– Ах, вот вы где, мри дорогие. Я уже собиралась было отправить Баскина на поиски. Вы готовы поехать за покупками? Сегодня такое прелестное утро! – Леди Ноулз одарила собравшихся любезнейшей улыбкой, по-королевски вступая в комнату и не обращая внимания на то, что атмосфера в ней была настолько накалена, что, казалось, вот-вот раздастся взрыв.– После этого ужасного дождя мне нужно как-то поднять настроение. Наверное, стоит нанести визит модистке. Маркус, дорогой, у тебя есть какие-нибудь планы, чтобы занять джентльменов? Они приехали издалека и им, конечно, нужно посмотреть нашу страну.

– Именно это я и говорила его сиятельству всего несколько минут назад,– подхватила Селия, беззастенчиво перебивая хозяйку.– Почему бы нам всем не составить ему компанию и не поехать освобождать моего бедного брата? Было бы просто странно, если бы мы остались сидеть здесь в городе, а мужчины уехали бы без нас. Не правда ли, леди Ноулз?

– Именно так! В городе сейчас, и в самом деле, как-то скучновато,– поддержала ее хозяйка.

Селия продолжала наблюдать за лицом Маркуса. Леди Ноулз не позволила сыну даже возразить.

– По сути дела, мне становится решительно скучно слушать одни и те же разговоры о Наполеоне и его слабостях. Меня это совершенно не занимает – мой дорогой сын дома, в безопасности и живой. Уехать из Лондона– это как раз то, что нужно. Селия, вы просто чудо! Что бы мы только делали, если бы вы не приехали сюда искать своего брата?

– Я бы тогда сохранил рассудок,– пробурчал Маркус, поднимаясь из-за стола.

– Ты что-то сказал, дорогой? Что-то о рассудке? – спросила его леди Ноулз.– Знаешь, когда мы вернемся в Лондон, нам нужно будет устроить в честь Этана праздничный бал. Ну разве это будет не восхитительно?

– Я не стал бы употреблять в таком случае слово «восхитительно», но думаю, что тебе безразлична другая точка зрения.– Хотя Маркус и разговаривал с матерью, смотрел он в глаза Селии. А та, глядя на него и понимая, что он старается разгадать, почему она так ведет себя, дрожала от предчувствия чего-то неизвестного.

– Едем, Трегарон? Лучше скрыться, пока есть такая возможность. Не то нас вовлекут в заговор с целью освобождения из Дартмура всех ваших соотечественников. Я многое готов сделать для своей драгоценной мамочки, но изменить родине – никогда.

– Селия, пока меня нет, постарайся не совершать никаких выходок,– предупредил ее брат, вставая из-за стола.– Мы и так застряли здесь дольше, чем я предполагал, поэтому постарайся не делать ничего этакого – займись хотя бы планами поездки.

– Так, значит, у тебя нет возражений против нашей поездки, Захария? – спросила Селия, награждая брата искреннейшей улыбкой.

Поправив завитки волос, она постаралась вести себя как можно более непринужденно.

– Моя милая сестренка, я понимаю, что сейчас, когда голова у меня вот-вот расколется, спорить ни к чему. Мы обсудим все попозже. Может быть, к тому времени мы придумаем, куда запереть тебя на время нашего отсутствия.

– Захария!

Захария ухмыльнулся – приятно, что удалось вывести ее из себя. В дверях он выпалил свой прощальный залп.

– А что ты сделала со своими волосами? Ты похожа на уличного мальчишку.

– Вы в самом деле не одобряете ее прическу? – спросил Маркус, выходя с ним из комнаты плечом к плечу. Хотя Селия и напрягла слух, стараясь расслышать, чем кончится этот разговор, голоса мужчин звучали так тихо, что слов было не разобрать.

Пока леди Ноулз и дядя Тадеус обсуждали достоинства консервированной клубники, Селия удалилась к себе, чтобы поразмыслить о событиях сегодняшнего утра. Ее ужасно беспокоило то, что между Маркусом и ее братом установились приятельские отношения. Она не знала, пользу или вред это принесет ей. Но в одном она была совершенно уверена – прошлой ночью она приняла правильное решение. Ей нужно будет как следует держать себя в руках, пока между нею и одним заносчивым английским графом что-то происходит.

