– А чего? – удивился алкаш. – Принесу, ничего... Или супа не хошь?

– Я говорю, что после пальцев твоих в тарелке, – медленно, как ребенку, объяснил я ему, – вкус не тот. И ложку мне из кармана не давай – кто его знает, что там у тебя еще лежало. Будь другом, вспомни о гигиене. Я ж не ананасов прошу, верно?

– А-а, – закивал мужик. – Чего ему, – спросил он у телекамеры, – на подносе теперь нести?

– Неси на подносе, если человек просит, – хохотнул Михуилище.

Сергей рыпнулся забрать тарелку, но я не дал. И он ушел как бы недоумевая, почему мне одной тарелки мало.

– Принеси сигарет! – крикнул я ему в спину, но он не отреагировал, и я не понял: услышал или нет? – Мне бы зубную щетку и пасту, – сказал я камере, отвлекая внимание Полянкина от просьбы о сигаретах.

Курить я бросил, но где сигареты, там и зажигалка, а она – серьезное оружие.

– Нет проблем, – отозвался репродуктор. – Ну, ты уже способен о делах говорить? Или тебя еще поуговаривать? Смирись. Каждый такое пережил. А ты – наемник, ты такие дела выполнять берешься, такие тайны узнаешь, что просто обязан и работодателю дать на себя компромат.

– Ничего себе, – пробурчал я, демонстрируя неохотное примирение с его правотой и стараясь на самом деле ощутить что-то похожее. Угроза убить ту, над кем я из-за наркоты измывался, долголетия ему не прибавила. Зато мне добавила осторожности. Действительно ведь сам пришел. Действительно, если не хочешь, чтобы тебе врали, не выдавай, насколько тебе не по нутру правда.

– Во что же я, интересно, превращусь, если каждый наниматель... захочет меня в дерьмо перед видеокамерой окунуть? Это что же: «Перед употреблением подержать в дерьме»?!

Михуил хохотнул, радуясь завязывающемуся разговору.

Логики и целесообразности в его трактовке событий – на вагон и маленькую тележку. Если трезво рассуждать, мне и в самом деле, кроме себя, кроме собственного верхоглядства, винить некого. Что не означало, будто практические последствия моих промахов сойдут Полянкину с рук. Чихал я на причины, заставившие его раззявить пасть на кусок, который ему не по зубам – а я себя по-прежнему считал таковым. Но мне сейчас важнее всего вызнать: что за человека я мучил, где она, и что с ней сейчас, и что Михуил уготовил ей в будущем? Но прояснять все надлежало так, чтобы он и не заподозрил о моей, пока Она в его руках, зависимости от него. Пусть приписывает мою покладистость компромату, на который мне в данный момент чихать. Я своих чувств еще не понимал, но знал: пока насчет этой женщины все до конца не пойму, уже не успокоюсь.

Серега притащил поднос, на котором кроме новой тарелки и чистой, надеюсь, ложки лежала пачка «Явы» с разовой зажигалкой. Я осторожно зачерпнул, подул, попробовал, внешне лениво слушая монолог новоявленного диктора, мать его так... Очень интересно он перешел на «мы», давая понять, что за ним – сила.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru