Возех и Довлат наблюдали из джипа, как эта пара скрылась в подъезде. Тогда они последовали туда сами.
Дверь открыл, заглянув в глазок, Мирзо Кудимов, и в лоб ему уперлось дуло пистолета Возеха. Боевик втолкнул его вовнутрь и провел в комнату, где заставил стать к стене и самого замминистра. Затем он быстро обыскал оперативника и изъял у него оружие.
- Кодир, я не стану вас разоружать, надеясь на вашу сдержанность, вежливо сказал Возех.
- Что это значит? - спросил Кодир Савдо, усаживаясь в кресло.
Кудимова боевик заставил лечь на пол и широко раздвинуть руки и ноги.
- Нам надо срочно поговорить на серьезную тему, - начал Худайбердыев.
- Ты решил переметнуться на другую сторону? - сразу расставил акценты Кодир.
- Я позвал тебя, чтобы сообщить новости о предложении Дудчика, отозвался Довлат.
- С интересом послушаю, что же раскопал этот Алексей.
Возех объяснил:
- Сведения о составе и управлении РВСН. Целая гора материала.
- Откуда у него?
- Это знает только покупатель, - ответил Худайбердыев.
- И кто же покупатель? - терпеливо спрашивал Кодир, сидя под дулом пистолета, хоть оно и было направлено в пол. - Нейл Янг?
- Нет, Кодир, ситуация радикально изменилась, - со значением сказал Довлат.
- Я вижу, - не преминул вставить тот.
- Главный покупатель - господин Бен Ладен. Оказав ему помощь, мы можем рассчитывать на существенную поддержку.
- "Мы"? - выделил это слово Кодир. - Ты с исламистами, ты уже воин газавата, ты сотрудничаешь с международным террористом?
- Будь реалистом, Кодир. Это наш шанс. Кодир закурил сигарету, и по комнате потек сладковатый запах анаши, смешанной с табаком. Никто не мешал ему размышлять.
- Я так понимаю, что это ультиматум? - произнес он, и ему не ответили. - С уходом Худайбердыева из демократического лагеря он практически перестанет существовать. Он и сейчас только воздушный шар. Так что ты прав, Довлат, осталось выбирать: уходить из политики или примыкать ко второй ветви оппозиции. Пока туда зовут... - добавил он.
Еще несколько сладких затяжек.
- Вы всерьез надеетесь разыграть эту карту со стратегическими играми?
- Не думаю, Кодир, - рассудил Довлат. - Это дело Бен Ладена. Но взамен мы получим кое-что существенное, и это поможет нам прийти к власти.
- Надеетесь создать своего рода "третий клан"? Или коалицию исламского толка? Не очень я в это верю. - Пауза. - Ладно! Что требуется лично от меня?
- Мы вернемся к Азиму Гузару и там обсудим наши планы, - сказал Возех. - Но вначале я должен убедиться в вашей лояльности. Встаньте ко мне спиной, оба. - Скомандовал он, дирижируя пистолетом.
Довлат и Кодир повернулись лицом к окну. Под их ногами лежал лицом вниз Мирзо Кудимов. За пыльными стеклами разгорался рассвет.
Возех наклонился, положил на пол пистолет, изъятый у Кудимова, и подтолкнул его вперед:
- Сначала ты, Довлат. Подними пистолет и докажи, что ты стал воином ислама и готов подтвердить это кровью. Если ты не хочешь пролить кровь врага, я пролью твою собственную.
Худайбердыев медленно наклонился и поднял оружие. "Теперь я знаю, как становятся палачом, - подумал он. - Это бывает очень просто".
Бывший демократический журналист вскинул руку и выстрелил в голову лежащему перед ним человеку. Он так же медленно положил ПМ на журнальный столик и на негнущихся ногах подошел к креслу, сел в него.
- Быстрей, Кодир, выстрел громкий, соседи вызовут милицию. Стреляй, и поехали. - Возех был доволен, он от души уважал этих двоих людей, и теперь они были в одном лагере с ним. - Все равно он уже холодный.
Из-под головы Кудимова расползались в стороны ручейки крови.
Кодир по-деловому быстро взял горячий пистолет левой рукой, переложил в правую и из-под руки выстрелил себе за спину. Пуля, попавшая Возеху в левое подреберье, выбросила его в коридор. Боевик ударился о стену и свалился на пол, заместитель министра мгновенно развернулся и произвел еще один выстрел, снова попав в грудь. Тело вздрогнуло.