– Едва ли я предполагал, что мой последний вечер в Англии будет именно таким, – проговорил Гарт, подходя к Маркусу. Тот стоял у стены танцевального зала, бесстрастно рассматривая группу модно одетых людей, завсегдатаев балов.– Надо же, «Алмак» – словно нет других мест. И во имя нашей дружбы пришлось вырядиться в бриджи и шелковые чулки, да еще пить этот оршад! Вот отрава-то! Никогда еще жизнь в армейской палатке не представлялась мне столь привлекательной.

– Через несколько часов мы найдем более интересные занятия. А пока по настоянию мамы я должен помочь представить ее новых варваров высшему свету. Мне нужен союзник на тот случай, если Трегарон снова спровоцирует военные действия, рассуждая о политике,– сказал Маркус.– И, может быть, на этот раз в «Абернати» приготовят что-либо необычное, поскольку их закуски совершенно не отвечают эпикурейским запросам наших гостей.

Размышления о том, что пожилой американец стал бы возражать против их выбора в ресторане, не мешали Маркусу вести свои наблюдения. Мисс Селия Трегарон играла в группе молодежи главную роль, являя собой весьма яркое зрелище – на ней была серебристая кружевная мантилья поверх туники из светло-зеленого атласа, облегающей изгибы ее тела даже более откровенно, чем следовало бы. Да и вырез платья был рискованно глубоким. На Селии не было драгоценностей. Единственным ее украшением были розанчики, вплетенные в завитки волос. – Похоже, молодой Захария уйдет отсюда в лохмотьях – смотри, как он теребит свой шейный платок. Вообще-то, ему лучше было бы побеспокоиться о том, что у Салли Джерси отчего-то подозрительно блестят глаза,– отметил Гарт.– Я говорил с ней несколько минут назад, и мне показалось, что она не прочь забрать его к себе домой и водрузить на стенку среди прочих трофеев.

– Водрузить или самой водрузиться? Может быть, у нее на уме скорее это,– ответил Маркус равнодушно. Он был целиком поглощен своими собственными сердечными делами.– Наверное, нужно пойти выручить его.

– Лучше бы ты пошел и столкнул лбами парочку вон тех молодых бычков, чтобы это отбило у них охоту приставать к девушкам, Маркус, наконец, повернулся к своему другу и посмотрел на него. Глаза Гарта были полуприкрыты. – А разве ты не едешь на север, прежде чем отправиться на другой берег Ла-Манша?

– Да уж, друг мой, уязвил так уязвил: Нет, не поеду. Джулия пишет, что у них в доме все еще карантин. – Ярко-голубые глаза Гарта на миг сверкнули; он поднял свой бокал и посмотрел сквозь него на своего друга.– Я хочу вспоминать о тебе сегодняшнем, когда меня будут гонять на задания под огнем в пустыне. И еще о том вальсе с нашей дорогой Селией.

Маркус усмехнулся:

– С каких это пор Брюссель стал пустыней? Я полагаю, на континенте ты будешь ездить и на юг?

– Не собираюсь рассуждать о своей службе более, чем ты об одной юной леди.

– К твоему возвращению я обещаю, что либо у нас с ней будет такая любовь, от которой можно лишиться чувств,– сказал Маркус горделиво, усмехаясь тому, что на лице его друга появилось выражение изумления,– либо я, наконец, не выдержу и задушу ее.

– Н-да, но по крайней мере, тебе известны ее секреты. Она скрывала, что у нее есть еще один брат и два дяди, покуда эти двое не явились к нам. Черт знает, что происходит, но сама она оказалась очень приличной особой.

– Пока что я не уверен, что она не скрывает еще чего-нибудь.– Маркус вдруг напрягся: один из молодых офицеров вмел дерзость прикоснуться к руке Селии. Щелчок веером по запястью уберег этого идиота от более серьезного наказания.– Это противоречивейшая натура – я таких еще не встречал. Всякий раз, когда я думаю, что разгадка ее тайны у меня в руках, она совершает прыжок в сторону.

– Ага, значит, эта леди не падает к твоим ногам, как многие до нее. Но нельзя же, чтобы всегда все было по-твоему. От этого ты можешь стать снисходительным и ленивым.

Насмешливость Гарта действовала Маркусу на и без того напряженные нервы. Если бы он не знал, что это совсем не так, он мог бы подумать, что Селия флиртует с ним, даже вот сейчас, бросая на него кокетливые взгляды, словно приглашая его подойти к ней. А не померещилось ли ему, что ее колени коснулись его ног под столом за ужином? Случайно или нарочно она провела рукой по его колену, когда они ехали сюда в карете, причем дважды? Мысли эти не покидали его, равно как и мысли о том, что вчера ночью она сама подарила ему поцелуй.