После такого расплывчатого определения можно было ожидать вопроса о том, какую именно секретную службу России представляет полковник Голубков. Но никто этого не спросил. Лишь Кингсли поинтересовался:

- А кого представляете вы, мистер Блюмберг?

- На этом этапе моя роль - посредник. Если план, который мы должны обсудить, вступит в стадию практической реализации, я становлюсь координатором. Проходите, полковник, располагайтесь, - обратился он к Голубкову.

Блюмберг говорил по-английски, и Голубков не без удивления отметил, что понимает практически все. Последние дни перед отъездом по приказанию Нифонтова он находился в полном распоряжении лингвиста, который с помощью двадцать пятого кадра и прочих суггестологических хитроумностей пытался освежить в памяти полковника Голубкова знания, полученные им в школьные и курсантские годы, а также во время интенсивного обучения английскому языку перед поступлением на работу в УПСМ. Методика этого ускоренного курса была секретной еще со времен КГБ, ею пользовались, когда нужно было срочно заслать агента в какую-нибудь страну.

Видно, недаром ели свой хлеб кагэбэшные лингвисты с их системой загрузки информации сразу в подкорку. Правда, насчет того, что его английский будет понятен собеседникам, Голубков не очень-то обольщался.

Появился официант, вкатил сервировочный столик, уставленный разномастными бутылками, бокалами и серебряным ведерком со льдом, и молча вышел. Предполагалось, по-видимому, самообслуживание, но никто из присутствующих не прикоснулся к напиткам.

- Мы можем, полагаю, начать, - заметил англичанин, убирая свой несессер и набивая трубку табаком из замшевого кисета.

- Чуть позже, сэр, - ответил Блюмберг. - Я жду важного сообщения.

Он подошел к сервировочному столику, налил себе почти полный бокал джина и устроился в кресле у стены, рядом со столиком с телефонным аппаратом.

Ожидание затягивалось, но никто не проявлял признаков нетерпения. Лишь американец решил с пользой употребить впустую идущее время.

- Не могли бы вы, полковник, кое-что прояснить для меня? - обратился он к Голубкову. - Полагаю, это будет небезынтересно всем. Неделю назад во всех СМИ было опубликовано подробное сообщение агентства "Интерфакс" о нападении в Чечне на инспекторов Генерального штаба России. Один генерал убит, второй тяжело ранен. Погибли еще трое российских офицеров и шестеро ранены. Как такое могло случиться?

Голубков промолчал. Он и сам очень хотел бы это знать.

- В сообщении говорится, - продолжал Коллинз, - что создана правительственная комиссия. Мы знаем, что такие комиссии создаются в России, когда хотят спустить дело на тормозах. Не помню случая, чтобы результаты их работы предавались огласке или приводили бы к конкретным мерам. Чем объяснить причины такой неадекватной реакции президента Ельцина и правительства России на этот вызывающий террористический акт?

Голубков помедлил с ответом.

- Перевести? - спросил Блюмберг.

- Нет, я все понял. Но мне никто не поручал комментировать позицию правительства и Президента России.

Последнюю фразу Голубков произнес по-английски, тщательно подбирая и выговаривая слова. Но, судя по реакции окружающих, его английский был таким, что по сравнению с ним русский язык напористой гидши из "Lucky Turs" казался чистейшей пушкинской прозой. Сэр Роберт даже отвел от трубки зажигалку и с неподдельным интересом взглянул на полковника Голубкова.

- Я все же вам помогу, - вмешался Блюмберг. - Вы же хотите быть правильно поняты, не так ли?

- Ну, помогите, - согласился Голубков.

- Нам было бы интересно и ваше личное мнение, - заметил Коллинз, выслушав перевод Блюмберга. - Взгляд изнутри. Чем, по-вашему, объясняется такая слабая реакция Москвы?

- Мы не можем послать в Чечню Шестой флот или устроить там "Бурю в пустыне". Грозный - не Бейрут, а Чечня - не Ирак.

