Лицо его с правой стороны было неестественно красным, хотя сам Гуреев старательно делал вид, что ничего особенного не происходит.
- Ольга Николаевна, садитесь в машину, я сейчас... - сказал Сухотин и повернулся к Гурееву: - Ну что, капитан, проявил инициативу? Рассказывай. Только быстро!
- Да я, Петр Сергеевич, как лучше хотел... - начал оправдываться тот, - думал, нажму на нее малек, она и расколется...
- Эх, капитан, ты что, не видишь, что эта женщина не из тех, на кого давить можно? Что ты ей наплел?
- Ну... спросил, знает ли ее дочь, что ее отец наемный убийца. Еще припугнул, что она, если будет молчать, сядет вместе с мужем за терроризм.
- А что ты конкретно хотел от нее узнать?
- Кто мог заказать Пастухову контейнер...
- Идиот! - разозлился Сухотин. - Я же предупреждал, что о контейнере ни слова, никому! Его похищение строго секретная информация!
- Товарищ полковник, она так и продолжала бы молчать и муженька своего выгораживать... Она же о нем только хорошее знает, а я попытался показать его с другой, негативной стороны. Думал, что это заставит ее задуматься...
- Ну и какой была ее реакция?
- "Какой", "какой"... Дала мне пощечину и разревелась как белуга...
- Так... - Сухотин подумал, что теперь присутствие Гуреева будет только мешать ему. - Сделаем вот что... Ты останешься здесь с Дорофеевым на случай, если Пастухов дома объявится.
- Есть, товарищ полковник!
- Инициативу не проявляй, и так уже напортачил. Только наблюдение. Если что - сразу связывайся со мной. Ты все понял?
- Так точно.
- Да, и напиши рапорт об этой своей инициативе. На имя полковника Гержи. Будет тебе урок на будущее: в следующий раз подумаешь, когда соберешься поперед батьки в пекло лезть...
- Но я...
- Все, свободен! - оборвал его Сухотин.
Он пошел к поджидавшей его "Волге". Ольга уже сидела в машине. Она выглядела спокойной, но глаза ее были грустными, а руки теребили мокрый носовой платочек.
- Ольга Николаевна, я приношу вам извинения за своего сотрудника, официальным тоном сказал Сухотин, садясь рядом с Ольгой на заднее сиденье. - Он проявил излишнее рвение и будет за это обязательно наказан. Поехали! приказал он шоферу, и машина тронулась с места. Но не успели они проехать и пяти километров, как затрезвонил телефон, установленный между передними сиденьями. Шофер на ходу снял трубку:
- Десятый слушает! Вас... - сказал водитель и не глядя протянул трубку Сухотину.
- Полковник, здравия желаю! - Следователь узнал голос генерала Савченко. - Приказываю немедленно, вне зависимости от стадии разработки, свернуть все следственные действия, написать отчет о проделанной работе, на следственное дело поставить гриф А и абсолютно все, касающееся этого задания, передать моему личному помощнику!
- Но, товарищ генерал, мы почти у цели...
- Это неважно, - оборвал его Савченко, - террористы уже захвачены и уничтожены. Таким образом ваша задача решена. Выполняйте приказание!
- Слушаюсь, товарищ генерал! - сказал Сухотин и, услышав в трубке короткие гудки, положил трубку на место. - Зимин, возвращайся в деревню! приказал он шоферу.
- Что-то случилось? - спросила Ольга.
- Я не имею права говорить вам об этом... - Сухотин сочувственно посмотрел на нее: она еще не знает, бедная, что стала вдовой...
Через десять минут "Волга" вновь затормозила у ворот дома Пастуховых. Сухотин вышел из машины и проводил Ольгу до ворот.
- Еще раз простите за беспокойство, - извинился полковник.
* * *
Затем Сухотин приказал водителю собрать оставленных в деревне людей, все быстро, не разговаривая, погрузились в машину и уехали. Ольга смотрела на шлейф пыли, поднимающийся за автомобилем, и думала: "Что бы все это могло значить? О боже, скорей бы Сережка возвращался! Я сойду с ума, если он задержится..."
