– Пятьдесят серебряных?! Да за такие деньги я готов задушить вашу маму! – заявил Сим. Где-то в чем-то я был с ним согласен. – Лезьте-ка обратно под стол, милейший, и не высовывайтесь, пока мы не возьмем то, что заработали.

– Калле! Питер! Куда вы пропали?! – заорал кабатчик, как мартовский кот, и на этот вопль в заднюю дверь вбежали… почему-то семеро мужиков, двое из которых явно были вышибалами, третий, судя по запаху, – конюх. Рассматривать остальных я не стал – хватило того, что они тоже были вооружены. Вилы, может быть, не самое удобное оружие в тесном помещении, но зал был не таким уж и тесным. А кроме вил наличествовали еще палки и вертелы…

– Сим, закрой глаза, – произнес я вполголоса и, уже сдергивая маску, услышал вопль за спиной:

– Шон раг! Авораж!

Это клич шефанго, берущих чужой корабль. Когда вцепляются в борта стальные крючья и жаждущая убийства орда по веслам несется на противника, срывая маски и скидывая капюшоны.

«Шон раг!»

«Авораж!»

– Грау! – услышал я низкий рык и узнал свой голос. Голос шефанго. А кабатчик и отважные его бойцы увидели мое лицо. Боевой оскал. И повалились без сознания.

Ошалевший Сим круглыми, как у совы, глазами смотрел на лежащие между лавок тела.

– Чего это они, а?

– Элидор… – Вкрадчивость моего голоса насторожила меня самого. – Что ты там скомандовал?

– Я думал, ты сам не догадаешься.

Эльф осторожно отцепился от вообще ничего не понявшей Кины, протопал за стойку. Пинком выбил дверь в контору хозяина и исчез. Успокаивать девочку пришлось мне. Тарсграге… На Айнодор ей надо, такие цветы только там выживают. Зачем ее понесло на Материк?

А Сим шустро обшаривал карманы у мертвых орков, приговаривая между делом:

– Все лежат. Все упали. Почему упали? Зачем глаза закрывать? Денежки, денежки. Богатые орки. С чего бы, интересно, они такие богатые?

Я, грешным делом, подумал, что гоббер спятил, однако в последнем его вопросе определенно был смысл. Действительно, откуда деньги и новые доспехи у орков? Очередная загадка в довесок ко всем остальным. Как будто мало того, что уже есть.

Нам следовало поторопиться. Помимо мертвых орков поблизости шлялись и живые. Довольно много. У меня были подозрения, что они расстроятся, увидев семь трупов своих сородичей.

– Элидор!

– Две тысячи серебром.

Эльф вывалился в зал, держа в руках объемистый мешочек.

– Этот придурок хранил свои капиталы прямо здесь.

А я-то думал, что всё знаю о моральных устоях монахов Белого Креста. Я ошибался. У монахов Белого Креста нет вообще никаких моральных устоев.

Я оторвал Сима от трупов. Кину – от себя… Элидор выбежал на улицу сам.

По коням!

Эльф успел поцеловать Кину, прежде чем закинуть ее в седло. Уже на ходу он бросил мне Симов арбалет:

– Держи. Хорошо стреляешь.

И я машинально поймал оружие одной рукой.

Стража на воротах, заподозрив неладное, попыталась перекрыть нам дорогу. Пришлось прикладом отвешивать удары особо ретивым. По упавшим телам пронеслись наши кони. А через миг и ворота остались позади. Дробно прогрохотали копыта по доскам моста.

– Мы назовем это «улыбка шефанго»! – крикнул мне на скаку Элидор. – Неплохой способ получать деньги, когда они нужны – очень. И по возможности скорее!

У монахов Белого Креста нет моральных устоев.

«Как это должно быть ужасно: потерять память». – Кина сидела, удобно устроившись на куче лапника, и наблюдала за Элидором, разводившим костер. Эльф настругал тонких лучинок, сложил заготовленные Эльриком дрова каким-то особым, непонятным Кине способом, а сейчас смотрел, как, неуверенно перепрыгивая по тонким веточкам, разгорается желтый огонек.

Девушка не могла отделаться от ощущения, что видит сейчас двух разных Элидоров. Один задумчиво смотрел на пламя. Второй же напряженно вслушивался и всматривался в окружающий прогалину лес. Был, правда, еще и третий Элидор. Но любая мысль о нем заставляла лицо пылать. А сердце начинало колотиться тревожно и радостно.

