- Да. Мы уже выделили для Пилигрима негласную охрану.

- Вы взяли Пилигрима под наружное наблюдение, - выслушав перевод Блюмберга, уточнил Бен-Ари. - И он о нем знает. Это для вас неприятная новость, полковник, не так ли?

- Нет, - возразил Голубков. - Неприятная, но не новость. Хотя меня очень интересует, откуда об этом знаете вы. Нет, не новость, - повторил он. - Вам не о чем беспокоиться, мистер Блюмберг. В обязанность нашей "наружки" вменены и функции охраны.

- Чем это вызвано, полковник? - поинтересовался сэр Роберт.

- Эти фигуры нам известны. Если их вывести из игры, могут появиться другие.

- Это кажется мне разумным, - выслушав перевод, кивнул англичанин и запыхтел, раскуривая трубку.

Блюмберг с каким-то особенным интересом, словно бы испытующе, взглянул на Голубкова и продолжал:

- Скажу больше, джентльмены. Для успешной реализации нашего плана нужны именно такие фигуры, как Пилигрим и Рузаев. Известные и одиозные.

- Вы нас заинтриговали, - заметил сэр Роберт. - Не пора ли вам перейти к изложению плана?

Блюмберг помедлил с ответом.

- Это самый трудный момент нашего совещания. Дело в том, господа, что каждого из вас посвятят только в ту часть плана, которая будет реализована силами ваших служб. В полном объеме с планом знакомы только три человека: директор ЦРУ, еще один человек и я.

- Не знаком даже командор Коллинз? - переспросил Бен-Ари.

- Да, это так, - подтвердил цэрэушник.

- Это беспрецедентно! - решительно заявил сэр Роберт. - О какой доверительности может идти речь, если нам отводится роль слепых исполнителей? Не думаю, мистер Блюмберг, что это хорошая основа для наших переговоров. Нет, не думаю!

- Сэр Роберт, джентльмены! Это действительно беспрецедентно, согласился Блюмберг. - Но не имеет прецедентов и ситуация. Мы можем рассчитывать на успех лишь в том случае, если план будет реализован в условиях абсолютной секретности. Любая, даже самая ничтожная утечка информации сведет все наши усилия к нулю. Можете ли вы гарантировать, сэр Роберт, что в ваше окружение не внедрен "крот"?

- Эта вероятность ничтожна.

- Но она есть. Она есть всегда. И у всех. И сейчас нам лучше исходить из того, что она реальна. Сложность наших переговоров заключается и в другом. Если любая из сторон примет решение устраниться от участия в совместной акции, на этом все и закончится. План предусматривает активизацию агентурной сети практически во всем мире. У Лондона традиционно сильные оперативные позиции в Турции и Скандинавии. У Тель-Авива - на Ближнем Востоке. У ЦРУ - в Европе. У Москвы - на Кавказе. Таким образом, джентльмены, речь идет не о недоверии, а напротив - о высшей степени доверия друг к другу. В ослаблении напряженности в кавказском регионе заинтересованы все наши страны. Более того - все мировое сообщество. Наши шансы на успех не слишком велики, но мы обязаны их использовать.

- Все это демагогия, - хмуро отозвался Бен-Ари.

- Вы тоже так считаете, полковник? - обратился Блюмберг к Голубкову.

- Я хотел бы сначала послушать вас, - ответил Голубков, - и узнать, какая роль отводится в вашем плане России. А потом уж принимать решение об участии или неучастии. Точней, это решение будет принимать мое руководство.

- Не кажется ли вам, джентльмены, что полковник высказал здравую мысль? - переведя слова Голубкова, обратился Блюмберг к присутствующим.

- Кто этот третий человек, посвященный в детали вашего таинственного плана? - попыхтев своим "Данхиллом", спросил англичанин.

- Сэр Генри Уэлш.

- Вот как? Адмирал? Вы с ним встречались?

- Семь дней назад.

- Матерь Божья! Адмирал! Мы с ним... Впрочем, это неважно, - оборвал себя сэр Роберт. - Как он себя чувствует?

- Дай бог нам так чувствовать себя в его возрасте. Если нам будет суждено до него дожить.

- Адмирал! - повторил сэр Роберт. - И он одобрил ваш план?

- Более того, - подтвердил Коллинз, - без его активной поддержки не состоялось бы это совещание.

