-- Но это же... невозможно, -- выговорил наконец Муха. -- Столько машин, столько людей, всякого оборудования, запчастей... А нас всего двое. Абсолютно нереально.

-- Все так, -- сказал Голубков. -- Но формула топлива -- важнейший военно-стратегический секрет России. Мы не должны допустить, чтобы он ушел на сторону. Если топливо на трассе, там наверняка не только образцы, но и документация. Технология получения, способы хранения и эксплуатации. Ну и, понятное дело, при нем должен быть человек, ответственный за доставку.

-- Почтальон Печкин, -- кивнул Муха.

-- Почтальон, не почтальоны -- не важно, -- улыбнулся Константин Дмитриевич. -- Это ралли -- уникальная, исключительная возможность переправить топливо и материалы одним махом.

-- Но ведь его там может и не быть! -- в отчаянии воскликнул Муха. -Это только ваше предположение, что оно там. Могли же найти и другой способ переправки... Согласны?

-- Согласен, -- кивнул Голубков. -- Но если возможна такая лазейка, мы обязаны попытаться перекрыть ее. Образцы были похищены за день до прибытия в Москву участников ралли. Вероятно, к этому дню уже были скопированы и все документы. Прихватить и то и другое здесь было проще всего. Приблизительно через четверо суток головные машины участников пересекут границу государства Рашид-Шаха. Делайте выводы...

-- Где они сейчас идут? -- спросил Артист.

-- Прошли участок Западного Казахстана, подходят к границам Туркмении. Еще через сутки должны выйти к границе с Ираном. А там, как вы понимаете, все для нас резко осложнится. Вы должны их догнать и присоединиться к гонке, пока они еще на территории бывшего Союза.

-- А как же визы, документы, карты маршрутов, снаряжение? Машина, наконец! -- воскликнул Артист. -- Когда мы успеем все это?

-- Поднажмем -- успеем! -- заверил Голубков. -- Документы все уже есть, все оформлено, нужно только вписать данные и приклеить фотографии. Ну как?

-- Вы же знаете наш ответ, -- сказал Артист.

-- Коли так, вы должны знать самое главное: вся эта заваруха не только ради сохранения военных секретов. Мы должны выявить и разоблачить тех, кто осуществляет этот, с позволения сказать, проект века. Нам нужны железные, неопровержимые доказательства. Нужны свидетели и исполнители. Только живые и в трезвой памяти.

-- Есть вещи возможные и невозможные, -- засомневался Артист. -- Мы не боги.

-- Значит, станете богами, -- сказал Голубков. -- Через пять часов с аэродрома дальней авиации в Андреаполе, под Тверью, уходит транспортный Ил-76. Коммерческий груз для свободного демократического Туркменистана... Посадка в Красноводске, на берегу Каспия. Гонка придет туда, и вы встретитесь с ними.

-- Какая у нас будет машина? -- спросил Муха.

-- На твой выбор.

-- То есть как?

-- Как сказано.

-- Тогда я бы, конечно, предпочел "лендровер", -- ответил Муха. -- А легенда?

-- Ты -- гонщик, -- сказал Артист, -- я -- штурман. Радиожурналист. Наушники, микрофоны... Шебутной парень, проныра, всюду суется, со всеми на "ты", сорвиголова...

-- Годится, -- одобрил Голубков. В кармане легкой курточки полковника Голубкова вдруг завибрировала черная "зажигалка".

-- А ну погодите, -- сказал он. Выпустив антеннку, Голубков отошел в сторону и поднес хитрый агрегатик к уху.

-- Как дела? -- донесся искаженный голос генерала Нифонтова. -Докладывайте.

-- Хохлов и Пастухов в данный момент должны выйти в расположение аэродрома Ч. Перегудов и Ухов выходят на встречу для работы на объекте Б.

-- Поддерживаете с ними связь?

-- По оперативным соображениям все контакты обрезаны.

-- Что с гонщиками для ралли? Вы нашли людей?

-- Так точно! Злотников и Мухин.

-- Патроны из той же обоймы? Разумно, -- отозвался генерал. -- Успеют?

-- Должны успеть.

-- А вы сами?

-- Все согласно нашему плану. Как только отправлю ребят, рвану на объект "Ч".

-- Может быть, отправим туда кого-нибудь из наших? Вы же не железный.

-- Нет, я должен сам.

-- Понимаю... Тогда немедленно в Тушино, и берите мой вертолет.