Настороженность, не совсем такая и все же очень похожая, была и в Эльрике. И даже в Симе, который, правда, предпочитал почему-то прикидываться простачком. Только Эльрик всем видом своим словно вызов бросал окружающему миру. А Элидор… Он с этим миром сливался.

«Как будто наблюдает изнутри…»

Стыдно сказать, но той ночью – самой первой ее ночью в лесу, – когда к их костру вышла непонятная тварь, Кина ничуть не испугалась за своего

«ох, да почему же моего?»

эльфа. А потом, после того как они с Симом отволокли его, потерявшего сознание, от ржавильщика и гоббер сам кинулся в драку, она…

«Такой сильный. И такой беспомощный…»

…почувствовала странную, ей самой необъяснимую радость от того, что может сделать для Элидора хоть что-то. И еще… – от того, что он был рядом. Совсем близко. И… он улыбнулся, когда открыл глаза и увидел ее. Да. Он улыбнулся, потому что увидел ее.

«Хоть бы он посмотрел на меня сейчас… – Кина обхватила колени руками, даже не подозревая о том, как засияли в лучах низкого солнца ее черные волосы. – Если он посмотрит…

значит, все будет хорошо

я не знаю… Но пусть он посмотрит, а?»

Элидор поднял голову и встретился с ней взглядом. Он улыбнулся. Улыбка очень шла его узкому, с резкими чертами лицу. Кина ответила. Одними глазами. И тут же опустила ресницы.

С той ночи, с той секунды, когда эльф пришел в себя от того, что она ласково гладила его по лицу (Кина тогда страшно смутилась, покраснела, поняла, что краснеет, и от этого засмущалась еще больше), что-то изменилось. И в ней, и, кажется, в Элидоре. Изменилось окончательно. Насовсем.

Они перешли на «ты». Не сговариваясь – просто как-то так вышло.

А еще… еще Элидор поцеловал ее. Там, в Лоске, после жуткого побоища, он поцеловал ее. И губы у него были горячими, жесткими…

«В Аквитон мы приедем завтра к вечеру. – Кина натянула на плечи Эльриков плащ, вторую ночь служивший ей и постелью, и одеялом. – А потом?»

Оттого что Элидор, воин таинственного анласитского ордена, служитель непонятного культа, окутанный ореолом мрачности и загадочности, становился другим, когда говорил с ней, даже когда просто… когда она просто была рядом, Кине было особенно тревожно и как-то радостно.

Радостная тревога?

Тревожная радость?

За свои долгие шестнадцать лет эльфийка ни разу не чувствовала ничего подобного. Да и не встречался ей на Айнодоре никто хотя бы отдаленно похожий на высокого, молчаливого, такого красивого и сильного Элидора.

Откуда такие на Айнодоре? Благословенная земля. Сказочный мир, пусть и тревожимый иногда набегами орков.

«Если бы Элидор был там тогда…»

Хвала Владыке, черный ужас перед врывающейся в городок лавиной всадников, перед горящими, как свечи, прекрасными домами, перед кровью, брызнувшей из перерезанного горла матери, бьющейся в когтистых лапах, этот ужас прошел.

Он исчез, когда Кина поняла, что Эльрик, Ледяная Звезда, Предатель, что этот страшный шефанго никому и никогда не позволит обидеть ее.

Было время, когда она мечтала о том, чтобы у нее был брат. Старший брат. Потом Кина мечтала, чтобы Эльрик (ведь бывают на свете чудеса) оказался в их городке во время штурма.

Орки не вошли бы в город. Он убил бы их. Всех. Всех до одного…

А сейчас, глядя на Элидора, она думала уже не об убийстве. И не о мести, хотя когда-то самые кровожадные мечты доставляли ей наибольшую радость. Она думала о том, что Элидор спас бы ее. А когда рыцарь спасает девушку…

– Тебе спать не пора? – Эльрик подошел как всегда неслышно. Присел рядом. – Завтра мы рано поднимемся.

– Мы снова загоним лошадей?

– Надеюсь, что нет. – Шефанго был здесь и не здесь, словно придирчиво рассматривал завтрашнюю дорогу. Каждый поворот, каждый холм, который станет помехой в пути. – Эти скотинки получше картальских.