Полковник Голубков подождал, пока Блюмберг переведет его слова, и закончил:

- Чеченцы - граждане России. Такие же полноправные, как и все. Там еще десятки тысяч русских, украинцев, евреев, татар и других. И все они граждане России. История Соединенных Штатов не знает таких прецедентов. Меня, возможно, лучше поймет сэр Роберт. Сколько десятилетий Лондон не может решить проблему Ольстера?

- Вы правы, полковник, - чуть скрипучим голосом подтвердил колонизатор. - Это очень непростая проблема.

- Бездействие - не лучший способ решать проблемы, - возразил Коллинз.

- Но и не худший, - парировал Голубков. - Мы уже наломали дров в Чечне, пора и передохнуть.

- Бездействие Москвы провоцирует террористов на новые акции.

- Вы можете предложить способ кардинального решения проблемы? поинтересовался Голубков. - Сделайте милость. Я доведу ваши предложения до сведения нашего высшего руководства.

Коллинз поправил свои старообразные очки и покачал головой:

- Нет, я не знаю такого способа.

"То-то же", - хотел сказать Голубков, но в это время раздался телефонный звонок, Блюмберг выслушал короткое сообщение и опустил трубку на рычаги.

- Джентльмены, мы можем начать работу, - обратился он к присутствующим. - Телеметристы подтвердили отсутствие в этой вилле и на территории клуба каких-либо прослушивающих и звукозаписывающих устройств. Собственно, мы уже начали. Потому что главная тема нашего совещания положение в кавказском регионе.

II

Блюмберг сказал:

- Главная тема нашего совещания - положение в кавказском регионе.

И тут же его перебил не проронивший до тех пор ни слова представитель Моссада:

- Прошу извинить. Но первоначально предполагалось, что это будут двусторонние консультации между Израилем и Россией о выдаче всем вам хорошо известного террориста по кличке Пилигрим. Я не понимаю необходимости участия в них США и Великобритании.

- Претендовать на выдачу Пилигрима может и Лондон, - заметил сэр Роберт. - За взрыв в Белфасте. А также Италия - за взрыв вокзала в Болонье. И ряд других стран.

- Но нашли его мы, - напомнил израильтянин.

- Джентльмены, вы сейчас делите шкуру неубитого медведя, - вмешался Блюмберг. - Вопрос о том, кто получит Пилигрима, не самый сложный. Об этом вы уж как-нибудь договоритесь. В свое время. Сейчас перед нами задача гораздо более важная и трудная. Вы получили меморандум информационно-аналитического директората ЦРУ о ситуации на Кавказе и сопутствующие материалы, в том числе и интервью чеченского террориста Рузаева. Есть ли у кого-либо сомнения в полноте анализа и в точности оценки общей ситуации? Сэр Роберт?

- Нет.

- И все же я предложил бы сузить тему, - попытался настоять на своем израильтянин. - Мое правительство намерено получить Пилигрима. И мы это сделаем. Вопрос лишь в том, какими методами.

- Подполковник Бен-Ари, - вмешался в разговор Коллинз. - Будьте любезны сформулировать приказ, который вы получили от своего руководства.

Моссадовцу явно не понравился жесткий тон цэрэушника, но он все же ответил:

- Мне предписано принять участие в совещании, которое проводится при посредничестве мистера Блюмберга, и информировать мое руководство о его результатах.

- Оговаривался ли в приказе состав участников и тема совещания? уточнил Коллинз.

- Нет, - вынужден был признать Бен-Ари.

- Намерены ли вы точно следовать полученным указаниям или мне придется обратиться к руководству Моссада с просьбой разъяснить вам ваши обязанности?

- В этом нет необходимости, - хмуро ответил Бен-Ари.

- Продолжайте, мистер Блюмберг, - кивнул Коллинз.

- Благодарю, командор. Поскольку мы затронули этот частный вопрос, хочу предостеречь израильскую и российскую стороны от попыток самостоятельно решить проблему Пилигрима и Рузаева. Более того, необходимо принять все меры для обеспечения их безопасности. Потому что в плане, который я намерен вам предложить, они должны играть ключевые роли. Вам понятно то, что я сказал? - по-русски обратился Блюмберг к Голубкову.