- Вы удовлетворены?
- Нет.
- Вы не задавали тот же самый вопрос господину Алваредо?
Теперь Мегрэ, в свою очередь, ничего не ответил. Этот допрос протекал в каком-то замедленном темпе, он был похож на шахматную партию, в которой каждый участник тщательно готовил хитрые ловушки.
Лицо комиссара сделалось серьёзным. Он глубоко затянулся, в трубке потрескивал табак. Оба молчали.
- Вам известно, что мадам Наур два года пыталась добиться развода?
- Я вам говорил, что эти вопросы меня не интересуют
- Однако вполне возможно, что господин Наур, учитывая ваши с ним близкие отношения, говорил об этом?
- Это утверждаете вы?
- Я ничего не утверждаю. Я спрашиваю, а вы не отвечаете.
- Я отвечаю лишь на вопросы, которые касаются меня.
- Знали ли вы о том, что мадам Наур примерно неделю назад решила уехать в Амстердам, что означало бы её окончательный разрыв с мужем?
- Меня это тоже не интересует.
- Вы по-прежнему утверждаете, что вас не было в гостиной во время драмы?
Фуад пожал плечами, считая вопрос излишним.
- Вы знали Наура около двадцати лет. В течение этого времени вы практически с ним не расставались. Он стал профессиональным игроком, который, как это принято говорить, играл по-научному, и вы помогали ему в математических расчетах.
Уэни, который, казалось, не слушал комиссара, вновь опустился в кресло. Мегрэ, взяв стул за спинку, уселся на него верхом в метре от собеседника.
- Вы приехали в Париж: без всяких средств, не так ли? Сколько Наур вам платил?
- Я никогда не получая от него жалованья.
- И тем не менее деньги вам были нужны.
- Когда это случалось, он мне их давал.
- Был ли у вас счет в банке?
- Нет.
- Сколько он вам давал каждый раз?
- Сколько я у него просил.
- Крупные суммы? У вас были сбережения?
- У меня никогда ничего не было, кроме одежды.
- Вы такой же хороший игрок, как ваш хозяин, господин Уэни?
- Не мне судить об этом.
- Он никогда не просил вас заменять себя у игорного стола?
- Случалось.
- Вы выигрывали?
- Как когда.
- Вы оставляли себе проценты с выигрыша?
- Нет
- А вам не приходило в голову заключить между собой какой-нибудь договор? Например, он мог бы отдавать вам проценты с выигранных сумм.
Уэни лишь отрицательно покачал головой.
- Итак, вы не были ни компаньоном, ни другом, поскольку полностью от него зависели. Можно утверждать, что ваши отношения были отношениями хозяина и слуги. Вы не боялись, что после его женитьбы эти отношения могут стать менее близкими?
- Нет.
- Разве Наур не любил свою жену?
- Нужно было бы задать этот вопрос ему.
- Ну теперь-то это уже поздно. Когда вам стало известно, что у мадам Наур есть любовник?
- А почему вообще я должен был знать об этом? Если он хотел разозлить Мегрэ, то ошибался, ибо комиссар прекрасно владел собой.
- Вы не можете не знать, что два года назад отношения между супругами, и так не идеальные, ухудшились. Вам было известно, что мадам Наур настойчиво требовала развода. Поручал ли вам хозяин следить за ней и сообщать о встречах с Алваредо?
На лице Уэни появилась еще более презрительная улыбка.
- Он сам однажды встретил их, выходя из ресторана на Пале-Рояль. Они не скрывались.
- Он был взбешен?
- Я никогда не видел его взбешенным.
- Однако, хотя между ними уже и не было супружеских отношений, он заставлял ее жить в своем доме, зная, что она любит другого. Не было ли это своего рода местью?
- Может быть.
- Не потому ли, сделав это открытие, он заставил ее расстаться с детьми, отослав их на юг?
- Я не способен, как вы, читать мысли людей, мертвых или живых.
- Я убежден, господин Уэни, что мадам Наур не лжет, когда заявляет, что вы находились в пятницу вечером в обществе ее мужа. Я даже склонен думать, что вы знали о поездке, которую она намеревалась совершить.
- Думайте, что вам угодно.
