Съ такими приблизительно соображенiями я вхожу въ помeщенiе КВЧ. Полдюжины какихъ-то оборванныхъ личностей малюютъ какiе-то "лозунги", другая полдюжина что-то пишетъ, третья -- просто суетится. Словомъ, "кипитъ веселая соцiалистическая стройка". Вижу того юнца, который произносилъ привeтственную рeчь передъ нашимъ эшелономъ на подъeздныхъ путяхъ къ Свирьстрою. При ближайшемъ разсмотрeнiи онъ оказывается не такимъ ужъ юнцомъ. А глаза у него толковые.

-- Скажите, пожалуйста, гдe могу я видeть начальника КВЧ, тов. Ильина?

-- Это я.

Я этакъ мелькомъ оглядываю эту веселую стройку и моего собесeдника. И стараюсь выразить взоромъ своимъ приблизительно такую мысль:

-- Подхалтуриваете?

Начальникъ КВЧ отвeчаетъ мнe взглядомъ, который орiентировочно можно было бы перевести такъ:

-- Еще бы! Видите, какъ насобачились...

Послe этого между нами устанавчивается, такъ сказать, полная гармонiя.

-- Пойдемте ко мнe въ кабинетъ...

Я иду за нимъ. Кабинетъ -- это убогая закута съ однимъ досчатымъ столомъ и двумя стульями, изъ коихъ одинъ -- на трехъ ногахъ.

-- Садитесь. Вы, я вижу, удрали съ работы?

-- А я и вообще не ходилъ.

-- Угу... Вчера тамъ, въ колоннe -- это вашъ братъ, что-ли?

-- И братъ, и сынъ... Такъ сказать, восторгались вашимъ краснорeчiемъ...

-- Ну, бросьте. Я все-таки старался въ скорострeльномъ порядкe.

-- Скорострeльномъ? Двадцать минутъ людей на морозe мозолили.

-- Меньше нельзя. Себe дороже обойдется. Регламентъ.

-- Ну, если регламентъ -- такъ можно и ушами пожертвовать. Какъ они у васъ?

-- Чортъ его знаетъ -- седьмая шкура слeзаетъ. Ну, я вижу, во-первыхъ, что вы хотите работать въ КВЧ, во-вторыхъ, что статьи у васъ для этого предпрiятiя совсeмъ неподходящiя и что, въ третьихъ, мы съ вами какъ-то сойдемся.

И Ильинъ смотритъ на меня торжествующе. {78}

-- Я не вижу, на чемъ, собственно, обосновано второе утвержденiе.

-- Ну, плюньте. Глазъ у меня наметанный. За что вы можете сидeть: превышенiе власти, вредительство, воровство, контръ-революцiя. Если бы превышенiе власти, -- вы пошли бы въ административный отдeлъ. Вредительство -- въ производственный. Воровство всегда дeйствуетъ по хозяйственной части. Но куда же приткнуться истинному контръ-революцiонеру, какъ не въ культурно-воспитательную часть? Логично?

-- Дальше некуда.

-- Да. Но дeло-то въ томъ, что контръ-революцiи мы вообще, такъ сказать, по закону принимать права не имeемъ. А вы въ широкихъ областяхъ контръ-революцiи занимаете, я подозрeваю, какую-то особо непохвальную позицiю...

-- А это изъ чего слeдуетъ?

-- Такъ... Непохоже, чтобы вы за ерунду сидeли. Вы меня извините, но физiономiя у васъ съ совeтской точки зрeнiя -- весьма неблагонадежная. Вы въ первый разъ сидите?

-- Приблизительно, въ первый.

-- Удивительно.

-- Ну что-жъ, давайте играть въ Шерлока Хольмса и доктора Ватсона. Такъ, что же вы нашли въ моей физiономiи?

Ильинъ уставился въ меня и неопредeленно пошевелилъ пальцами.

-- Ну, какъ бы это вамъ сказать... Продерзостность. Нахальство смeть свое сужденiе имeть. Этакое ли, знаете, амбрэ "критически мыслящей личности" -- а не любятъ у насъ этого..

-- Не любятъ, -- согласился я.

-- Ну, не въ томъ дeло. Если вы при всемъ этомъ столько лeтъ на волe проканителились -- я лeтъ на пять раньше васъ угодилъ -- значитъ, и въ лагерe какъ-то съорiентируетесь. А кромe того, что вы можете предложить мнe конкретно?

Я конкретно предлагаю.

-- Ну, вы, я вижу, не человeкъ, а универсальный магазинъ. Считайте себя за КВЧ. Статей своихъ особенно не рекламируйте. Да, а какiя же у васъ статьи?

Я рапортую.

-- Ого! Ну, значитъ, вы о нихъ помалкивайте. Пока хватятся -- вы уже обживетесь и васъ не тронутъ. Ну, приходите завтра. Мнe сейчасъ нужно бeжать еще одинъ эшелонъ встрeчать.

-- Дайте мнe какую-нибудь записочку, чтобы меня въ лeсъ не тянули.

-- А вы просто плюньте. Или сами напишите.

-- Какъ это -- самъ?

-- Очень просто: такой-то требуется на работу въ КВЧ. Печать? Подпись? Печати у васъ нeтъ. У меня -- тоже. А подпись -- ваша или моя -- кто разберетъ.

-- Гмъ, -- сказалъ я. {79}

-- Скажите, неужели же вы на волe все время жили, eздили и eли только по настоящимъ документамъ?

-- А вы развe такихъ людей видали?

-- Ну, вотъ. Прiучайтесь къ тяжелой мысли о томъ, что по соотвeтствующимъ документамъ вы будете жить, eздить и eсть и въ лагерe. Кстати, напишите ужъ записку на всeхъ васъ троихъ -- завтра здeсь разберемся. Ну -- пока. О документахъ прочтите у Эренбурга. Тамъ все написано.

-- Читалъ. Такъ до завтра.

Пророчество Ильина не сбылось. Въ лагерe я жилъ, eздилъ и eлъ исключительно по настоящимъ документамъ -- невeроятно, но фактъ. Въ КВЧ я не попалъ. Ильина я больше такъ и не видeлъ.

СКАЧКА СЪ ПРЕПЯТСТВIЯМИ

Событiя этого дня потекли стремительно и несообразно. Выйдя отъ Ильина, на лагерной улицe я увидалъ Юру подъ конвоемъ какого-то вохровца. Но моя тревога оказалась сильно преувеличенной: Юру тащили въ третiй отдeлъ -лагерное ГПУ -- въ качествe машиниста -- не паровознаго, а на пишущей машинкe. Онъ съ этими своими талантами заявился въ плановую часть, и какой-то мимохожiй чинъ изъ третьяго отдeла забралъ его себe. Сожалeнiя были бы безплодны, да и безцeльны. Пребыванiе Юры въ третьемъ отдeлe дало бы намъ расположенiе вохровскихъ секретовъ вокругъ лагеря, знанiе системы ловли бeглецовъ, карту и другiя весьма существенныя предпосылки для бeгства.

Я вернулся въ баракъ и смeнилъ Бориса. Борисъ исчезъ на развeдку къ украинскимъ профессорамъ -- такъ, на всякiй случай, ибо я полагалъ, что мы всe устроимся у Ильина.

Въ баракe было холодно, темно и противно. Шатались какiе-то урки и умильно поглядывали на наши рюкзаки. Но я сидeлъ на нарахъ въ этакой богатырской позe, а рядомъ со мною лежало здоровенное полeно. Урки облизывались и скрывались во тьмe барака. Оттуда, изъ этой тьмы, время отъ времени доносились крики и ругань, чьи-то вопли о спасенiи и все, что въ такихъ случаяхъ полагается. Одна изъ этакихъ стаекъ, осмотрeвши рюкзаки, меня и полeно, отошла въ сторонку, куда не достигалъ свeтъ отъ коптилки и смачно пообeщала:

-- Подожди ты -- въ мать, Бога, печенку и прочее -- поймаемъ мы тебя и безъ полeна.

Вернулся отъ украинскихъ профессоровъ Борисъ. Появилась новая перспектива: они уже работали въ УРЧ (учетно-распредeлительная часть) въ Подпорожьи, въ отдeленiи. Тамъ была острая нужда въ работникахъ, работа тамъ была отвратительная, но тамъ не было лагеря, какъ такового -- не было бараковъ, проволоки, урокъ и прочаго. Можно было жить не то въ палаткe, не то крестьянской избe... Было электричество... И вообще съ точки зрeнiя Погры -- Подпорожье казалось этакой мiровой столицей. Перспектива была соблазнительная...

Еще черезъ часъ пришелъ Юра. Видъ у него былъ {80} растерянный и сконфуженный. На мой вопросъ: въ чемъ дeло? -- Юра отвeтилъ какъ-то туманно -- потомъ-де разскажу. Но въ стремительности лагерныхъ событiй и перспективъ -- ничего нельзя было откладывать. Мы забрались въ глубину наръ, и тамъ Юра шепотомъ и по англiйски разсказалъ слeдующее:

Его уже забронировали было за административнымъ отдeломъ, въ качествe машиниста, но какой-то помощникъ начальника третьей части заявилъ, что машинистъ нуженъ имъ. А такъ какъ никто въ лагерe не можетъ конкурировать съ третьей частью, точно такъ-же, какъ на волe никто не можетъ конкурировать съ ГПУ, то административный отдeлъ отступилъ безъ боя. Отъ третьей части Юра остался въ восторгe -- во-первыхъ, на стeнe висeла карта, и даже не одна, а нeсколько, во-вторыхъ, было ясно, что въ нужный моментъ отсюда можно будетъ спереть кое-какое оружiе. Но дальше произошла такая вещь.

Послe надлежащаго испытанiя на пишущей машинкe Юру привели къ какому-то дядe и сказали:

-- Вотъ этотъ паренекъ будетъ у тебя на машинкe работать.