- Мнение сэра Генри меня убеждает, - подумав, заявил англичанин. Да, убеждает. Каким образом, мистер Блюмберг, вы собираетесь ввести каждого из нас в курс его роли?

- В персональных беседах, сэр. Надеюсь, вы позволите мне начать с беседы с полковником Голубковым? Российской стороне предстоит исполнить главную и самую трудную роль. И он сегодня же должен вернуться в Москву. Мы уже очень близки к цейтноту.

- Еще один вопрос, мистер Блюмберг, - вмешался в разговор израильтянин. - Если инструктаж будет носить персональный характер, зачем вы собрали нас всех вместе?

- Мне хотелось, чтобы вы увидели друг друга. Не на мониторах компьютеров, а вот так - глаза в глаза. И чтобы вы пожали друг другу руки. На этом я, разумеется, настаивать не могу.

Первым на это неожиданное предложение откликнулся Коллинз,

- Why not?[4] - сказал он и подошел к Голубкову, протягивая руку. - Мне было интересно познакомиться с вами, полковник.

- Мне тоже, мистер Коллинз.

Последовал взаимный обмен рукопожатиями:

- Сэр Роберт!..

- Мистер Блюмберг!..

- Подполковник!..

Бен-Ари суховато ответил на приветствие Голубкова и негромко по-русски сказал: - А Пилигрима мы все равно получим. Он от нас не уйдет. Знайте это, полковник!

- Why not? - ответил Голубков. - Лично я ничего не имею против.

- И все-таки это историческое событие, - заключил Блюмберг и допил свой джин.

- Пойдемте, Константин Дмитриевич, погуляем, - обратился он к Голубкову. - Когда-то еще вы увидите весну в Египте.

- Скорее всего никогда, - согласился Голубков. - Вы все-таки опасаетесь прослушки? - спросил он, когда они расположились в шезлонгах в тени солярия возле пустынного бассейна.

Блюмберг кивнул:

- Я опасаюсь всего. Вы допустили, полковник, встречу Пилигрима с Рузаевым в Грозном. Знаете ли вы, о чем шла на ней речь?

- Догадываемся.

- Входит ли в ваш план невмешательство в дальнейшие совместные действия Рузаева и Пилигрима?

Голубков извлек пачку петербургского "Космоса". Вот чем были хороши эти сигареты: пока их разомнешь, пока раскуришь...

Блюмберг терпеливо ждал. Но и "Космос" был тем еще сортом. Одна сигарета порвалась, другая осыпалась. Как они умудряются делать все это на одной линии?

- Я попробую угадать, - проговорил Блюмберг, не дождавшись ответа. А потом вы сами решите, подтвердить мои предположения или опровергнуть.

Голубков справился наконец с "Космосом" и кивнул:

- С интересом послушаю.

- Ни у вас, ни тем более у меня нет никаких сомнений в том, для чего Пилигрим встречался с Рузаевым. Он предложил ему взорвать Северную АЭС. Рузаев согласился на это. В его интервью есть недвусмысленное приглашение. Вы помните, что Рузаев ответил на вопрос корреспондентов "Совершенно секретно" о том, как он отреагирует, если международные террористические структуры предложат ему свои услуги?

- Да. "Если такое предложение поступит, я рассмотрю его со всей серьезностью", - на память процитировал Голубков.

- Вот именно, - подтвердил Блюмберг. - Пилигрим - фигура очень крупная. Информация о нем распространена Интерполом по всему миру. Есть она и в МВД Чечни. Не сомневаюсь, что Рузаев имеет к ней доступ, если его контрразведка действительно хоть чего-то стоит, а не является такой же сказкой Шехерезады, как шариковая бомба или его золотой запас.

- У вас есть данные, что его золотой запас - блеф? Или это всего лишь предположения? - уточнил Голубков.

- А у вас? - спросил Блюмберг.

- Косвенные, - не сразу и словно бы с неохотой ответил Голубков. Его боевики уже третий месяц не получают ни рубля. Поэтому они вынуждены промышлять захватом заложников.

- Да что же это делается в нашем возлюбленном отечестве?! - Блюмберг сокрушенно покачал головой. - Уже и бандитам задерживают зарплату! Вам-то хоть не задерживают?

- Случается. Но ненадолго.