- Пройдите вперед, Нелли. Пустите двери. Когда вы узнали, что мадам Наур должна уехать в Амстердам в пятницу вечером?
- Уан уик... Одна неделя.
- Смотрите на меня, а не на нее.
Она неохотно повернулась, не решаясь прямо посмотреть на комиссара.
- Когда вы упаковали чемодан?
Чувствовалось, что она пытается мысленно перевести свой ответ.
- Восемь часов...
- Почему вы солгали, когда я допрашивал вас вчера?
- Я не знаю... Я боялась...
- Чего?
- Я не знаю.
- Вы боялись кого-то в доме?
Она отрицательно потрясла головой, и чепчик съехал ей на лоб.
- Вы видели мадам Наур около десяти часов? Где?
- В комнате.
- Кто отнес чемодан вниз?
- Я.
- Куда направилась ваша хозяйка?
- В комнату мужа.
- Потом вы услышали выстрел?
- Да.
- Один или два выстрела?
Она вновь посмотрела на Лину и ответила:
- Один.
- Вы не спустились вниз?
- Нет.
- Почему?
Она пожала плечами, как будто не знала, почему не спустилась вниз. Это не одна женщина копировала другую, а каждая из них переняла черты второй, так что теперь горничная была как бы смутной копией Лины.
- Вы не слышали, как Уэни поднялся к себе?
- Нет.
- Вы заснули сразу же?
- Да.
- Вы не попытались узнать, кто был ранен или убит?
- Посмотрела окно мадам. Услышала, как хлопнула дверь и увидела мадам и автомобиль...
- Благодарю вас. Надеюсь, завтра вы не перемените своих показаний и не расскажете мне третью версию...
Видимо, фраза была для нее слишком длинной и трудной, и мадам Наур перевела ее на голландский язык, после чего девушка залилась краской и поспешила исчезнуть.
- То, что я только что сказал, мадам, относится и к вам. Мне не хотелось сегодня заниматься официальным допросом. Завтра я позвоню, чтобы назначить встречу. Я приду сам, или один из моих инспекторов явится сюда и запишет ваши показания.
- Есть третий свидетель, - заявила она ему.
- Да, Алваредо, я знаю. Мы навестим его, как только выйдем отсюда. Я не доверяю телефону, и в этих комнатах останется инспектор Люка до тех пор, пока я не разрешу воспользоваться этим аппаратом.
Она не протестовала.
- Могу ли я попросить принести что-нибудь поесть? Моя подруга Анна всегда голодна. Она настоящая голландка. Что касается меня, то я прилягу.
- Вы позволите мне на минутку зайти в вашу комнату?
Там был беспорядок: одежда брошенная второпях на кровать, обувь, разбросанная по ковру. Телефонный аппарат был подключен в розетку, как электрический прибор, и Мегрэ отключил его, принес в гостиную, затем сделал то же самое с телефоном, который находился в комнате Нелли.
Та раскладывала белье по полкам и взглянула на него с обидой, словно сердясь за то, что он ее выбранил.
- Прошу извинить меня за эти меры предосторожности, - сказал Мегрэ на прощание двум молодым женщинам. Лина ответила ему с улыбкой:
- Это же ваш долг, не так ли?
Портье свистком подозвал для комиссара такси. Сквозь облака теперь проглядывало слабое солнце, и было видно, как в Люксембургском саду катались по льду дети. Двое или трое даже принесли с собой санки.
Он заметил бистро, где его должен был ждать Жанвье, и действительно увидел инспектора, сидевшего возле заиндевевшего окна, которое изредка протирал рукой.
- Кружку пива, - заказал комиссар усталым голосом. Этот допрос довел его до изнеможения, и после душной гостиной он все еще оставался потным.
- Он не выходил?
- Нет. Думаю, Алваредо пообедал в самолете. Должно быть, он ждет телефонного звонка.
- Ему придется потерпеть.
Мегрэ мог бы, как и его коллега из Амстердама, дать указание поставить телефон на прослушивание, но то ли потому, что принадлежал к старой школе, а может быть, благодаря воспитанию ему претило прибегать к такому способу, за тем редким исключением, когда речь шла об опасных преступниках.