* * *
Генерал-лейтенант Савченко оказался в весьма щекотливом положении: он попал между двумя жерновами, каждый из которых был способен легко его уничтожить. Несмотря на то что Леонид Иванович пытался подстраховаться и поэтому выложил первому заму министра историю с полигоном "Гамма", его непосредственный начальник, генерал армии Степанов, каким-то непостижимым для Савченко образом сумел отбить атаку старшего по должности начальника и удержаться в своем кресле. Из этого следовало, что теперь Савченко должен был опасаться прежде всего своего начальника, а не первого зама. Ведь Степанов был не просто его непосредственный начальник, он был идеолог авантюры с полигоном, в которой Леонид Иванович выполнял роль главного организатора.
У Савченко оставался только один выход из сложившейся ситуации: сделать так, чтобы об этой истории знало как можно меньше людей. Поэтому, когда ему доложили, что группа Пастухова захвачена на подступах к Москве, он без колебаний подтвердил приказ о ее немедленном уничтожении.
Но в кругу главных свидетелей еще оставались следователи Гержа и Сухотин. Савченко приказал им сворачивать следствие: еще не зная о судьбе генерала Иконникова, он всерьез опасался, что следователи смогут расколоть коменданта поволжского полигона и тогда все узнают о его, Савченко, активном участии в афере с "Гаммой".
Леонид Иванович находился уже на полигоне, когда с ним связался его помощник и сообщил, что полковник Гержа только что сдал ему на руки пакет со следственными материалами по делу о похищении контейнера. Пакет был опечатан сургучом; с обеих сторон пакета стояли штампы: "Совершенно секретно. Категория А. Единственный экземпляр. Вскрывать только в личном присутствии генерал-лейтенанта Савченко".
- Немедленно уничтожь пакет! - приказал Савченко помощнику. - Свяжись с майором Николаевым из службы внутренней безопасности и попроси у него надежных людей. Надо установить наблюдение за обоими следователями из прокуратуры - мне показалось, что они вели двойную игру, пусть люди Николаева выяснят круг общения этих полковников...
- Слушаюсь!
- Скорее всего, я на "Гамме" не задержусь: пробуду тут день, от силы два. Я хочу, чтобы к моему возвращению у вас с Николаевым уже были какие-нибудь материалы на следователей.
- Постараемся, товарищ генерал...
Савченко положил трубку. Он уже решил для себя, что и от следователей надо будет избавляться. Как - он еще не знал, но то, что это надо сделать как можно быстрее, он понимал.
А сейчас Леониду Ивановичу предстояло решить главную на сегодня задачу: полностью скрыть следы существования контейнеров с бактериологическим оружием на полигоне "Гамма". На военно-транспортном Антее, приземлившемся этим утром, вместе с Савченко прилетел взвод спецназа и четыре прапорщика из военно-строительного батальона, расположенного неподалеку от Москвы: Савченко справедливо считал, что местным службам в таком секретном деле, какое ему предстояло, доверять было нельзя.
Генерал понимал всю тяжесть своего должностного преступления; но он зашел в своих действиях настолько далеко, что по-другому поступить уже не мог. Так всегда получается, когда человек, облеченной высокой властью, начинает воспринимать свою должность не как место, на котором он должен служить государству и людям, а как синекуру, при которой он устраивает свои личные дела. К сожалению, в России на высоких постах почему-то часто оказываются люди подобного толка... А самое худшее, что только может быть, случается тогда, когда политикой начинают заниматься генералы: ведь в их руках не просто огромная власть, подкрепленная армейской дисциплиной, но и мощное оружие...
На "Гамме" объявили учебную тревогу, усадили весь местный персонал и даже комендантский взвод, охраняющий полигон, на машины и вывезли в степь, километров за двести от места дислокации. Дальше события развивались так. Охрану полигона взяли на себя прибывшие из Москвы спецназовцы. Один из прапорщиков-москвичей сел в кабину трактора "Беларусь" и начал копать несколько глубоких ям на периферии полигона. Тем временем еще один прапорщик-строитель на электрокаре перемещал бочки с ядом из склада к грузовику; третий отвозил бочки к яме, а четвертый на лебедке спускал их в выкопанные ямы. Бочек было много, а поскольку при обращении с ними следовало выполнять все меры предосторожности, работа шла очень медленно.