-- Спасибо.

Он выключил микрорацию, вновь подошел к Мухе и Артисту.

-- Оба со мной. В машину!

* * *

Вице-премьер Клоков принял Роберта Николаевича в Доме правительства, в "Белом доме" на набережной, в том же своем роскошно убранном кабинете. Но разговор начал не в нем, а в небольшой смежной "переговорной" комнате без окон с плотно закрывающейся толстой металлической дверью.

Герман Григорьевич усадил Стенина в кресло и сел напротив. Примерно с минуту оба молчали. Наконец Клоков озабоченно взглянул на своего гостя и сказал:

-- Мне не нравится, как вы выглядите. Устали? Нездоровы? Тяжела шапка Мономаха?

--Да уж, не легка... -- кивнул Роберт Николаевич.

-- Так что все-таки произошло? На вас лица нет.

-- Да бред какой-то. Даже смешно говорить. Минут сорок назад, когда я ехал к вам, мне позвонил в машину Андрей Терентьевич. Он был вне себя. Вообразите: он сообщил, будто бы я отдал распоряжение нашим людям подменить макет разгонного модуля ракеты, который мы готовим для авиасалона, на такой же блок, но с настоящим собранным двигателем.

Клоков молчал, спокойно глядя в глаза Роберту Николаевичу. Неожиданно на лице вице-премьера появилась улыбка.

И при виде этих прищуренных светло-голубых глаз и этой улыбки профессор Стенин, генеральный директор, доктор наук, лауреат многих премий, вдруг почувствовал леденящий ужас, какого не испытывал никогда.

А Клоков, подавшись к нему, заговорил очень тихо, внушительно и непреклонно:

-- Дорогой Роберт Николаевич, помните наш разговор несколько месяцев назад в этом кабинете? Тогда мы поняли друг друга с полуслова, верно? Я спросил вас, смогу ли когда-нибудь рассчитывать на вашу помощь и поддержку. И помню ваш ответ. Этот момент наступил.

--Да, но... -- чуть слышно пролепетал Стенин. -- Ведь это же...

-- Это большая политика. Высшие интересы государства. Не все и не всегда совершается явно, гораздо чаще вопросы высшего порядка решаются в тишине и тайне. Вы в самом деле отдали такое распоряжение, и в Сингапур будет отправлен подлинный рабочий экземпляр двигателя.

-- Но зачем?! Для кого?!

-- Это не моя инициатива, и я не имею полномочий давать вам отчет. Скажу больше: вы несете личную ответственность за то, чтобы эта акция была доведена до конца и осталась в абсолютной тайне.

-- Но это невозможно! Совершенно невозможно! -- вскричал Стенин. -Ведь там же люди -- инженеры, монтажники... Как говорится, шила в мешке не утаишь. А это, прямо скажем, не шило!

-- Все эти люди много лет работают в обстановке абсолютной секретности. Они привыкли молчать и будут молчать. Их обязанность -- выполнить ваше распоряжение, не больше и не меньше. Но самое главное -- они ничего не будут знать. После того как двигатель будет смонтирован и надежно укрыт оболочкой обшивки, вы распорядитесь, чтобы весь персонал был заменен. В монтажных боксах рядом будут стоять на стапелях два нижних блока. Внешне неотличимых. После сборки вы, как обычно, прикажете зачехлить оба блока. Вот и все. Остальное -- дело техники.

-- Но... Я не хочу... Я не имею права! Вы хотя бы понимаете...

-- Я-то понимаю, -- усмехнулся Клоков. -- А вот понимаете ли вы? Он взглянул на часы.

-- Я не знаю, -- почти беззвучно, мертвым голосом проговорил Стенин, -я не знаю, что и думать...

-- А зачем вам думать? -- сказал Клоков. -- Вы получили приказ. Так что думать вам нужно совсем о другом.

Несколько минут они сидели в молчании. Герман Григорьевич снова взглянул на часы и нахмурился. Затем легко поднялся из кресла.

-- Так я... могу ехать? -- поднял голову Роберт Николаевич. -- Мне действительно что-то... нехорошо...

--А куда вам спешить? -- улыбнулся Герман Григорьевич. -- Поспешишь -людей насмешишь. Посидите, передохните, Я сейчас распоряжусь -- выпьем с вами кофейку с хорошим коньячком, а? -- Он негромко рассмеялся. -- Вернемся в кабинет.