на слово.

Одиночество толкает персонажей к самообману, и они стремятся увидеть то, чего нет, например, принимая собутыльника за друга:

А там -- друзья, ведь я же, Зин,