- Все выполню, жизни не пощажу! - воскликнула она.
ХИТРОСТЬ
Встреча атабека Мухаммеда прошла сравнительно успешно, так как была заранее хорошо подготовлена.
Аранцы не смогли ни увидеть атабека, ни пожаловаться ему, ни подняв руки, передать свои челобитные. Десятки тысяч крестьян, которые стекались к дороге, ведущей от Карабаха в Гянджу, чтобы приветствовать нового хекмдара, были вынуждены вернуться в свои деревни, так и не повидав атабека, ибо многих крестьян, пришедших к тракту Карабах - Гянджа, схватили и бросили в тюрьму.
Повсюду распускались слухи: "В Аране действует тайная организация, подготавливающая покушение на атабека!"
Вслед за этим были арестованы сотни азербайджанцев, которых объявили "членами тайной организации". Страх сковал
население Арана.
Жители деревень Пюсаран, Базарджук, Барда, Хюрсанак, Исфаган и Ханегах в ожидании проезда атабека Мухаммеда попрятались по своим домам и, чтобы не попасть под подозрение, боялись показываться на улице.
Люди, которые совсем недавно собирались подать атабеку. жалобы, теперь в страхе не смели рта раскрыть, а жалобы были сожжены.
Однако, несмотря на столь успешный ход дела, эмир продолжал принимать все новые и новые меры предосторожности. С обеих сторон дороги, по которой следовал атабек Мухаммед, плотной стеной выстроились вооруженные отряды.
Атабек, пораженный тем, что на всем протяжении пути от границы Северного Азербайджана не видно населения, спросил визиря Тохтамыша:
- Мы проделали большой путь и видели много деревень. Разве в них никто не живет? От Карабаха до Гянджи тридцать четыре ферсаха100, но я не встретил ни одного крестьянина. Почему так?
Тохтамыш еще ниже склонил свою седую голову.
- Верно, элахазрет, верно. Вы не встретили ни одного крестьянина, и оттого сердце вашего смиренного слуги сравнительно спокойно. Несколько дней назад была раскрыта тайная организация, поставившая целью убить элахазрета. Но, слава всемогущему Аллаху, благодаря неусыпной бдительности хазрета эмира, нам удалось предотвратить готовившееся покушение на элахазрета.
Слова Тохтамыша заставили атабека Мухаммеда призадуматься. Сколько раз брат его Кызыл-Арслан писал ему о добросердечном отношении азербайджанского народа к атабекам!
Тохтамыш, видя, что атабек охвачен мрачными мыслями, решил еще больше поколебать его веру в искренность азербайджанцев.
- Во все бунтарские деревни посланы карательные отряды, - сказал он. Я докладываю об этом мудрейшему элахазрету атабеку с тем, чтобы познакомить с положением в его владениях. В день, когда элахазрет атабек ступил на землю Арана, должно было начаться грандиозное восстание. Джанаб эмир с молниеносной быстротой отсек дракону голову. Все это свидетельствует об искренности и преданности джанаба эмира новой династии.
Задумчивость атабека не означала, что он поверил словам Тохтамыша об азербайджанцах.
Въехав в Гянджу, атабек Мухаммед велел остановить тахтреван и подать коня.
Эмир склонился в подобострастном поклоне.
- Приказ элахазрета - закон для его слуг. Но я опасаюсь за жизнь нашего повелителя, если он въедет в город верхом...
Атабек пропустил слова эмира мимо ушей,
- Коня! - повторил он.
Подвели красивого жеребца. Атабек вышел из тахтревана и вскочил в седло. Он впервые был в Гяндже, и ему не терпелось осмотреть город и познакомиться с, его жителями. Но куда бы атабек ни обращал свой взор, он видел только стену из иракских всадников. Лишь возле дворца его встретила небольшая толпа горожан, специально подобранных эмиром. Тут были мюлькедары, духовенство, высокопоставленные чиновники эмира и тому подобные.
Впереди и позади свиты атабека Мухаммеда ехали два отряда персидских всадников по две тысячи человек в каждом. У атабеков стало правилом: отправляясь в поездку к тюркским народам - брать с собой охрану из персов, а направляясь в края, где говорили по-фарсидски-окружать себя телохранителями - тюрками.