- Муж ее ненавидел?
- А может быть, она его ненавидела?
- Допустим, они ненавидели друг друга. Она решила во что бы то ни стало добиться свободы...
- Вот именно, во что бы то ни стало...
- Не обвиняете ли вы мадам Наур в том, что она убила своего мужа?
- Нет.
- Это обвинение относится к вам?
- Нет.
- Ну тогда к кому же?
С нарочитой медлительностью Уэни произнес:
- Лишь один человек был заинтересован в этом.
- Алваредо?
- Где он находился?
- В машине, стоявшей у дома. Теперь, похоже, Уэни вел допрос.
- Вы верите в это?
- До тех пор, пока у меня не будет таких показаний.
- Это очень пылкий молодой человек, не правда ли?
- Вероятно.
- И очень страстный? Разве вы не говорили, что вот уже два года он любовник мадам Наур? Его родители могут не принять разведенную женщину с двумя детьми. Если он идет на такое, разве это не доказывает его великую любовь?
Внезапно глаза секретаря стали жесткими, а на губах появилась язвительная усмешка.
- Ему было известно, - продолжал Уэни, по-прежнему неподвижно сидящий в кресле, - что в тот вечер должна была наступить развязка. Вы с этим согласны?
- Да.
- Скажите, господин Мегрэ, находясь на его месте и испытывая его чувства, позволили бы вы своей возлюбленной встретиться с упрямцем-мужем? Вы на самом деле верите в то, что он почти час ожидал на улице, нимало не тревожась тем, что происходит в доме?
- Вы видели его?
- Не пытайтесь поймать меня таким примитивным путем. Я ничего не видел, поскольку меня там не было. Я лишь показываю вам, что присутствие этого человека в гостиной куда более оправдано, чем мое.
Мегрэ поднялся со спокойным видом, словно добившись того, чего он желал.
- В комнате находились как минимум два человека, - произнес комиссар непринужденно. - Наур и его жена. Из этого следует, что мадам Наур должна была быть вооружена крупнокалиберным пистолетом, который нелегко спрятать в дамской сумочке. Науру стоило бы выстрелить первым, и уж потом она сразила его наповал.
- Не обязательно. Она могла выстрелить первой, а муж1 держал в руках оружие для самозащиты, и не исключено, что Он, падая на пол, машинально нажал курок - отсюда и неточность его выстрела.
- Теперь неважно, кто стрелял первым. Предположим, что вы при этом присутствовали. Мадам Наур вытаскивает пистолет из сумочки и, защищая своего хозяина, вы стреляете в ее сторону, воспользовавшись тем, что рядом с вами ящик стола, в котором пистолет калибра шесть тридцать пять.
- Вы хотите сказать, что после этого она выстрелила сама, но не в меня, потому что у меня в руках оружие, а в своего мужа?
- Я думаю, у вас были причины ненавидеть Феликса На-ура.
- Почему это?
- Вот уже двадцать лет вы живете у него на положении бедного родственника, хотя между вами и нет реального родства. Вы не имеете никаких прав, а между тем на вас взваливают всякие дела вплоть до яиц всмятку по утрам. Вам не платят и вместо этого суют мелкие суммы на карманные расходы, да и то лишь тогда, когда вы попросите.
Я не знаю, имеет ли для вас значение то, что вы с хозяином разного происхождения. Как бы то ни было, ваше положение унизительно, а ведь ничто так не возбуждает ненависть, как унижение.
Вам представляется удачный случай отомстить. Наур стреляет в жену в тот момент, когда она направляется к двери, чтобы уйти уже навсегда. Тогда вы стреляете тоже, но не R нее, а в него, хорошо зная, что подозрение падет на Лину или на ее любовника, после чего вам остается лишь обеспечить себе алиби в клубе на Сен-Мишель.
У нас есть возможность, господин Уэни, в течение часа установить, так ли все было на самом деле. Я сейчас позвоню Моэрсу, специалисту из нашей лаборатории. Он привезет все необходимое для проведения исследования с помощью парафина. Руки покойного Наура уже подвергались такого рода экспертизе, а теперь мы установим, пользовались ли огнестрельным оружием вы.