- Но ответственность он возложил на нас большую, - вздохнул Фадеев.

- У него другого выхода нет, Анатолий, - согласился Богданов. - Сейчас такая ситуация: или он овладеет положением в полку, или его согласно приказу снимут, разжалуют.

- Неужели до этого дело дойдет?

- Может дойти. - Богданов помолчал, потом спросил доверительно: - Ты обратил внимание - летят завтра с комиссаром вместе!

- Дар - ответил Фадеев. - Они, наверное, все продумали заранее?

- Конечно, - согласился опять Богданов. - Может, не одну бессонную ночь провели. Не шуточное дело.

- Я, честно говоря, товарищ капитан, и не думал, что все так обострится.

- Я тоже. Но в последние дни уже чувствовал: должен наконец произойти взрыв...

Вошли в сержантскую землянку. Овечкин и Гончаров были на месте. Комэск и командир звена вместе с летчиками расположились у стола. Более часа при свете коптилки шли баталии на бумаге. Наконец Богданов определил два наиболее вероятных варианта боя, которые все вместе отшлифовали до деталей, внося новинку в каждый тактический прием.

- Завтра наша задача - убедить командира с комиссаром следовать этим вариантам, - сказал Богданов. - Мне кажется, - добавил он, - что командиром группы прикрытия надо назначить тебя, Фадеев. Ты хорошо видишь даль, стреляешь не хуже меня, с Овечкиным вас водой не разлить, не только немецкими трассами, - улыбнулся он и закончил: - А сейчас - спать. На завтра, кроме хороших вариантов, нужны и светлая голова, и отдохнувшие мышцы, а это может обеспечить только хороший сон. Итак, до завтра!

- Спокойной ночи, товарищ капитан! - Фадеев вышел вслед за комэском, и голова у него чуть не закружилась от свежего воздуха.

Легкий ветерок дул с Волги, нес речную прохладу на раскалившуюся за день степь.

Поднялись наверх и Овечкин с Гончаровым.

- Как хорошо-то здесь! А мы сидим в землянке и керосином дышим!

- Все надо, Ваня!

- Товарищ командир давайте здесь спать?

- Нельзя, - ответил Фадеев, - лучше проветрить нашу обитель.

Овечкин и Гончаров взяли одеяло и стали махать им, увеличивая приток свежего воздуха. Закончив проветривание, снова обговорили некоторые детали предстоящего задания и, надышавшись свежим воздухом, юркнули в землянку...

5

С рассветом летчики принимали самолеты. К восьми часам перерулили их на свою стоянку и доложили командиру полка о готовности к боевому вылету, а также возможные варианты воздушного боя. Давыдов, быстро разобравшись в предложенных вариантах, согласился, предупредив Фадеева: без нужды с "мессерами" в затяжной бой не ввязываться. Лучше так - ударил внезапно и вверх.

- Понял, товарищ майор, - ответил Фадеев.

- Тогда по коням! В девять часов - готовность номер один, вылет в ближайшие тридцать минут. Мы можем потребоваться для усиления барражирующих истребителей из соседних полков. Включите радио и будьте на приеме, приказал Давыдов.

- Есть! - И летчики направились к своим самолетам.

Фадеев, весь в напряженно-приподнятом состоянии, снова внимательно осмотрел самолет, пристегнул парашют, сел в кабину, окинул взглядом приборы, включил радио и тут же услышал знакомую перекличку многих голосов, которая всегда сопутствует воздушному бою.

Одной минуты было достаточно, чтобы понять воздушную обстановку над Сталинградом: враг бомбил наши войска. Яки пытались атаковать немецкие бомбардировщики, им мешали "мессеры", падали бомбы, горели самолеты...

Накал боя нарастал, и Фадеев весь ушел в перипетии смертельной схватки, разыгравшейся над городом. Ему не терпелось самому оказаться там и бить врага так, чтобы пух и перья летели от стервятников!

Фадеев смотрел в небо, ждал сигнальной ракеты, но ее все не было. Хотелось подсказать Давыдову, что пора, но он постеснялся. Командир полка сам вылетает во главе группы, он знает, что делать. И вдруг в наушниках раздался твердый голос Давыдова: "Запуск! Взлет по плану!" Через три минуты шестерка была в воздухе.

Фадеев и Овечкин на максимальных оборотах пошли вверх. Высота постепенно росла - тысяча метров, две, три...

Набрав высоту три с половиной тысячи, Давыдов повел группу на запад. Впереди, как на ладони, простиралась Волга, за рекой просматривался растянувшийся далеко по берегу город с дымами множества очагов пожаров. Фадеев посмотрел на температуру мотора - велика, а расстояние до Сталинграда небольшое. Не успеют они с Овечкиным набрать желанные шесть тысяч метров? Чтобы не перегреть мотор, Фадеев решил прибрать обороты, медленно потянул рычаги на себя - темп набора высоты уменьшился. Гомон голосов в эфире постепенно стих. По отрывочным фразам Анатолий понял - бой был горячий, результативный с обеих сторон, очевидно, нырнул в реку не один самолет.

Осматривая горизонт, Фадеев видел лишь Овечкина и четверку своих, идущую впереди на высоте около четырех тысяч метров. Получалось, что его пара имела превышение всего метров шестьсот, этого было недостаточно. Заметив четверку, немцы сразу же обнаружат и его, а тогда прощай так тщательно разработанный замысел! Ни о какой внезапности не сможет быть и речи!

Фадеев взглянул на прибор, температура мотора подошла к норме. Он медленно двинул рычаги вперед почти до максимума. Самолет, как послушный конь, почувствовав уверенную руку седока, пошел вверх. Кругом тихо, в наушниках не было слышно обычного шума голосов. Под крылом самолета узкой лентой текла Волга, куре - западный, в воздухе только свои. Это радовало и настораживало. Если нет рядом врага, необходимо продолжать набор высоты. Вот уже пять с половиной тысяч, скоро заветные шесть.

Фадеев увидел, как четверка Давыдова пересекла линию фронта, развернулась на север, прошла так минут пять, повернула влево и взяла курс на юг. Находясь позади и выше группы Давыдова, он наблюдал ее маневры.

- Ноль один, я Стриж-12, разрешите действовать по плану, - запросил он.

- Действуй, но я тебя не вижу, - ответил командир полка.

- Я Стриж-12, на своем месте, делаю разворот вправо, - доложил Фадеев.

- Понял, - услышал Фадеев голос Давыдова и повел самолет в тыл врага.

Пролетев несколько минут, ниже себя тысячи на две с половиной он увидел две пары "мессершмиттов", летящих на Сталинград, и подумал: вот они, идут, чтобы связать боем нас, потом вызвать "бомберов" - испытанный прием! На него не раз клевали советские истребители, в том числе и он сам, пока не научился делать правильные выводы из складывающейся ситуации. Как же быть сейчас? Атаковать - выдашь себя и сорвешь тщательно разработанный замысел, не трогать "мессеров" - они могут внезапно атаковать четверку Давыдова. Анатолий решил пропустить их, но развернулся, полетел сзади и выше. Если возникнет угроза группе Давыдова, он сможет своевременно предотвратить ее. ЛаГГ-3 на этой высоте превосходил "мессершмитта" в скорости и маневренности.

Анатолий то и дело менял курс, искал Давыдова, но, не найдя его, сообщил по радио:

-Ноль один, идет четверка "худых" - курс... квадрат... высота...

- Понял, сейчас довернусь на север, - ответил Давыдов.

- Я иду за ними, - добавил Фадеев.

- Хорошо, но не прозевай "бомберов", - напомнил командир полка.

- Понял, - сделав поворот, Анатолий увидел четверку Давыдова.

Ох, зачем так близко прильнул к ведущему группы Богданов! Будто уловив тревогу Фадеева, комэск стал отворачивать с набором высоты, увеличивая дистанцию. Минуту спустя завязался клубок двух четверок. Фадеев, еще раз осмотрев запад и юго-запад, занял исходное положение и быстро атаковал "мессеров". Удар был точен, ведомый второй пары загорелся и "мессер", оставляя длинный шлейф дыма, устремился к земле, его ведущий, сделав переворот, последовал на запад.

Теперь внимание Анатолия было обращено на первую пару, но фашисты, ощутив угрозу сверху, бросились наутек. В азарте боя Фадеев ринулся за ними, но был остановлен Давыдовым:

- Стриж-12, не увлекайся, займи прежнее место!