Эмир и его визирь заранее все продумали. Чтобы атабек не заподозрил обмана, на ближайших улицах толпились гянджинцы, желавшие подать атабеку прошения. Завидев хекмдара, они подняли вверх руки со своими челобитными. Люди атабека брали эти челобитные и опускали в запертый ящик. Содержание их было примерно одинаково, - в них писалось о справедливости и любви эмира Инанча к жителям Арана, о том, что бунтари уничтожены и в стране восстановлены покой и порядок, выражались просьбы оставить эмира на посту правителя Арана.
В челобитных было много жалоб на азербайджанцев от арабов и персов, владеющих в Азербайджане большими деревнями и поместьями.
Как Фахреддин и его сторонники ни пытались пробиться вперед, ближе к атабеку, этого им не удалось, и они не смогли передать ни одной жалобы.
Атабек, в душе которого росло недоумение, доехав до ворот дворца, спрыгнул с коня и вошел внутрь.
Три дня атабек Мухаммед никого не принимал. С утра до вечера ему читали челобитные жителей Гянджи. Атабек хотел познакомиться с положением в стране. Однако в челобитных говорилось исключительно о справедливости и мудрости эмира.
Вечерами атабек развлекался на богатых пирах, где было все хорошенькие девушки-виночерпии, мютрибы101, танцовщицы, прекрасные рабыни, певицы, музыкантши, шуты, скоморохи.
Атабек не принимал ни гянджинскую знать, ни посланцев соседних государств. Он хотел вначале разобраться в обстановке. Но это было невозможно, так как эмир Инанч оградил его от внешнего мира, заперев в стенах своего дворца.
СЛУЧАЙ
- Никогда не падай духом, - говорил Ильяс Фахреддину.- Случившееся нельзя назвать поражением, ибо борьба не окончена. Еще неизвестно, кто выиграет решающую схватку. Два враждующих стана могут попеременно брать верх, но истинный победитель тот, кто в последнем бою нанесет противнику завершающий удар. Эмир одержал временную победу, но он ничем не закрепил ее до сих пор. Мне кажется, эта победа в конечном счете завершится его разоблачением.
Однако Фахреддин потерял надежду на успех и пребывал в унынии. Он был уверен, что атабек Мухаммед покинет Аран, так и не узнав обстановки в стране, не познакомившись с жизнью народа. Отсюда шло его неверие в свои силы.
- Теперь эмир без труда рассчитается с нами. Атабек уже три дня в Гяндже и еще никого не принял, не вызывал к себе представителей народа. Это не сулит нам ничего доброго.
- Собери жалобы аранцев на эмира и храни. Старайся, чтобы те, кто в страхе сожгли челобитные, вновь написали их. Нет сомнения, все поданные атабеку челобитные написаны если не против нас, то уж, конечно, в пользу эмира. Атабек Мухаммед непременно призовет меня к себе. Даю тебе слово, я лично передам атабеку жалобы аранцев, которые ты соберешь. Эмир ничего не сможет сделать мне. Если бы он мог погубить меня, он бы не стал ждать приезда атабека. Рано или поздно мне предстоит столкнуться с ним лицом к лицу. Сейчас очень удобный момент. Надо сказать ему открыто о всех его подлостях. Верь мне, я разоблачу эмира перед атабеком. Атабек Мухаммед переменит о нем свое мнение. Одного лишь боюсь...
Ильяс, не договорив, умолк. Фахреддин забеспокоился, последние слова друга неожиданно встревожили его.
- Ты можешь сказать мне, чего боишься?
Низами встал и в задумчивости прошелся по комнате.
- Трудность нашей борьбы заключается в том, что человек, с которым мы боремся, способен на любую подлость. Наш век богат подобными людьми. Это бездарные мерзавцы, стремящиеся возвыситься самыми недостойными путями. Эмир, с которым мы ведем борьбу, - человек именно такого рода. Благодаря мерам, принятым его хитрым визирем Тохтамыщем, ему удалось не допустить к атабеку жителей Арана с жалобами. Но это временная победа. Эмиру Инанчу не жить в Азербайджане. Есть лишь одна сила, способная помочь ему удержаться у власти в Гяндже, - его дочь, молодая прекрасная Гатиба. Фахреддии недоумевал:
- Нет, нет, я не верю. Гатиба совсем ребенок, а атабек уже в летах.