Худайбердыев смотрел на своего друга широко раскрыв глаза. Кодир Савдо с белыми от ненависти зрачками разрядил ему в грудь остаток обоймы.
- Тварь! - это была эпитафия бывшему другу и руководителю, которому он верил как себе все последние годы.
- Зря, - услышал он за спиной. - Надо контрольный выстрел делать в голову и не забывать о бронежилетах. У меня теперь две недели синяки не сойдут...
Возех в разорванной выстрелами рубахе стоял в коридоре и целился Кодиру в лоб. Уходя из-под выстрела, Кодир моментально отшатнулся в сторону, в другую и бросился в окно, укрыв локтями голову. Прозвучало два выстрела, звон стекла, тяжелое в утренней тишине падение тела на сухую землю...
Возех вложил второй пистолет в руку Худайбердыева, поднял с пола две лишние гильзы, пули от которых застряли в его бронежилете. Теперь все в порядке: в руке замминистра внутренних дел остался пистолет, из которого убит его сотрудник Мирзо Кудимов и соратник по партии Довлат Худайбердыев. В свою очередь Худайбердыев держит оружие, выстрелы из которого выбросили Кодира Савдо из окна. Ничего удивительного - кинжальная перестрелка.
Возех спустился по лестнице, вышел налево из подъезда и пошел под окнами. Минуя тело бывшего замминистра, он убедился, что обе пули попали в цель. Его беспокоило только то, что его джип был слишком заметной машиной в полумиллионном городе Душанбе. Но господин Бен Ладен наказал ему действовать без оглядки...
Глава седьмая. Работа над ошибками
Джон Зелински считал себя британцем во втором поколении, его родители были поляками из Львова, которых их родители вывозили в Англию сразу после войны с Советами. Он с детства говорил по-польски и с интересом отнесся к перспективе поработать в Восточной Европе, почти на родине. С не меньшим интересом он согласился сотрудничать с разведкой, как требовала его горячая, склонная к авантюрам кровь.
И вот он уже полгода топчет азиатскую пыль на этой окраине мира в Таджикистане, выполняя нудные обязанности наблюдателя ООН и бессмысленные задания резидента МИ-6 в этом невозможном Душанбе. Они с Нейлом Янгом сразу невзлюбили друг друга, а потому от скуки и неуюта отравляли друг другу жизнь, как могли. Нейл Янг, как резидент, к сожалению, мог больше.
Сегодня Джон осматривал вместе с правительственной комиссией местный госпиталь, радуясь двум вещам: во-первых, собственному отличному здоровью, во-вторых, английскому гражданству, - потому что эти две вещи надежно ограждали его от необходимости подвергаться лечению в столь ужасающем месте.
Зелински не понимал, как можно держать больных людей в такой духоте, вони и грязи. Тем более что лекарств все равно нет, даже бинты персонал вынужден стирать и стерилизовать заново. Как можно выжить в таких условиях, он отказывался понимать. Тут и здоровый долго не протянет...
Выйдя покурить за компанию с молоденькой докторшей в уютную зеленую беседку во дворе госпиталя, он все это высказал ей на ломаном русском. Если учесть, что круглолицая девушка была из таджикской семьи и русский не был ее родным языком, то разговор их волей-неволей напоминал о вавилонском столпотворении. Однако девушка была миловидной. Девушка возмущалась не меньше ооновца:
- Я в Петербурге училась. Там клиники не чета этой. А здесь просто прошлый век. Мы без вашей помощи вообще бы пропали.
- Мы понимаем, - важно говорил Джон, как будто именно он распределял гуманитарную помощь.
- Но вы не подумайте. У нас хирурги есть такие, что и в Америке не помогут, а наши справятся. Вы бы видели, какое ранение недавно оперировали, я ассистировала доктору Головко. Весь затылок, - она повернулась спиной и показала на своем симпатичном девичьем затылке, какая страшная была рана, весь был разворочен огнестрельным ранением. А доктор Головко стал оперировать все равно, потому что сердце еще билось.
Джон с показным удивлением качал головой, любуясь девушкой. Она краснела, догадываясь об этом, и продолжала с еще большим воодушевлением:
