Я захлопнул дверь фургона и пошел за ребятами.
Подходя к ним, я услышал, как Голубков распекает Артиста:
- За каким хреном, Семен, вы тащите в машину это дерьмо? - Голубков ткнул пальцем в сторону сумки с автоматами, отобранными у чеченцев. - Они, случись что, теперь ни вам не помогут, ни вашим друзьям.
- А как же? На дороге же их не бросишь... - растерянно протянул Артист.
- Ладно, кидай в багажник, авось пронесет... Вот! Вот что вам поможет! - Голубков достал из кармана лист какого-то документа. - Согласно этому приказу вы уже неделю находитесь в прямом подчинении у генерала Бойко и все ваши предыдущие действия были непосредственно связаны с выполнением его задания.
- А кто этот Бойко? - спросил Муха.
- Кремлевское начальство надо знать! - попенял ему Док. - Генерал Бойко - заместитель секретаря Совета безопасности.
- Держи, Сергей... - Генерал протянул мне приказ, напечатанный на красивой гербовой бумаге с водяными знаками. - Это ваша охранная грамота. Показывай ее всем, кто на тебя станет наезжать.
Мы забросили сумку с автоматами в багажник машины, кое-как разместились в "Волге" и на приличной скорости погнали к Москве. С бумагой Бойко в кармане и с Голубковым за рулем я - после всех случившихся с нами передряг - чувствовал себя очень комфортно. К моему большому сожалению, это состояние жило во мне недолго... Даже слишком недолго: не прошло и десяти минут, как у поворота на Воскресенск нам двумя трейлерами перегородили дорогу какие-то крутые ребята в невиданном камуфляже без знаков различия и с вооружением, о котором я только слышал, но никогда не держал в руках.
- Сохраняйте спокойствие! - успел сказать Голубков. - Это спецназ разведки, у них задание на вашу ликвидацию...
Дальше он договорить не успел: к машине со всех сторон подскочили спецназовцы, не церемонясь, осыпая тумаками, выволокли, всех нас из "Волги" и заставили бежать к близлежащему лесу. Делали они все это слаженно, молча и - чего скрывать - красиво...
Хотя, наверное, и мои сумели бы не хуже. Заведя в лесок, нас побросали на землю лицом в траву, и только тогда один из камуфляжных рявкнул:
- Всем молчать! Шевельнетесь - стреляю!
Затем я услышал, как другой спецназовец - скорее всего, командир доложил по телефону:
- Сокол, я Синица. Вся группа захвачена. С ними в момент захвата оказался еще один, за рулем. Машина с конторскими номерами и спецсигналом... Понял... Есть, выполнять приказ! - Он замолчал, а потом я услышал то, что и ожидал, хотя очень-очень не хотел бы этого услышать... Получено подтверждение основного варианта, - сказал он, обращаясь к своим. - Шофера оставляем, с остальными действуем по первоначальному плану.
В переводе на нормальный человеческий язык это значило только одно: командир спецназовцев приказал своим бойцам приступить к нашей ликвидации...
8
Генерал Иконников долго не мог поверить своему счастью: он свободен! Не считая синяка под глазом, "подаренного" ему Боцманом, он, кажется, вышел из всей этой истории благополучно... Иконников еще немного посидел в размышлении в кузове "газона" и, решив, что ему лучше всего немедленно вернуться на "Гамму" и постараться как можно тщательнее замести следы своего участия в пропаже контейнера, вылез из грузовика.
Бумажник с документами и деньгами Пастух ему отдал, поэтому большой проблемы с возвращением домой Алексей Николаевич не испытывал. Он встал на обочине, быстро поймал частника, который согласился за сто рублей довезти его до Рязани, и уже через пару часов покупал билет до своего города в кассах местного железнодорожного вокзала. С поездом ему тоже повезло: он отходил через полтора часа. Иконников зашел в ближайшую гостиницу и, заплатив без разговоров столько, сколько запросил дежурный администратор, отправился принимать душ.
После душа генерал заскочил на привокзальный рынок и, не скупясь, купил себе кое-что из одежды: нижнее белье, носки, спортивный костюм и кроссовки. Затем он заперся в примерочной и, сняв с себя помятую и изрядно испачканную генеральскую форму, надел все чистое.
Иконников, похожий теперь на туриста, объявился возле своего вагона люкс за полчаса до отхода поезда. В небольшой спортивной сумке, которая висела у него на плече, лежала сложенная форма и бутылка дорогого армянского коньяка. Генерал отдал свой билет проводнику, тот уважительно кивнул, приглашая занять купе, и через минуту Алексей Николаевич с удовольствием водрузил свое грузное тело на застеленный чистыми, хрустящими простынями диван СВ.
Вскоре поезд тронулся. Иконников, решив первым делом отметить свое благополучное возвращение домой, достал коньяк и принял для бодрости духа сто граммов. Чувствовал себя Алексей Николаевич прекрасно: он был жив, здоров и весел. Для полного ощущения счастья ему не хватало лишь одного вкусно и сытно поесть: ведь в последние сорок часов он не ел ничего, кроме нескольких бутербродов, а коньяк так сильно возбудил его аппетит, что у генерала даже в животе забурчало.
Иконников справился у проводника, где находится вагон-ресторан, и обрадовался, что идти к нему всего два вагона - даже здесь ему улыбалась удача.
"После темной полосы обязательно должна следовать светлая, - думал Иконников, направляясь в ресторан. - Ничего удивительного, что мне сейчас во всем стало везти - ведь я сейчас нахожусь в светлой полосе своей жизни..."
Было около трех часов дня - самое обеденное время - в ресторане почти все столики были уже заняты. Но и тут ему повезло: официант, которого он попросил посадить себя как-нибудь получше и подкрепил свою просьбу сотенной купюрой, тут же предоставил ему пустующий стол рядом с барной стойкой. Сняв со стола табличку "спецобслуживание", официант подал меню генералу и вежливо склонился рядом с ним с блокнотом в руках. Отлично разбираясь в психологии ресторанных посетителей, официант был уверен, что в лице Иконникова он заполучил выгодного клиента.
И действительно, Алексей Николаевич, убежденный, что совсем недавно находился одной ногой в могиле, решил отметить свое счастливое "воскрешение" и сегодня позволил себе не экономить на удовольствиях. Генерал заказал обед с икрой и семгой, двести граммов коньяка, фрукты и пообещал хорошо отблагодарить официанта, если все это будет принесено ему как можно быстрее.
Официант засуетился, заставляя стол тарелками со вкусно пахнущей едой. Наконец Алексей Николаевич приступил к трапезе. Торопиться ему было некуда, поэтому он ел обстоятельно, с интересом разглядывая сидящих в ресторане попутчиков.
Минут пятнадцать спустя к нему подскочил официант.
- Извините, пожалуйста... - заискивающим тоном сказал он, - не согласились бы вы немного потесниться?.. Здесь двое господ, которые заказывали этот столик... Я думал, они придут позже, но... сами понимаете мое положение...
- Да чего там, пусть идут, места хватит! - благодушно разрешил Алексей Николаевич; он был совершенно уверен, что официант все это сейчас выдумал на ходу: просто захотелось воспользоваться ситуацией с отсутствием мест, срубить еще деньжат с клиентов. Но генерал сейчас был в таком прекрасном настроении, что сразу решил смотреть на эту уловку сквозь пальцы: ему и самому не хотелось сидеть в одиночестве.
Немного погодя официант действительно подвел к столу двух мужчин. Оба они были лет тридцати, немногословны, коротко стрижены; их прекрасно развитую мускулатуру облегали дорогие фирменные спортивные костюмы.
"То ли спортсмены, то ли бандиты... - подумал Иконников, глядя на них. - Впрочем, сейчас такой бардак, что до конца никогда не разберешься: с утра он спортсмен, а ночью, глядишь, уже бандит. Да не один ли хрен, с кем дорогу коротать..."
- Садись, мужики! - сказал генерал. - Познакомимся по случаю? Меня зовут Алексей Николаевич. А вы?..
- Славик, - ответил один. Он был чуть выше своего приятеля и пошире в плечах.
- Шурик, - откликнулся второй.
- Угощайтесь, ребятки, пока моим... - предложил Иконников, указывая на коньяк, - у меня праздник сегодня, так что с меня вроде как причитается...
