Ситара уныло отозвалась:
- Поздно!... Туфли купил колхозник с хурджуном... Видно, из района... Сунул их в свой хурджун и ушел... Где его найдешь теперь?...
Аслан снова сбросил с ног сандалии и с ревом повалился на землю.
... Рухсара шла в магазин за хлебом и встретила на улице почтальона, невысокого старичка с большой сумкой на боку. Приостановилась, тот - тоже.
- Кажется, есть тебе, доченька, - сказал почтальон и порылся в сумке. Рухсара Алиева?
- Совершенно верно, отец.
- Дочь Халила?
- Да.
- Вот, из Баку...
Старик протянул ей письмо и пошел своей дорогой.
Рухсара узнала почерк Ситары, вскрыла конверт. Сестра подробнейшим образом описывала, как к ним приходили Тамара и Ризван, как Тамара забрала чемодан Ризвана, как они под ручку направились вниз по улице.
Рухсара, забыв, зачем она вышла, вернулась домой. В комнате Нанагыз увидела письмо в ее руке, заволновалась:
- От девочек?!... Рухсара уныло кивнула:
- От Ситары.
- Что пишут?... Как они там? Может, что-нибудь случилось?
- Живы-здоровы.
- Как Асланчик - детка мой?! Сон я нехороший видела, будто Гулам увез его за город, к морю... Аслан поплыл и попал в водоворот...
- Ты всегда видишь одно и то же, мама, - тихо сказала девушка и понурилась. - Ничего с Асланом не случилось...
- А схем случилось?... Что пишет Ситара? Рухсара кинула письмо на стол.
- Про зятя твоего пишет!... - невесело пошутила она. - Про сына твоего Рижан-бека!
- Что с ним?
- Да ничего... Гуляет с Тамарой-ханум по Баку...
- Ну и пусть себе гуляет на здоровье! А нам ехать пора! Деточки мои там нас ждут!... Давай сегодня же соберемся и уедем! Прошу тебя, доченька! Дома нам будет хорошо!... - Из глаз Нанагыз брызнули слезы. - Уедем!... Ради аллаха!... Уедем!
- Нет, мама, не проси! Уехать отсюда сейчас - значит бежать! Я этого не сделаю, не могу!
- Я ведь предупреждала тебя, говорила тебе, что за птица эта твоя подружка Тамара!... Ну и пусть, пусть!... Не тужи, доченька, у тебя все еще впереди!...
Не в силах сдержать себя, Рухсара упала лицом в подушку и залилась слезами,
Мать стояла над ней, прижимая к глазам край черного головного платка, губы ее шептали:
- Господи, не оставь своей милостью дочь мою! Господи, сжалься над ней!... Помоги ты нам, о аллах!
Конец второй книги
