– Чего замечтался! – прикрикнула мать. И Марк поспешил ей на помощь.

…Шефанго в задумчивости постоял за воротами трактира. Потом сунул руку в кошель и рассеянно вытащил с десяток серебряных монет. На эти деньги еще не один месяц можно было прожить безбедно, и на путешествие их хватило бы с лихвой, но двое нелюдей, странствующих по материку, привлекут слишком много внимания. А раз уж полусотня шефанго в ближайшие дни в Уденталь не явится, следовало затеряться среди людей и прямо сейчас подыскать компанию для дальней поездки.

В Удентале было два больших караванных двора. Один – для западных купцов. Другой – для джэршэитов. Озаренные наотрез отказывались жить вместе с Опаленными и другими неверными. Дворы находились в разных концах города, а «Серая кошка» стояла точно посередине.

Оказываться в положении известного осла Эльрику приходилось не каждый день. Он посмотрел направо – там, выворачивая из-за угла, грохотала колесами по камню мостовой тяжело груженая телега. Посмотрел налево – пятерка стражников, чеканя шаг, промаршировала через улицу. Шефанго ссыпал в кошель монеты, оставил одну, повертел в пальцах и щелчком подбросил вверх. Серебряный, вертясь, блеснул на утреннем солнышке. Эльрик поймал его, глянул – герб.

– Джэршэиты, – сообщил он дремлющему на припеке псу, – ну и славно. Отчего бы принцу Анго не смотаться в солнечный Мерад? – Пес повел ухом и нерешительно вильнул хвостом. – Охранником в караване сквалыги-купца, – мрачно буркнул Эльрик, бросая серебряный ковыляющему мимо бродяге. Коричневая рука жадно схватила монету. Нищий начал кланяться, шустро отступая и позабыв о хромоте. От него воняло, и шефанго брезгливо поморщился. Он так и не привык к тому, что некоторые смертные забывают о гигиене.

В том, что его возьмут на службу, он не сомневался. Система была отработана давно и действовала безотказно. Конечно, у любого караван-баши есть отрядец проверенных бойцов, и человек со стороны там подозрителен. Но, во-первых, глупо всерьез ожидать неприятностей от одиночки, когда вокруг надежные люди. А любой не-человек на материке всегда одинок. Во-вторых же, Эльрику не встречался еще караванщик или купец, способный отказаться от такого бойца, как эрте Анго Эльрик де Фокс, от'ассер готтре Нортсьерх3.

Правда, оба эти фактора играли роль лишь в том случае, если наниматель не догадывался, что перед ним шефанго. Беловолосый, красноглазый великан в маске – кем еще он мог быть? Люди боялись шефанго. Ненавидели их. Проклинали, иногда заслуженно, чаще – просто поверив в собственные страшные сказки. И очень редко соглашались иметь с ними дело. Закавыка была в том, что мало кто здесь, близ Внутреннего моря, далеко-далеко от Северного океана, видел ужасных нелюдей своими глазами. Мало кто здесь вообще видел каких-либо нелюдей. Это решало проблему.

Природа или Боги, со свойственным им непонятным юмором, наградили Трессу-Эльрика де Фокс мелодичным и мягким голосом, который меньше всего подходил убийце и пожирателю детей. На Ямах Собаки это доставляло когда-то массу неприятностей. Потом неприятности исчезли, как их и не было – кому, в самом деле, придет в голову насмехаться над одним из лучших бойцов империи? А голос? Ну что голос? Женщины даже находили в этом некое извращенное удовольствие.

Потом, после изгнания, все обиды своей юности, все драки, все насмешки Эльрик вспоминал с мучительной тоской. Просто потому, что это дома его голос звучал чуждо и странно. Дома. А дом был потерян на страшные, казавшиеся бесконечными тысячелетия. Собственное же уродство пригодилось много-много позже. И совершенно неожиданным образом. Когда появлялась в том надобность, он, шефанго, прикидывался эльфом. Люди верили. Хуже того – верили эльфы. Верили, пока слышали голос и не видели Эльрика. А у людей даже насчет маски вопросов не возникало. Они твёрдно знали, что шефанго покрыты шерстью и едят живых младенцев. Ни то, ни другое к принцу не относилось.