- Люка остался в "Отель де Лувр". Ты пойдешь со мной к этому человеку, с которым я пока не знаком. Кстати, как он выглядит?
Пиво освежило его и помогло немного прийти в себя. Приятно было сидеть за стойкой, видеть опилки на полу, официанта в голубом переднике.
- Очень красивый мужчина, небрежно элегантен, немного высокомерен на вид...
- Он не пытался выяснить, следят ли за ним?
- Нет, насколько мне известно.
- Пойдем.
Они прошли через бульвар, вошли в роскошный подъезд и зашли в лифт.
- Четвертый этаж, - сказал Жанвье, - я справлялся. Уже три года как он занимает эту квартиру.
На двери не было ни таблички, ни визитной карточки жильца. Мегрэ позвонил, и через несколько мгновений дверь открылась. Молодой человек, черноволосый, высокого роста, произнес с изысканной вежливостью:
- Входите господа... Я ждал вас... Комиссар Мегрэ, не так ли?
Он не протянул руки, провел их в светлую гостиную с современной мебелью и картинами, окно которой выходило на бульвар.
- Вы не хотите снять пальто?
- Один вопрос, господин Алваредо. Вчера в Амстердаме мадам Наур позвонила вам, чтобы сообщить о смерти мужа. Потом звонила вам после обеда, чтобы сказать, каким рейсом вылетают они с подругой. Вы покинули Амстердам сегодня утром, а вчерашние голландские газеты еще не могли рассказать об этом деле.
Алваредо небрежно направился к дивану и уселся, взяв лежавшую там вчерашнюю парижскую газету.
- На третьей странице есть даже ваш портрет, - сказал он насмешливо.
Оба полицейских сняли пальто.
- Что будете пить?
На низеньком столике был целый набор алкогольных напитков, аперитивов и несколько бокалов. Один из них, стоящий в стороне, был наполнен какой-то янтарного цвета жидкостью.
- Послушайте, господин Алваредо. Прежде чем задавать вам вопросы, я должен сказать, что в этом деле мы постоянно сталкиваемся с лицами, которые слишком вольно обращаются с правдой.
- Вы говорите о Лине?
- О ней и о других. Вы не скажете, когда в последний раз вы были в доме Науров?
- Позвольте, господин комиссар, заметить, что ваша ловушка, извините, довольно примитивна. Вам должно быть известно, что я никогда не бывал в этом доме: ни вечером в пятницу, ни прежде.
- Как вы думаете, знал ли Наур о вашей связи с его женой?
- Не знаю, я видел его всего два или три раза, да и то издалека, за игорным столом.
- Вы знакомы с Уэни?
- Лина рассказывала мне о нем, но я никогда с ним не встречался.
- Однако в пятницу вечером вы не скрывались и ждали мадам Наур напротив садовой решетки, сидя в машине, которая бросалась в глаза.
- У нас больше не было необходимости прятаться, ведь
мы приняли решение, и Лина должна была сообщить о нем мужу.
- Вас не беспокоил исход этого разговора?
- А почему я должен был тревожиться? Лина решила уехать, и Наур не мог ее удержать силой. - Он добавил с некоторым вызовом: - Мы не на Ближнем Востоке.
- Вы слышали выстрел?
- Я услышал какой-то приглушенный звук, но не понял, что это такое. Мгновение спустя открылась дверь, и Лина, с трудом неся чемодан, бросилась к машине. Я тут же открыл ей дверцу. И только после того, как машина тронулась, она мне все рассказала...
- Вы знали доктора Пардона?
- Я никогда о нем не слышал. Это Лина дала мне его адрес.
- Тогда вы по-прежнему рассчитывали добраться до Амстердама на машине?
- Я не знал, насколько серьезна рана... Она сильно кровоточила. Это тревожило меня...
- Что не помешало вам солгать врачу.
- Я счел более разумным не говорить правды.
- А затем бесшумно покинуть кабинет...
- Чтобы он не смог записать, кто мы такие...
- Вы знали, что Наур хранил оружие в ящике письменного стола? - Лина не говорила мне об этом.
- Она боялась мужа?
- Это был не тот человек, которого следовало бояться.