Эльрик де Фокс

Караванный двор встретил густым запахом навоза, верблюжьими криками и беготней груженых поклажей слуг. Я направился к складам и жилым помещениям, периодически не очень вежливо отодвигая с дороги тех, кто оказывался на пути. Один из отодвинутых вякнул мне что-то в спину. Я обернулся. Смельчак извинился и растворился в толчее. После этого передо мной расступались.

Пинком распахнув хлипкую дверь, проигнорировав вытянувшуюся морду вышибалы и замолчавших при моем появлении бойцов, пьющих тут же, в зале, я прошел прямиком к хозяину. Нахальство – второе счастье. У дядьки, конечно, был неприемный день, однако меня он принял. Хотя бы потому, что просто физически не сумел бы выставить из своей каморки.

– Уважаемый, не сочтите за труд сообщить мне, какие караваны выходят от вас сегодня.

«Уважаемый», выбитый из колеи контрастом между тем, как я вошел, и тем, как я начал говорить, быстро закивал.

– Да. Да. Разумеется… Сегодня от нас уходят двое. Маврак из Табада. Он направляется в Десятиградье с грузом…

– Груз меня не интересует. Кто второй?

– Нафиз из Мерада. Он ведет караван в Эзис.

– Где он сейчас?

– У себя. По коридору направо. Третья дверь.

– Благодарю.

Оставив собеседника изумленно моргать, я вышел из его каморки.

Третья дверь. От лестницы, надо полагать. Вежливо постучавшись, я вошел.

Нафиз из Мерада сидел, поджав ноги, на низенькой оттоманке и курил кальян. Ничего не скажешь, выбрал время и место. Караван грузится. Народ суетится. А хозяину дела нет. Хотя, не исключен вариант, что у него просто каждый человек знает свои обязанности. Не слышал я ничего о Нафизе, слишком давно отошел от дел, перестал следить, что за люди вокруг, чем известны, сколько от них вреда и есть ли польза. Перестал… и люди в союзе с орками напали на Айнодор.

Доживешь тут, пожалуй, спокойно до возвращения в родные фьорды!

Мерадец перевел на меня отрешенный взгляд. Выпустил изо рта изузоренный мундштук и медленно процедил:

– Выйди, сын шакала, пока я не позвал охрану.

– Почтеннейший, – сказал я на эзисском, – я пришел с предложением, которое должно вам понравиться.

– Ты? – Нафиз расплылся в снисходительной ухмылке. – Моджок4?

– Именно. И я не буду лишним в вашей охране.

– Мне не нужны воины.

– Такие, как я, нужны.

– Пять медных.

– Десять. И кормежка для меня и моей сестры.

– Джэршэ отнял у тебя разум, чудовище. Десять медных я плачу своему десятнику.

– Не знаю, кто ваш десятник, но могу поспорить, что я лучше.

– Кто ты?

– Эльф.

– Как твое имя?

– Зовите меня Эльрисом.

– Десять медных – это слишком много. Откуда мне знать, что ты стоишь таких затрат?

– Проверьте.

– Хм-м. Эльрис… Ну ладно, пойдем.

Нафиз поднялся со своей оттоманки. Протопал, переваливаясь на кривых ногах, во двор. Огляделся там, полуприкрыв глаза, и щелкнул пальцами.

Через секунду десятеро вооруженных парней стояли навытяжку около крыльца.

– Дистэ, – процедил купец. – Этот эльф, его зовут Эльрис, хочет наняться воином в твой десяток. Проверь.

Если до этих слов ребята смотрели на меня со сдержанным уважением, то теперь их морды перекосились. Дистэ пожевал губами. Поскреб бритый затылок и вякнул:

– Сарламак! Масхут!

Двое парней подобрались по-рысьи. Переглянулись. Остальные шустро расступились, освобождая место для боя. Суета во дворе утихла. Слуги, рабы, погонщики – все развернулись в нашу сторону. Интересно им! А потом свистнули сабли. И словно сам собой впрыгнул в ладони топор. Пошло веселье!

Недолгое.

По уму-то, конечно, два бойца, вооруженных легкими, острыми сабельками, должны в капусту нашинковать такого громилу, как я, с неподъемным своим топором. Однако бойцам, обоим вместе, и пятидесяти лет не набиралось, а сабли они в руки впервые взяли хорошо если лет десять назад.